Глава 23
Найя стояла рядом с гельфлингом и потирала руки. Высокий коридор был извилистым и пустым, только откуда-то издалека доносились слабые отзвуки шагов. Гурджин часто говорил о замке как о многолюдном месте со множеством слуг, занятых уборкой, устраивающих для скексисов ежедневные церемонии, готовящих еду и тому подобное, но Найя не увидела никаких признаков такой активности. Даже единственный страж, рядом с которым она стояла, держался тихо и, прежде чем пойти по коридору, лишь сделал резкий жест рукой в перчатке. Притихший и напряженный Нич под рукавом крепко обвился вокруг ее плеча.
Ноги Найи ныли от усталости, но она последовала за стражем. Ей очень хотелось сесть и отдохнуть, утолить жажду, но было очевидно, что Тавра очень старалась поскорее выдворить ее из зала.
В чем же причина? В том, что она пришла обвинить Гурджина от имени Аль-Модры, или в чем-то еще? Если бы она узнала, что ей пыталась сказать Тавра!
– Часто ли дочь Аль-Модры посещает замок? – спросила Найя у стража, который шел в паре шагов впереди нее.
Он был чуть постарше, с густыми рыжими, собранными в косичку волосами. На ее голос он никак не отреагировал. Она подумала, что, может, он ее не расслышал, но когда она повторила вопрос и он не ответил, поняла, что он не отвечает сознательно. В полной тишине они дошли до других дверей. Страж распахнул их, и Найя увидела гостевые покои, которые оказались еще более изысканными, чем матушкины покои для слушаний.
По жесту стража она вошла внутрь. Найя развернулась и, переступив через порог, наконец рассмотрела юношу, и от увиденного ее руки заледенели и покрылись холодным потом. Его лицо не выражало ничего, никаких признаков жизни. В изможденных чертах отсутствовала живая искра. Когда он заговорил, единственное произнесенное им слово прозвучало как скрип дверей покоев.
– Ожидай, – прохрипел он.
Он закрыл двери, и она снова осталась одна.
Что случилось со стражем? Прежде она еще не встречала гельфлинга, который не хотел бы поговорить, – а его глаза! В тревоге Найя сделала паузу лишь для того, чтобы смахнуть лесную пыль и грязь с обуви – оставив пятно на фактурном плетеном ковре, расстеленном на полу в главной части гостевых покоев, – и приложила ухо к двери. Дождавшись, когда шаги стража стихнут, она осторожно отворила двери. Пустынно. Ни звука. Она знала, что ответы на ее вопросы находятся дальше по коридору. Посчитав до восьми, распрямив спину и успокоив нервы, Найя выскользнула из покоев и направилась в глубь замка. Когда ее нос уловил далекий запах пищи, она последовала за ним. Где горячая еда, там и повара. А где повара, там и придворные гельфлинги, надеялась она, и кто-нибудь, кто мог бы подсказать ей, где ее брата держат пленником.
Она прошла совсем немного, и неподалеку открылись двери, выпустив клубы дыма с запахами бульона и рагу. Оттуда же доносилось лязганье ножей – кухонный оркестр был в сборе.
Потом из дверей вышла группка подлингов в цельнокройных одежках из мешковины, толкающих перед собой тележку на скрипучих деревянных колесах – на ней был поднос.
Найя встала в сторонке, пропуская босых, медленно волочащихся друг за другом подлингов к банкетному залу. В их оцепенелых шаркающих шагах не было ни жизни, ни энергии тех обитателей, которых она повстречала в Чащобе Сами, и на ее вежливое «здравствуйте» никто не ответил. Более того, они шли с затуманенным взглядом, даже не глядя перед собой, а лишь бесцельно водя глазами по полу. Один выглядел особенно безжизненным: его рот был произвольно открыт, а с посеревшей нижней губы свисала капля слюны. Когда медленно передвигающаяся процессия наконец прошла мимо, Найя заметила на их щиколотках деревянные кандалы, которые хоть и ужасны, но едва ли были нужны, учитывая вялое состояние маленьких подлингов. Что здесь творится?
Найя быстрее заторопилась по коридору, стараясь как можно тише идти по сияющему узорчатому мрамору, который, казалось, усиливал каждый соприкасающийся с ним звук. Ей хотелось найти комнату – любое помещение, где можно остановиться и подумать, не боясь появления какого-нибудь воина, стража или лорда и расспросов о том, кто она такая и чем занимается. Сложно поверить, что в таком огромном замке нет ничего, кроме коридора, но пока что Найя продолжала идти то вверх, то вниз по винтовым лестницам и по сквозным, подобным мостам, переходам, которые проходили над просторными залами. За все время ей никто не повстречался, не считая мелких прошмыгнувших ползунов и бегающих жучков, – она не увидела ни единого стража. Даже странные прислуживающие подлинги нигде не попадались.
Боковым зрением она заметила, как что-то блеснуло, и остановилась. Из глубины лабиринтов хитросплетений замковых переходов исходил свет цвета фуксии, тонкой струйкой сочился сквозь тусклые тени, изредка освещаемые факелами.
Найя пошла за ним – по темному узкому туннелю, который вывел ее на высокий балкон. На стенах не было ни одного факела, а без потолочной балки не было и канделябра, однако находившийся внизу зал сиял фиолетовым светом, источник которого терялся в глубине. Найя замерла. Переход с туннеля на балкон перекрывала старая металлическая калитка.
Она узнала этот свет. У нее сжалось нутро, и сердце бешено заколотилось от ужаса, что же она там увидит, но в то же время ее вел туда инстинкт, который она не могла себе объяснить.
Она тихонько потрясла воротца, те оказались перевязаны цепями. При обычных обстоятельствах здесь могли бы стоять стражи, по одному с каждой стороны, с копьями в руках и никого не пропускать. Но в эту штормовую ночь охраны было мало, а теней – много. Найя ухватилась за створку и полезла вверх.
Она подтянулась и перелезла через островерхую ограду, спрыгнула с другой стороны и прошла по туннелю на балкон. Причудливый свет сверкнул, будто молния, отчего воздух загудел, наполненный его энергией. Она хотела взглянуть, жаждала увидеть, хоть каждой клеточкой своего существования знала, что увидеть его – все равно что заглянуть в бездну. Ту самую, в которую она мельком взглянула на илистом дне Сога: глубинное, темное, поглотившее душу небри мерцающее сияние.
Она слышала, как он поворачивается с дробильным скрежетом, – слышала больше нутром и костями, чем ушами. Сверху в воздухе она различила более высокий звук, напоминающий звучание инструмента или хоровое пение. Нечто пело, нет – звало ее, и она шагнула вперед, чтобы увидеть его своими глазами.
Внизу, в величественном круглом зале, испещренном входами и выходами, располагался ровный помост с нанесенными на него сотнями рун и иных оттисков – фраз
