Я выдохнула и только в этот момент поняла, что все это время почти не дышала.
Оцепенев, я слушала подробности предстоящего задания. Я должна была отправиться на Холбинский холм, в свою родную деревню, но сначала мне предстояло помогать Ли на собрании в Чипсайде, чтобы «понять, чего они ждут». При желании я могла написать речь и выбрать в помощники еще одного стражника.
Мне предстояло побывать в Холбине впервые за десять лет.
– У тебя есть вопросы?
Меня беспокоил лишь один вопрос, но я не решалась его задать. Хейн поторопила меня взмахом руки.
– Нам необходимо брать с собой драконов? – спросила я.
Хейн склонила голову набок, словно мой вопрос ее озадачил.
– Да, – ответила она. – В этом и заключается суть этих собраний, Антигона. Ты появляешься перед людьми в качестве драконьего наездника. А это означает, что ты должна прилететь на драконе.
Она посмотрела на меня, словно ожидая, что я как-то объясню свои слова, но я не могла ничего сказать, чувствуя, как все сжимается внутри. Наконец-то, наконец-то мне разрешили провести собрание, одно-единственное собрание для поддержания боевого духа населения. Дали шанс доказать, что я этого заслуживаю, вопреки суждениям и первому впечатлению обо мне. А теперь я еще задаю какие-то вопросы этой женщине?
И все же слова сорвались с моих губ.
– А нельзя сделать исключение…
Я резко умолкла на полуслове и опустила глаза, чувствуя, что красные пятна начинают выступать у меня на шее. Однако в голосе Хейн я услышала понимание.
– С тех пор прошло много лет, Энни. И ведь это ты, одна из них, кто придет в деревню успокоить их после того, как Каллиполис оказался под угрозой драконьего пламени из Нового Питоса. Как бы ни проголосовал Холбин на первом референдуме, касавшемся драконов, они будут знать, что теперь все совсем по-другому.
Следующие несколько дней я пыталась убедить себя, что Хейн права. И старалась найти слова, чтобы сообщить Ли о том, что буду сопровождать его в Чипсайд, однако ничего не приходило в голову. В любом случае нам стало сложно разговаривать с тех пор, как мы стали претендентами на звание Первого Наездника.
В день, когда нам предстояло проводить собрание, я столкнулась с ним в арсенале. Как и я, он облачился в парадную форму и казался необычайно мрачным.
– Что ты здесь делаешь?
– Я тоже иду. Они… хотят, чтобы я тоже провела собрание. Но сначала должна посмотреть, как это делается.
Ли потер переносицу. Судя по всему, идея о нашем совместном посещении Чипсайда не понравилась ему так же, как и мне.
– Энни, послушай, когда я это делаю, я…
Он осекся. Покачал головой, проведя пятерней по темным волосам и избегая смотреть мне в глаза. И тут я догадалась, о чем он говорит.
– Ты говоришь им то, что они хотят слышать.
На его лице промелькнула грусть.
– Это… это ведь многое для них значит. Я понял. Даже если нам это кажется абсолютно бессмысленным. Для них все иначе. Ты сама все увидишь.
Мы приземлились на огороженном участке главной площади Чипсайда рядом со шпилем местного драконьего пьедестала. Я впервые вернулась сюда с тех пор, как уехала из Элбанса. Пока представитель Министерства Пропаганды представлял нас собравшимся, я разглядывала толпу. Странно, но спустя годы я стала замечать то, на что не обращала внимания в детстве: эти люди выглядели изможденными, грязными, их одежда была старой и потрепанной. Раньше я все это принимала как нечто само собой разумеющееся, но теперь ужасная нищета бросалась мне в глаза. Почти у всех этих людей были железные браслеты. Я вздрогнула, неожиданно заметив знакомое лицо на краю площади. Наш старый воспитатель из приюта стоял в толпе грязных, забитых детей.
Краем глаза я заметила, что Ли наблюдает за мной.
Закончив представлять нас народу, Гиббон махнул Ли, и тот начал свое выступление.
– Граждане Каллиполиса, – начал он. – Я пришел к вам, потому что над нашим государством нависла угроза…
Я восемь лет наблюдала за тем, как Ли выступал на занятиях, он всегда был уверен в себе, отлично выражал свои мысли и великолепно держался. Но сегодня я впервые видела, как он обращался к толпе в качестве представителя государства. Он расправил плечи, серебристая ткань на груди его парадного кителя сияла на солнце, его черная с золотой окантовкой мантия небрежно спадала через плечо, когда он поднимал руку, привлекая к себе внимание зрителей. За спиной у него замер дракон, перед ним – толпа, а Ли выглядел так, словно вся эта площадь принадлежала лишь ему одному. Все слушали его затаив дыхание. Поначалу он придерживался заранее заготовленной речи из Министерства Пропаганды, однако вскоре я поняла, что Ли внес в нее изменения. Мы слишком много времени читали тексты, написанные друг другом, и я безошибочно угадывала его стиль. Избитые министерские фразы наполнялись теплом и смыслом, когда он вдыхал в них жизнь. Его речь, как и полеты, была прекрасна.
Гиббон, стоявший рядом со мной, едва заметно улыбнулся.
– И вот так каждый раз, – сказал он.
В конце речи толпа взорвалась восторженным ревом, нараставшим, словно огромная волна. Люди бурно выражали одобрение, когда он воскликнул, что мы никогда не откажемся от идей великой Революции, народной Революции и станем защищать Каллиполис на земле, на море и в воздухе.
Я пыталась представить себя на его месте, представить, как произношу подобную речь, и не смогла.
«Они счастливы, только если есть хозяин».
Я с отвращением отогнала от себя эту мысль.
Когда он завершил речь, я подошла к Ли, наблюдая, как он приветствовал каждого гражданина, подходившего к нему. Он разговаривал с ними на равных, терпеливо выслушивал каждого, никого не обделяя вниманием. Казалось, ничто не могло отвернуть его от них, ни когда они рассказывали ему о своих горестях, ни когда просили прикоснуться к их детям или же когда начинали рыдать от страха перед предстоящей войной.
– Я просто все время думаю, а что, если их драконы обретут боевое пламя раньше наших, что, если они уже его обрели…
– На случай такой возможности нас обучают, как вести себя в подобной ситуации.
В напряженном голосе матери прозвучали нотки безумия.
– Но как нам удастся выстоять, если?…
Ли нежно усмехнулся и взял в свои ладони почерневшую от загара руку женщины. Ее лицо покрывала сетка морщин, каштановые волосы посеребрила седина. Она подняла на него глаза.
– Доверьтесь вашему флоту, мадам.
Она смотрела на него так, словно видела перед собой свет. На мгновение я представила Ли таким, каким она видела его: его добрую улыбку, печальную после стольких горестей, выпавших на его долю, его серые глаза, умные и полные сострадания, темные волосы, сияющие в лучах солнца, которыми играл ветер. Эмблема стражника в виде переплетенных золотых и
