– Прошло уже несколько недель, но ничего так и не произошло, а Атрей хочет, чтобы сегодня вы все собрались здесь, – заранее предупредил меня Холмс во время совещания в его кабинете во внутренних покоях Дворца, стены которого от пола до потолка были увешаны картами Медеи, Северного моря и Каллиполиса. – Кроме того, мы знаем, что у их драконов еще не появилось боевое пламя.
Я едва сдержался, чтобы не сказать министру обороны, что он ошибается. Но я не сомневался, что этот человек, этот патриот Дворцового дня, тут же забудет о своем благосклонном отношении ко мне, узнав эту новость.
Так что выбора не было. Безопасность и свободу действий я мог получить, лишь оставаясь прежним Ли на Пэллоре из Чипсайда.
Поэтому я проглотил слова, которые не мог произнести, и сказал то, что был в состоянии.
– Я думал, что мы собираемся вести себя так, будто они уже обладают боевым пламенем.
Холмс пристально взглянул на меня, а затем разразился довольным хохотом.
– Мне нравится ход твоих мыслей, Ли. Но речь всего лишь об одной ночи. Постарайся хорошо провести время, ладно?
К началу бала мне почти удалось убедить себя согласиться с Холмсом. Когда на закате мы отправились в Зал изобилия, лучи заходящего солнца согревали ветерок прощальным теплом, и он ласкал наши лица, унося с собой угрозы Джулии. В такой вечер сложно было думать о плохом.
Особенно когда я чувствовал, как Энни держит меня под руку. Она неторопливо шла рядом со мной по Дворцу к Залу изобилия, и от ее близости у меня перехватывало дыхание от восторга. Дак шел впереди, болтая с Роком и Лотусом, но то и дело оглядывался на нас. И каждый раз его взгляд останавливался на Энни. Но я не мог понять, не замечала ли она его взгляды или притворялась, что ничего не видит.
И хотя многое изменилось, сегодняшний праздник напоминал мне, как это было в прежние времена: элегантные пары неторопливо шествуют в Зал изобилия, освещенный племенем мерцающих свечей; приглушенный смех, доносящийся из распахнутых окон, выходящих в сад. В детстве я любил бродить здесь в компании братьев и сестер после ужина, бросать камешки в пруды, окружавшие статую Пито Юнифера, и, забравшись на спину мраморного дракона, трогать нос старого Пито. Статуя была уничтожена во время Революции, но дракон остался.
Собравшиеся около входа чиновники из министерства отводили в сторону гостей, которые должны были шествовать в начале процессии: выпускников Лицея, стражников, в соответствии с их званиями, и профессоров в парадных мантиях и шапочках. До меня из зала доносился гул сотен голосов: гости смеялись, беседуя в ожидании праздничного пиршества. Энни, стоявшая рядом со мной в толпе стражников, глубоко вздохнула.
Я обернулся к ней и при взгляде на нее снова испытал чувство восторга и удивления. Все в ней было безупречно: ее блестящее красное платье из аврелианского шелка, облегающее фигуру, медные локоны, зачёсанные наверх, ниспадали на плечи мягкими волнами, молочно-белая кожа, на которой кое-где алели следы от ожогов – вечных спутников драконьих наездников. Она изменилась, и эта новая красота таила в себе огромную власть. На первый взгляд в ней не осталось и следа от вчерашней Энни и от той испуганной девочки, с которой я когда-то познакомился в приюте.
Но, приглядевшись внимательнее, я вдруг увидел, что, несмотря на эти поразительные перемены, Энни явно испытывала ужас перед торжественным ужином.
– Волнуешься?
Энни кивнула.
– Я здесь чужая, – пробормотала она, мрачно улыбнувшись.
И мне показалось, что она сделала ударение на слове я.
ЭнниВитражные стекла сверкали в потолке, каменные колонны, широкие, как пиршественные столы, подпирали его купол, окутанный дымом факелов, закрепленных на стене. Мягкое пламя свечей озаряло лица, обращенные к нам, поблескивая на драгоценностях и роскошных платьях дам, на золотых браслетах, украшавших запястья присутствующих. Я ощущала на себе сотни глаз, когда мы медленно шли вперед по центральному проходу. Стол, за которым мы должны были сидеть с другими членами Четвертого Ордена, располагался на помосте.
Как только все расселись, Атрей поднялся с места.
– Сегодня мы собрались, чтобы поздравить выпускников Лицея, вступающих в общество в качестве наших новых коллег и соратников. Некоторые наверняка задавались вопросом, стоило ли проводить эту торжественную церемонию в столь трудные времена. И я отвечу: сейчас это необходимо, как никогда. Оказавшись на грани войны, мы обязаны помнить о том, ради чего будем сражаться. Мы должны помнить, что обязаны отстоять блестящее будущее Каллиполиса и эти молодые люди заслуживают лучшей жизни.
Выпускники, которых мы сегодня чествуем, унаследуют не только мир, который мы оставим им в наследство. Некоторые из них станут защищать его от нависшей над нами угрозы. И сегодня вечером мы также чествуем тридцать двух стражников, завершивших свое обучение.
Выпускники Лицея, пожалуйста, вставайте, когда я буду называть ваши имена.
Атрей принялся зачитывать список: имя студента, специальность и, в некоторых случаях, предстоящее назначение на государственный пост. Около сорока юношей и девушек поднимались с мест в разных частях длинных столов, сопровождаемые аплодисментами, и снова рассаживались по местам. Атрей продолжил:
– Прошу стражников Тридцать второго Ордена подняться, когда я назову ваши имена.
Он начал с низших званий драконьих наездников, утвержденных до начала публичных турниров. Вместо фамилий к их именам добавлялись имена драконов и названия пород. Когда отгремели аплодисменты для наездников из Тридцать второго Ордена, Атрей перешел к Шестнадцатому Ордену. Среди них оказались Лотус и Дейдра. Затем последовал Восьмой Орден, среди его членов оказались те, кто участвовал в четвертьфинале турнира: Дак, Рок и Крисса. Назвав породу дракона Криссы, Атрей упомянул, что она также является командиром эскадрильи. Далее следовал Четвертый Орден: «Пауэр сюр Итер, дракон породы грозовой бич. Кор сюр Маурана, грозовой бич, командир эскадрильи». И, наконец: «И последние, но не менее важные – наши финалисты в турнире на звание Первого Наездника».
«Антигона сюр Аэла, аврелианец. Ли сюр Пэллор, аврелианец, командир эскадрильи».
На этот раз аплодисменты показались мне оглушительно громкими. Их гул отдавался у меня в груди, и по спине побежали мурашки. Ли решительно смотрел вперед. Атрей кивнул нам, мы сели, и он поднял бокал.
– За наше будущее.
Мы подняли бокалы и выпили. Последние полчаса я так волновалась, что у меня пересохло во рту. И меня приятно поразил вкус вина, напоминавший виноградный сок, только гораздо насыщеннее. Я сделала еще один глоток, и Ли наклонился ко мне.
– Это вино крепкое. Не стоит пить его как воду.
Я кивнула, но тут же подумала, что если и дальше не утолю жажду, то просто не смогу говорить. Ли взглянул на меня и нахмурился. А затем обернулся и сделал знак одному из официантов, обслуживавших
