Силана безразлично кивнула, просто чтобы не спорить. Тем более, что Рейз был прав.
— На кухне еще осталась еда. Вы можете брать все, что захотите.
Она попыталась подняться, пошатнулась, едва не упала. Пламя, которое она отдала скату — даже те жалкие крохи — полностью опустошили.
Рейз вдруг оказался рядом, поддержал, неловко пытаясь не касаться, загораживаясь этим дурацким покрывалом.
— Силана? Силана, ты меня слышишь?
— Да. Простите, — она подняла руку, потерла глаза, пытаясь прийти в себя.
Рейз подхватил ее на руки:
— Я только отнесу тебя до кровати. Обещаю, я ничего не сделаю.
— До комнаты, — ответила она. — Я не хочу, чтобы вы заходили внутрь.
Интересно, что он подумал бы увидев ее постель? Ее алтарь.
Ее пустую, бедную комнату и походный плащ.
Нужно было купить одеяло, и хотя бы соломенный тюфяк.
— Хорошо, — ответил Рейз.
Он держал Силану крепко и очень аккуратно. И она думала, как это глупо, что в последнее время все только и делали, что носили ее на руках.
Он ошибся с комнатой, остановился возле закрытой двери, не зная, что Силана жила дальше по коридору.
— Не сюда, — тихо сказала она. — Моя комната последняя, угловая.
Рейз посмотрел на нее в ответ очень внимательно, будто это что-то для него значила, что Силана жила не рядом — хотя на самом деле так она хотя бы могла быть уверена, что его не разбудят ее кошмары.
— Хорошо.
Он отнес ее в конец коридора, осторожно поставил на пол, придерживая сквозь покрывало — старое, с любовью и мастерством сшитое из разных кусочков ткани на аравинский манер. Только ткани были другие, какие предпочитали здесь, в княжестве.
Рейз заметил ее взгляд, смутился:
— Извини, схватил первое, что под руку попалось. Не подумал, что тебе может не понравиться, — и вдруг добавил. — Его Джанна сшила, давно, еще до болезни.
— Спасибо, что помогли. Идите.
— Может, тебе дверь открыть?
— Я не хочу, чтобы вы видели мою комнату.
Когда он хмурился, в уголках губ появлялись складки, заставляли Рейза казаться старше.
— Позови, если что-то понадобится. Я приду.
Силана покачала головой:
— Вы не услышите, здесь толстые стены.
Он окинул ее долгим взглядом, кивнул и ушел, больше не пытаясь спорить. И Силана только тогда рискнула открыть дверь в свою комнату, зашла внутрь, держась за стену.
Стена показалась ей ледяной.
Силана кое-как устроилась на ящиках, накрылась плащом — ткань пахла дымом, и уснула, едва подумав, что нужно было запереть дверь.
***
Ей снова снился командир Гийом. Он шел сквозь пепел и пламя, залитый красным с ног до головы, и Силана боялась его больше, чем войны и того ужаса, что творился вокруг. Она лежала в грязи, в саже и копоти и не могла подняться.
«Я тебя отнесу», — сказал Гийом и протянул к ней руки.
Силана проснулась с криком.
Горло болело, в комнате было холодно, и сердце после кошмара заходилось отчаянным стуком.
Силана кое-как поднялась, чувствуя, как болит все тело. На запястьях остались синяки — почти черные следы от пальцев Рейза. Захотелось стереть их, смыть как грязь.
Усталость не прошла, просто затаилась, заползла поглубже в тело, как в привычный, знакомый дом.
Кровь ската на платье засохла, побурела, Силана сняла его, замочила его в надежде отстирать, и ополоснулась в ванной сама. Вода была ледяной, обжигала кожу, и отрезвляла. Загоняла усталость еще глубже, туда, где Силана почти уже и не ощущала ее.
Нужно было одеться, спуститься вниз, проверить, как там скат и Рейз. Может быть, приготовить еще поесть на завтра.
Силана расчесала волосы, не глядя в зеркало, оделась и одернула рукава, чтобы они закрывали синяки. Сделала глубокий вдох.
Госпожа моя в пламени, будь со мной в час страха и в час радости. Прими меня в огненные ладони, чтобы я прошла сквозь холод и боль, укрытая твоим теплом.
Она спустилась вниз, в доме было неестественно тихо, но все равно почему-то очень отчетливо ощущалось чужое присутствие.
Рейз сидел у очага, подтянув кресло поближе к скату, и читал. Мягкая книга в потертой обложке с немного кривоватой гравюрой в его руках казалась игрушечной. Отсветы огня ложились на страницы и окрашивали их алым.
Рейз почувствовал взгляд Силаны, оторвался от чтения, нахмурился, пристально ее рассматривая:
— Как ты? Помочь спуститься по лестнице?
— Не нужно, я сама. Скат в порядке?
Нужно было узнать у Каро его имя или придумать новое, но пока это могло подождать.
— Спит, но дышит вроде нормально. Я сделал для тебя чая, и еще мяса приготовил. Будешь?
Он спрашивал осторожно, как будто опасался чего-то.
— Все в порядке, вы не обязаны ничего для меня делать, — она чуть повернула руку, синяки на запястьях напомнили о себе, и Силана неловко натянула рукав пониже.
Рейз проследил взглядом за ее жестом и помрачнел.
— Мне нужно с тобой поговорить, — он встал, освободил ей кресло.
— Рейз…
— Это не займет много времени. Пожалуйста.
Может быть, действительно стоило его выслушать, просто чтобы ему стало легче. Она сама не понимала, почему так хотелось отказать.
Рейз даже не сделал ничего непоправимого. Он не ударил, не полез срывать с нее одежду. Он одумался и остановился сам.
Силана села в кресло, снова одернула рукава платья:
— Хорошо. Что вы хотели мне сказать?
Он опустился на пол у ее ног. Совсем близко, если бы Рейз хоть немного подался вперед, он коснулся бы ее колена. И молчание, заполненное тихим потрескиванием поленьев в очаге и свистом ветра за окном, было напряженным и бессмысленным.
В конце концов, он раздраженно взъерошил волосы, сделал глубокий вдох, словно никак не мог на что-то решиться, и заглянул Силане в глаза:
— Знаешь, меня к тебе тянет. Постоянно, еще с той дурацкой первой встречи. Я все время представляю, что мог бы до тебя дотронуться. Хотя кого я обманываю, просто дотронуться мне точно было бы мало. Если бы ты позволила, если бы сама захотела.
Она слушала, не перебивая, и ей совершенно нечего было на это ответить. Разве что:
— Я понимаю.
Хотя ничего она не понимала, ни зачем это бессмысленное признание, ни как закончить этот тяжелый, никому не нужный разговор. Рейз хотел, чтобы она простила, а Силана не злилась, ни в чем не обвиняла. И внутри было просто тихо и пусто.
— А я не понимаю, — вдруг честно признался он. — Не знаю, что на меня нашло и в каком бреду. Я никогда, ни разу в жизни не поднял на женщину руку. Ни одной не давал повода себя бояться. А теперь я даже не знаю, как попросить у тебя прощенья. Такое вообще прощают?
— Вы ничего не сделали. Просто разозлились, действовали, не подумав, — она говорила, и голос шел откуда-то из глубины. Будто сама Силана была где-то внутри, и тело ее превратилось в трубу, передавало слова.
— Я не имел права так поступать.
— Я не злюсь.
— Почему?
Наверное, она с самого начала ждала чего-то подобного, так и
