Всю правду.
Я отправилась в пустую аудиторию, закрыла дверь и открыла буклет. Я пролистала книгу, добравшись до страницы, которую специально пропускала на занятии у Атрея. В верхней части страницы располагалось изображение Дракара Дальних гор и его семьи. Я тут же впилась взглядом в его отца и поняла, что впервые после того, что когда-то случилось, смотрю на него. И хотя изображение было размытым, я тут же ощутила знакомую смесь ужаса и ненависти. Он стоял рядом с женщиной, их окружали дети. Они выглядели красивыми, счастливыми и гордыми. Глядя на него, изображенного в кругу семьи, сложно было представить, что он когда-то сотворил то, чему я стала свидетелем.
Я перевела взгляд на описание под изображением, ища имя младшего ребенка. Вот. Пять лет, мальчик по имени Лео. У меня перехватило дыхание.
А когда ко мне вернулась способность дышать, я принялась всматриваться в расплывчатое изображение и нашла его. В буклете было сказано, что мальчик погиб, но я-то отлично знала, что он жив и здоров.
И хотя у меня и раньше мелькали догадки, правда навалилась на меня непосильным грузом. Мне было невыносимо смотреть на него рядом с тем мужчиной. На мгновение у меня все поплыло перед глазами.
Закрыв глаза, я заставила себя успокоиться и снова принялась читать. Прочитала о том, что произошло с его матерью, братом, сестрами и, наконец, с отцом. Я вглядывалась в их лица. И представляла себе, как все происходило в этот день, десять лет назад.
А затем снова перевела взгляд на расплывчатое лицо мальчика на старом изображении. Несмотря на плохое качество картинки, невозможно было не заметить, что он улыбается. Остальные члены его семьи выглядели иначе, напустив на себя важный, горделивый, величественный вид, соответствующий представителям семьи Повелителя драконов. Однако художник сделал исключение для мальчика и сидевшей рядом с ним старшей сестры, позволив им весело улыбаться. Казалось, они вот-вот громко расхохочутся. И неожиданно я подумала, что за все то время, что знала его, я никогда не видела, чтобы Ли так улыбался.
Я представила, каким он когда-то был: младшим ребенком в семье, маленьким веселым солнышком, центром их внимания и радости. Нежным, потому что рос в любви и нежности, говорливым и настойчивым в своем требовании внимания близких и наверняка склонным к проказам, которые ему всегда прощали. Я с легкостью представила его таким, хотя передо мной была всего лишь старая картинка. Ведь, в конце концов, я сама была младшим ребенком в семье.
А затем я представила, как этот улыбчивый мальчик потерял всех, кого любил, за несколько ужасных часов. Мне не надо было представлять, что он испытывал, потому что я знала это, как никто другой. В это мгновение мне было все равно, кто его отец и что он сделал со мной. Я хотела лишь отыскать маленького мальчика из Элбанса, которого когда-то знала, и крепко обнять.
– Энни?
Я подняла голову. Я вдруг подумала, что это он, и вспомнила, что раскрытая книга все еще лежит передо мной. И уже ничего не скроешь. Но это оказался Дак.
– Хейн ждет, – сказал он. – У вас инструктаж перед парадом, забыла?
– Точно, – отозвалась я.
Он не спросил, чем я занимаюсь, хотя я заметила, что он бросил взгляд на книгу, и на его лице отразилось недоумение. Я закрыла книгу, убрала в сумку и встала. А затем мы вместе направились в зал заседаний.
Хейн ждала нас за кафедрой в центре зала. Когда мы с Даком вошли, я поняла, что, судя по всему, мы опоздали, потому что все места на окружавших кафедру полукруглых рядах были заняты. Или почти все. Ли не было видно.
– Ты его не нашел? – спросила Хейн у Дака.
«О Ли, – подумала я, – только не сейчас. Не сдавайся. Только не перед этим дурацким парадом».
– Нет, – ответил Дак, – хотите, я пойду…
Но не успел он договорить, как дверь распахнулась и появился Ли.
Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы понять, что мои страхи беспочвенны. Мне показалось, что он немного бледен и напряжен, но лишь потому, что я искала следы его волнения. Меня потрясло его удивительное самообладание. Он стоял, величественно выпрямившись, на его лице отражалась спокойная уверенность. Его парадная форма была безупречна, он выглядел так, будто с детства привык к доспехам и военной накидке. На его плече сияло изображение драконьих крыльев – знак отличия Четвертого Ордена, церемониальный горн Первого Наездника висел у него на спине. Вместо того чтобы занять место среди нас, он подошел к Хейн. Он не удосужился извиниться за опоздание, а вместо этого кивнул ей, словно давая понять, что можно начинать инструктаж.
Я взглянула на него, такого спокойного, величественного и сильного, и вдруг поняла, что измученный, одинокий сирота, которого я когда-то знала, исчез навсегда, как и тот улыбчивый мальчуган, которого я никогда не видела. Он похоронил их в себе и больше не нуждался в моих утешениях. И эта мысль наполнила меня всепоглощающей гордостью за него.
Хейн оценивающе взглянула на него, я поняла, что она, как и я, ощутила исходившую от него силу, и это потрясло ее и одновременно восхитило. А затем она откашлялась и начала свою речь.
Пока она говорила, я продолжала наблюдать за Ли. И теперь наконец мои глаза открылись. Я перестала отгонять от себя мысли, тревожившие меня долгое время, позволила увидеть себе сходство, которое старалась не замечать раньше.
Я смотрела на Ли и видела сына Леона Грозового Бича.
* * *Атрей, восседавший на сером коне, двигался вперед по Триумфальному пути, а за ним следовала кавалькада Охраны Защитника, облаченная в алую форму. За ними – Пэллор и Аэла, возглавляя флотилию, участвующую в параде. На память то и дело приходили отрывки из буклета, и мне становилось тошно от царившей вокруг атмосферы праздничного веселья. Повсюду реяли знамена Каллиполиса, звучали фанфары, толпа радостно приветствовала нас, и все начинало казаться мне все более лживым и притворным.
Толпа напирала, стараясь приблизиться к нам, наваливаясь на заграждения, установленные и охраняемые отрядами городских стражей порядка, и мы двигались так близко, что могли спокойно рассмотреть лица людей, приветствовавших нас. Если когда-то я считала себя одной из них, то теперь разглядывала толпу с тем же отвращением, с каким когда-то смотрела на повелителей драконов. Я слушала, как они осипшими от криков голосами поздравляли друг друга с годовщиной ужасной бойни, и вспомнила, как много лет назад толпа издевалась над беспомощным, связанным и изувеченным драконом. Им доставляло удовольствие смотреть на его мучения только потому, что он исполнял волю своего хозяина. Я вспомнила, как эти люди радостно сажали меня
