Рожденный в огне

подошла моя очередь, она представила меня своей помощнице, которая была третьей стороной в нашей репетиции.

– А в твоем случае, Антигона, будет учтиво сделать реверанс…

Я поклонилась, и Пауэр ухмыльнулся. Я подняла глаза. Хейн помрачнела, а Ли покраснел.

– Только не так, – мягко произнесла Хейн.

Смутившись, я попыталась защитить себя.

– Так моя мать…

И умолкла, вдруг догадавшись, что происходит. И тоже покраснела.

– Вот так, – просто сказала Хейн. – Вот так теперь ты будешь это делать.

И она продемонстрировала мне реверанс. Непривычно было смотреть, как кто-то так приседает в брюках. Ее шея была абсолютно прямой, движения легкими и плавными, в них не чувствовалось ни капли униженного почтения, как в поклонах, в которых склоняла голову моя мать. Я повторила ее реверанс, жалея о том, что не могу справиться с краской стыда, заливавшей мои щеки. Мне ужасно хотелось, чтобы Пауэр наконец прекратил усмехаться. Хотелось, чтобы Ли перестал смотреть в пол.

Хейн продолжала подыгрывать мне.

– Могу я представить вам…

Мне не надо было повторять фразы, которые до меня уже произнесли три человека. Но когда Хейн потребовала, чтобы я перешла на драконий язык, я стыдливо понизила голос.

– Звук должен идти изнутри, – напомнила мне Хейн.

Я громко произнесла фразу по-драконьи. Мой собственный голос казался чужим, когда я произносила фразы на языке, который мне было гораздо комфортнее слышать, чем на нем говорить. Я улавливала свой резковатый каллийский акцент, который наверняка показался бы носителю языка излишне визгливым. Я подумала, что Хейн наверняка тоже внутренне морщилась от грубого произношения крестьянки.

Но вместо этого она сказала:

– Отлично.

Для женской половины стражников впервые за много лет были организованы примерки платьев, деньги на пошив которых выделило министерство. Во время посещения портного у меня пересохло в горле при одном взгляде на ткани, которые они предоставили нам на выбор. Они оказались достаточно роскошными, чтобы восхитить Дейдру и Алексу, но я никак не могла избавиться от чувства неловкости. Крисса, которая, похоже, разделяла и восторг других девушек, но также понимала и мою неловкость, держалась рядом со мной, разражаясь потоком сочувственных комментариев, чтобы ободрить меня. «О, эти городские платья просто великолепны, моя семья и представить себе не могла, как приятно ходить к портному». И мне нравилась ее поддержка, хотя я и не стала ей говорить, что моей семье сама идея посетить портного показалась бы чем-то невероятным. Цвета ткани уже выбрали за нас для всей эскадрильи, но модели и материал оставили на наше усмотрение. Крисса сделала выбор за меня, чем вызвала мое приятное удивление, а затем позвала портных, ожидавших в задней комнате, и сделала заказ от моего имени.

– Хорошее платье – залог успеха, – глубокомысленно изрекла она после, когда я попыталась ее отблагодарить.

Смысл ее слов я окончательно поняла лишь в тот вечер перед балом. Закрывшись в комнате женского общежития, я облачилась в платье, которое напоминало наряды из книги сказок Дака, а Крисса занялась моей прической. Когда Алекса дала мне зеркало, которое тайком привезла из своего дома на Яникуле, я удивленно уставилась на свое отражение. Странно, но в этом наряде и с такой прической я совсем не была похожа на крестьянку. Я машинально расправила плечи, выпрямив спину. Алекса и Дейдра взвизгнули от восторга, но меня это ничуть не смутило. Даже Орла, лежавшая с книгой на постели в бальном платье, глянула поверх книги и восхищенно подняла вверх большой палец.

– Наша Энни стала совсем взрослой, – сказала Дейдра Алексе, смахивая воображаемую слезу.

Схватив за руку, Крисса развернула меня к себе и закружила, а я радостно рассмеялась. Услышав мой смех, она прижала палец к моим губам, словно стараясь что-то удержать.

– Вот так. Вот какое лицо должно у тебя быть. Все время улыбайся, Энни. Покажи этим сморщенным старым золотникам, сколько в тебе задора и жизни. Их это непременно впечатлит.

Я не рассказывала ей о том, что нам говорила Хейн на занятиях по этикету, проводимых специально для Четвертого Ордена. Возможно, это сделали Ли или Кор. Или же Крисса сама догадалась.

Когда мы отправились в оранжерею, я помедлила, прежде чем войти внутрь. Я ощущала себя неловко в бальном платье перед людьми, которые всегда видели меня только в военной форме. Но тут передо мной возник Дак.

– Энни?

Я смущенно рассмеялась. На его лице возникло то же восторженное выражение, которое я уже видела, когда он смотрел на звездное небо и настаивал, чтобы я тоже взглянула на звезды. Тепло затопило меня изнутри. Несомненно, это великий дар – открыто радоваться миру, без оглядки на условности.

– Ты и сам неплохо выглядишь, – ответила я, и Дак расхохотался, с робкой улыбкой приглаживая свои зачесанные назад волосы.

А затем посреди сверкающих платьев, черных мантий и взрывов смеха я ощутила на себе взгляд единственного человека, стоявшего в другом конце комнаты. В отличие от остальных, он стоял совершенно спокойно. И ждал меня.

Я чмокнула Дака в щеку, как поступила бы Крисса, и на этот раз ее живость была мне к лицу. А затем направилась к Ли.

– Привет.

Я ощутила незнакомую смелость, стоя перед ним и глядя ему прямо в глаза. Я любовалась фигурой Ли в новой форме, которая придавала ему мужественности и окружала аурой скрытой угрозы. И меня не покидало тягучее ощущение напряженности, немного напоминавшее неуверенность, от его пристального взгляда.

– Это платье лучше того, в котором ты видел меня в последний раз?

То платье напоминало кучу лохмотьев. Я услышала в своем голосе веселые нотки, словно об этом говорил кто-то другой, а не я. Ли радостно улыбнулся. А затем усмехнулся.

– Гораздо лучше, – согласился он.

И он по-прежнему не сводил с меня глаз. Я читала в них удивление, словно он только что понял нечто, что порадовало его. Мое сердце забилось чаще, когда я снова вспомнила, что уже видела эти глаза и это лицо, до ужаса знакомые в облачении парадной униформы драконьего наездника, но я отогнала от себя эти мысли.

Часы на дворцовой башне пробили час. Пришло время отправляться на бал.

Ли слегка выставил в сторону локоть, и, хотя нас не учили этому вежливому обращению, я сразу все поняла. Он предлагал мне руку.

Сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди, когда я взяла его под локоть.

Ли

Хотя с тех пор, как мы столкнулись с вражеским флотом в небе над Северным морем, все тренировки и меры безопасности, которые мы принимали, были ориентированы именно на сражение с флотом, обладающим боевыми драконами, после встречи с Джулией я был сильно встревожен. Пока что я не мог, не вызывая подозрений, сообщить о том, что узнал, и мог лишь посоветовать увеличить количество патрулей над северным побережьем, в которые входило большее число стражников. Однако в ночь