Рейз поймал себя на мысли, что даже не удивлен.
Он отставил кочергу в сторону, подошел быстрым шагом, выискивая на Силане новые раны, но не нашел.
— Что с ней?
— Женская драма, — ответил Каро и протянул Силану ему.
Она вздрогнула, попыталась встать на ноги, но Каро не пустил.
— Со мной все в порядке. Господин Каро, поставьте меня, пожалуйста.
— Вы жаловались мне, что не можете сделать и шагу, теперь лежите и терпите, — потом он усмехнулся Рейзу. — Забирайте. Я устал, а она тяжелая.
Вовсе она была не тяжелая, Рейз уже держал ее раньше, вряд ли она успела сильно откормиться за два дня.
— Рейз, пожалуйста, — устало попросила Силана, когда он взял ее на руки и перехватил поудобнее.
— Я не стану спорить с государственным агентом, — ответил он, хотя на самом деле ему просто нравилось ее держать.
— Мудрое решение, — усмехнулся Каро, а потом посерьезнел и снова посмотрел на Силану. — Сейчас вы не в себе, и разговаривать с вами не имеет смысла. Я приду позже, мне есть, что вам сказать.
— Не приходите, — попросила она. — Я не хочу вас видеть.
— Не отказывайтесь сразу. Отдохните, придите в себя. Мы поговорим потом.
— Госпожа сказала, что не хочет, — угрюмо заметил Рейз.
— Если госпожа не передумает, повторит мне это позже, — Каро поморщился. — Да, и покормите ее. Она выглядит так будто вот-вот свалится.
— Зачем ее кормить? — ехидно спросил Рейз. — Она же и так тяжелая.
Каро фыркнул:
— Чтобы у нее были силы ходить самостоятельно.
Он не стал задерживаться, махнул рукой на прощанье и ушел, а Рейз так и держал Силану на руках, молча.
— Хоть вы меня поставьте, — попросила наконец она. — Я очень устала, Рейз. Пожалуйста.
— Я отнесу тебя на кухню. Поешь, потом будешь ходить сама.
Видимо, у нее действительно не было сил спорить, потому что она ничего не ответила. И снова у Рейза возникло ощущение, что Силана отдалилась, будто ее покрывала невидимая плотная пелена, сквозь которую никто не мог ее коснуться.
Еда, после того, как Рейз второй раз грел ее для Лиама, еще была теплой, и оставалось только положить в тарелку.
Силана безразлично сидела за столом, смотрела в серые с редким просверком красного угли в очаге и казалась призраком. Она была очень бледной, и под глазами залегли глубокие тени.
— Тебе надо поспать, — сказал Рейз.
— Я не могу, — ответила она. — Нужно посидеть со скатом. Скоро закончится действие кроветворного, а повторные дозы можно давать только разбавленные. Лучше быть рядом, если ему станет хуже.
— Да плевать на ската, ты сама вот-вот свалишься.
— Со мной все будет в порядке, — она посмотрела Рейзу в глаза, и он едва не вздрогнул — в неверном свете старого чародейского светильника, взгляд у Силаны был мертвый. — Я очень дорого заплатила за этого ската. Я не могу позволить ему умереть.
Что-то случилось с ней, вдруг понял Рейз. Что-то случилось, и дело было не в усталости. И тут же он мысленно обозвал себя идиотом, потому что конечно, случилось. Чем он вообще думал? Каро принес ее на руках, она даже идти не могла самостоятельно.
Мог ли ее кто-то… обидеть?
Каро отвез ее к своему «другу» и говорил, что просто для разговора. Но Рейз знавал достаточно ублюдков, которые разговаривать с женщиной могли только, чтобы оказаться у нее между ног. А если им отказывали, не чурались использовать силу.
От мысли, что Силана могла столкнуться с кем-то подобным, внутри поднималась красная, неодолимая волна бешенства, и хотелось просто орать и крушить все подряд.
Рейз рассматривал ее, выискивал следы — синяки на коже, новые пятна крови — но ничего не было. Силана просто сидела так, словно из нее выкачали остатки жизни.
— Что случилось? Каро что-то тебе сделал?
Она рассмеялась вдруг — громко, истерично и совершенно неожиданно. Рейз вздрогнул, потому что никогда не думал, что Силана может смеяться так. Так надломлено.
Она склонилась над столом, плечи ее затряслись, и Рейзу показалось, что она вот-вот разрыдается, а потом — он это увидел даже со стороны. Силана взяла себя в руки.
Замерла, низко склонив голову, с шумом втянула воздух, и ответила — тихо и глухо:
— Простите. Это усталость. Каро прав, я не в себе. Мне нужно к скату, простите.
— Погоди, поешь хотя бы, — он потянулся взять ее за руку, удержать. Она отдернулась. — Почему? — спросил Рейз. Что переменилось? Еще несколько часов назад все было в порядке. И она позволяла ему дотрагиваться.
Силана встала, оправила платье, каким-то бессмысленным, будто бы неосознанным жестом — словно украдкой вытирала руки от грязи.
Но она хотела Рейза. Еще в обед целовала его у магистрата, и не важно, что Силана говорила потом. Все ее слова, ее решение держаться в рамках не отменяли того, что она чувствовала.
Она перевернула руки ладонями вверх, посмотрела на них и вдруг произнесла ровно и очень четко, так что невозможно было ошибиться:
— Знали бы вы, как сильно я ненавижу себя, когда до вас дотрагиваюсь.
Он даже не понял, сколько раз ни вспоминал потом, так и не смог понять — как это вышло. Просто изнутри поднялась волна бешенства, заволокла мир красным, и Рейз толкнул Силану назад. Завалил ее на столешницу, вздернул руки над головой, вклиниваясь коленом между ног.
Он никогда, ни с одной женщиной ни вел себя так. Даже с последними шлюхами.
И ему никогда еще так сильно не хотелось сделать женщине больно.
Силана смотрела на него совершенно пустым, равнодушным взглядом и молчала. Не вырывалась, не просила ее отпустить. Она даже не боялась.
Рейз отдернулся так быстро, что едва не упал.
Злоба пропала, как и не было, и нужно было что-то придумать, сказать и объяснить. Как будто это можно было как-то объяснить.
— Силана…
Она медленно выпрямилась, тяжело, будто старуха.
Следы у нее на запястьях — следы от пальцев Рейза — горели красным.
— Идите спать, Рейз. Я посижу со скатом. Доброй ночи.
***
Всю ночь Силана просидела в гостиной. Несколько раз скату становилось хуже, зелье переставало действовать, и приходилось разводить и давать новую дозу. Их нельзя было пить так много, и всякий раз Силана рисковала.
Скат хотел жить, дышал с присвистом и время от времени косил на нее усталым взглядом.
Она развела огонь посильнее, смотрела на пламя, и чувствовала себя так, как чувствовала на войне — усталой, измученной. Как будто уже завтра утром снова нужно было собираться и куда-то идти, не понимая до конца куда и зачем, не рассуждая.
Рейз долго сидел на кухне и только глубокой ночью пришел в гостиную.
— Силана, я хотел…
Он смотрел виновато, немного нерешительно, и, если бы у Силаны были силы чувствовать хоть что-то она, наверное, сказала бы, что все в порядке.
— Рейз, идите спать, — ответила она, получилось слишком тихо и голос шелестел. — Я вас очень прошу. Эти дни были
