Это не мой народ, и я не одна из них. Больше нет. Для этих людей справедливость заключается исключительно в мести. Это никчемные, безразличные и жестокие создания.
Эти мысли нарастали во мне, захлестывая гневом, пока не обернулись одним всепоглощающим чувством – отвращением.
И, вздрогнув, я вдруг подумала: «Неужели именно так о нас думали повелители драконов?»
Рядом со мной Ли вел Пэллора, двигаясь мучительно медленно, стремясь идти в едином темпе с остальными участниками парада. Время от времени я поглядывала на его спокойное, бесстрастное, словно маска, лицо. И лишь его поза слегка выдавала напряжение. Он все сильнее распрямлял спину, заметно напрягаясь каждый раз, когда толпа радостно выкрикивала его имя. В конце концов его поза стала казаться мне неестественной, застывшей, как статуя. Другие могли принять это за проявление гордости, но я-то знала правду. Он вел себя как человек, который принял решение стерпеть удары и боль с высоко поднятой головой.
Парад завершился на Народной площади, отделенной от Дворца рекой и широким каменным мостом. К этому времени сгустились сумерки, и теперь мы могли продемонстрировать собравшимся боевое пламя наших драконов. Мы с Ли поднялись на помост, где много лет назад был обезглавлен дракон Леона Грозового Бича.
Наши драконы извергли пламя в темнеющее небо, а затем ринулись вверх, а за нами парами последовали другие наездники. Мы выписывали круги, наши драконы по команде извергали пламя, другие наездники петляли между нами. Внизу расстилался город, толпы собрались на главной площади, на улицах, жаждущие поглазеть на нас. Они приветствовали нас радостными криками. А затем все наконец закончилось, и мы смогли вернуться в драконьи пещеры.
* * *Вернувшись в гнездо, я почистила Аэлу, накормив ее мясом из корзины, которую специально для нее оставили смотрители. Обретя боевое пламя, она пристрастилась к пережаренному мясу и частенько превращала пищу в угли. Когда баранья нога превратилась в обугленную головешку, она попыталась слопать ее, подавилась и с укоризной уставилась на меня.
– Я не виновата, что ты не можешь правильно рассчитать время приготовления, – ответила я.
Каким облегчением после парада стала для меня возможность побыть наедине с Аэлой, ведя безмолвный диалог.
– Эй, Энни?
Из коридора до меня донесся голос Дака. Судя по всему, отряды, патрулировавшие побережье, вернулись обратно.
– Как все прошло? – спросила я.
Дак пожал плечами.
– Не заметили ничего необычного, – ответил он.
Он стоял у входа в помещение, где располагалось гнездо Аэлы, его темный силуэт четко выделялся на фоне залитого светом коридора.
– Наши ребята собираются в город, взглянуть на праздник, – сказал он. – Хочешь присоединиться?
Нет. Меньше всего мне сейчас хотелось праздновать.
– Или же мы можем просто прогуляться, – добавил он, словно прочитав мои мысли.
И я смилостивилась, подумав, что прогулка с Даком по Дворцовым садам мне не повредит.
– Хорошо. Только я сначала закончу здесь.
– Конечно.
Я обернулась к Аэле, краем глаза заметив, что он уходит. Но в следующий момент поняла, что Дак отправился не в сторону арсенала, а к дальним пещерам.
Отшвырнув корзину, я бросилась за ним вдогонку. Я даже не задумывалась, почему бегу, я думала лишь о том, что должна как можно быстрее остановить Дака. И через несколько мгновений я налетела на него у входа в гнездо Пэллора. Он уже собирался заглянуть внутрь, но я молча схватила его за плечо и развернула лицом к себе.
Я отчаянно покачала головой, и на мгновение Дак разинул рот от изумления, и мне вдруг показалось, что он что-нибудь скажет и выдаст наше присутствие. Но прежде, чем он успел заговорить, из гнезда до нас донесся другой звук. Рвотные спазмы, а затем звук льющейся по камням жидкости. Ли рвало.
Дак тут же плотно стиснул губы. Я стояла, оцепенев от внезапно накатившего стыда. Мне казалось, что мы своим незримым присутствием нарушили его уединение. Глаза Дака впились в мое лицо, и я прочитала в них безмолвный вопрос: «Откуда ты это знала?»
Мы в полном молчании направились прочь от гнезда Пэллора.
ЛиЯ надеялся, что никого не встречу в арсенале, но, вернувшись из пещер, обнаружил там Криссу, Кора и других наездников, вернувшихся после патрулирования. Они снимали доспехи, их лица покраснели от ветра. Собрав остатки сил, я задал один-единственный вопрос:
– Ничего?
Крисса и Кор покачали головами.
Однако вместо облегчения я испытал нечто похожее на разочарование. Я желал, чтобы они напали на нас. Хотел, чтобы это случилось. В Дворцовый день я жаждал, чтобы весь мир охватило пламя, и мне было все равно, кто первым разожжет этот пожар.
Однако вслух произнес:
– Надо отправить туда других наездников и продолжить наблюдение.
– Я сам этим займусь, – откликнулся Кор. – Я не устал, а вот ты неважно выглядишь.
Крисса с укором взглянула на него, но он лишь невозмутимо пожал плечами.
Я знал, что мог бы возразить и лично возглавить патрулирование. Но сегодня вечером, измотанный переживаниями, навеянными Дворцовым днем, я не нашел в себе сил.
Проводив их, я отправился в библиотеку Обители и взял с полки «Аврелианский цикл». На обложке книги виднелся штамп, означавший, что книга запрещена.
Если не считать того, что мы читали на занятиях, я долгие годы не брался за эту книгу. И теперь я испытывал странные чувства, читая ее, ведь раньше мы цитировали эти строки вслух. Он цитировал. Я вспомнил, как перед сном он читал нам заученные наизусть отрывки. Ему не нужно было заглядывать в книгу. И теперь, молча читая ее в тишине библиотеки, я вновь мысленно услышал его голос. Прошло много времени, прежде чем я позволил себе вернуться к этому воспоминанию.
Время шло, но я не замечал, с головой погрузившись в чтение, отыскивая отрывки, которые любил больше всего, торопливо перелистывая страницы. Я медленно приближался к той части поэмы, которую помнил особенно хорошо, в ней рассказывалось о захваченном и сожженном острове Ауреос и об окончательном поражении и изгнании аврелианцев. Наконец я собрался с духом и принялся читать. Голос отца звучал в моей голове, а голоса героев вдруг зазвучали как голоса моих близких, и вскоре все смешалось у меня в голове. Однако давнее горе не вызывало прежней боли, тоска маячила на задворках души, и я чувствовал, что потерялся между словами книги и событиями, происходившими в реальности. И вот они окружили меня, вымышленные персонажи смешались с членами моей семьи, и я ощутил, что они больше не испытывают страданий. Вместе мы перелистнули страницы, вернувшись в прошлое. И вот я снова сижу вместе со всеми за ужином,
