«Придумать план».
Проблема заключалась в том, что у меня не было никакого плана. Став финалисткой и единственным противником Ли, я ощущала себя так, словно прорвалась через серо-белую толщу облаков и оказалась в лучах яркого солнца, ослепившего меня. И я до сих пор не могла прийти в себя.
Странно, как порой мы смело прорываемся к двери, входим в нее, не думая о том, что ждет нас по ту сторону.
Член Четвертого Ордена, финалистка – титулы, к которым я рвалась изо всех сил и которых добилась. И мне было комфортно в таком положении. Но быть Первым Наездником? Командующим Военно-воздушным флотом Каллиполиса?
Я – Первая Наездница и командующая флотом, а не Ли?
– Судя по всему, ты очень хочешь, чтобы Ли проиграл, – заметила я.
Вдали показалось Северное море: на горизонте возникла серая полоса с острыми линиями скал. Но Пауэр не смотрел на землю, по-прежнему не сводя глаз с меня, а затем вдруг улыбнулся.
– Возможно, я хочу, чтобы победила именно ты. Потому что мне кажется, что ты все делаешь гораздо лучше этого самодовольного осла. Потому что я предполагаю, у тебя больше мозгов и смелости для этого, и у тебя все непременно получится. Точка. Это так сложно представить, Энни? Что кто-то желает тебе победы?
И хотя он явно хотел сделать мне комплимент, его тон прозвучал оскорбительно. Когда он понял, что я не собираюсь отвечать, то продолжил наступление. Отвращение в его голосе сделалось еще более отчетливым, хотя я плохо различала его из-за сильного ветра.
– Ты, наверное, сама не хочешь победить. Предпочтешь стать его помощницей, чем самой возглавить флот…
– Ты ничего обо мне не знаешь, Пауэр.
– Да? Я знаю, что говорят о таких, как ты.
– В смысле, о таких, как я?
– Говорят, что крепостные не могут жить счастливо, если у них нет хозяина.
Изо всех сил дернув поводья, я настолько резко остановила Аэлу в воздухе, что едва не вылетела из седла. Аэла захрипела. Пауэр облетел нас, чтобы снова взглянуть мне в лицо. Северная береговая линия, форт Арон и порт раскинулись под нами, а к западу простирались вздымавшиеся к небу скалы горной гряды, зеленая трава и фиолетовый вереск отливали серебром под облачным небом.
– Беру свои слова обратно, – спокойно сказал Пауэр, примирительно поднимая ладони.
Гнев Аэлы, вибрируя, слился с моим в одну устойчивую высокую ноту.
– Разговор закончен.
– Конечно, конечно…
– Мы закончили.
Его слова еще долго не давали мне покоя в молчании, последовавшем за нашим разговором.
Через день после нашего дежурства я получила сообщение из министерства. Меня вызывали в офис Миранды Хейн. По пути во внутренние покои я пыталась справиться с бешеным биением сердца. Вот оно. Я проигнорировала сообщение перед турниром Четвертого Ордена, моего имени не было в списках тех, кто проводил встречи для поддержания боевого духа населения, и все это было связано с одним-единственным человеком. Министром Пропаганды.
Я еще не пришла в себя окончательно после оскорбительных намеков Пауэра и была рада, что смогу отвлечься. По крайней мере, с этим я справлюсь.
– Привет, Антигона. Спасибо, что пришла.
Миранда Хейн поднялась мне навстречу и, к моему удивлению, улыбнулась. Министерство Пропаганды было единственным министерством, возглавляемым женщиной, и, впервые увидев ее, я сразу подумала о драконорожденной леди из рода Небесных Рыб, изображения которых видела на гобеленах. У нее был такой же приятный кофейный оттенок кожи, царственная осанка, темные кудри и чистый, пронзительный взгляд. Но в отличие от дам, изображенных на гобеленах, Хейн носила брюки и короткую стрижку. Из огромного окна у нее за спиной открывался вид на Огненную Пасть. Горшки с растениями, стоявшие на подоконнике, рассеивали солнечный свет.
Я ощутила странную неловкость и скованность, которые никак не были связаны с ранениями на турнире, и не знала, куда засунуть ладони: спрятать в карман или опустить руки по швам? Хейн протянула мне руку, и я не сразу сообразила, что она хочет, чтобы я ее пожала. Словно мы взрослые мужчины.
– Пожалуйста, садись.
Когда я уселась напротив нее, на край стула, потому что никак не могла расслабиться, она внимательно взглянула на меня из-под темных бровей. Я мысленно напомнила себе выпрямить спину. А затем разжала скрещенные руки и положила ладони на колени, сжав пальцы. Мои ожоги пылали.
– Прими мои поздравления. Ты вышла в финал. И летала действительно великолепно.
– Благодарю.
Сидя перед ней, я чувствовала, как моя напускная храбрость никнет, словно парус на утихающем ветру. Впервые мне пришло в голову, что, наверное, я сошла с ума, превратилась в упрямую, безрассудную идиотку, приняв то первое сообщение как вызов. Эта женщина занимала один из крупнейших государственных постов, а я посмела ей перечить?
– Я просматривала твое досье.
Мои мечущиеся мысли мгновенно замерли. Хейн постучала пальцем по кожаной папке, лежавшей перед ней на абсолютно пустом столе.
– У тебя отличные оценки по всем предметам, но преподаватели отмечают, что ты мало выступаешь. За исключением профессора драконьего языка и Первого Защитника, которые признают твое участие в дискуссиях за последние несколько недель более чем удовлетворительными. У тебя невысокие оценки по ораторскому искусству, но профессор риторики отметил, что, с тех пор как ты вступила в Четвертый Орден, ты стала вести себя с большей уверенностью. Ты согласна с этими замечаниями?
Не разжимая губ, я кивнула.
– Директриса Обители, Джиллиан Мортмейн, сообщает, что ты хорошо ладишь с другими студентами и у тебя есть друзья. Твой инструктор, Уэс Горан, сообщает, что твои способности к летному делу «весьма сомнительны» и ты «склонна к подчинению», хотя, судя по тому, что я видела на последних двух турнирах, я считаю, что его отчеты… ошибочны.
На память пришел обидный вопрос Пауэра. «Знаешь, что о тебе говорят?» Я помедлила, затем снова кивнула.
На лице Хейн застыло отвращение.
– Он относится так только к тебе или ко всем девушкам? Или дело в твоем происхождении?…
Еще никто так никогда не говорил со мной о Горане. Я открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. Хейн заговорила первой, ее голос звучал устало.
– Ты можешь не отвечать.
Нахмурившись, она окинула меня взглядом. А затем шумно выдохнула. Я очень надеялась, что мое лицо не покрылось красными пятнами позора, потому что я держалась из последних сил.
– Хорошо, Антигона.
Я решила, что мне послышались уступчивые нотки в ее голосе. Она открыла мое досье и принялась просматривать его. Пролистала отчеты преподавателей, образцы работ, анализ стиля полета, результаты тестов, медицинскую карточку. Она остановилась на странице под названием «Биография» и просмотрела ее. Я увидела, как она вскинула брови, и между ними залегла морщина. Она закрыла глаза, покачав головой, словно пытаясь прийти в себя, и взглянула на меня. Хейн не стала комментировать прочитанное.
– Я собираюсь внести тебя в
