Элли кивает, почувствовав затянувшуюся паузу, улыбается:
– Напрашивается вопрос «почему?».
– Именно.
В голосе Рики не обычный веселый интерес журналистки, а азарт охотницы, ставшей на след. Элли разводит руками:
– Понятия не имею! Может, я особенно красиво вляпываюсь?
Лекс в боксе угадывает нелюбимый праздник Винни – Рождество, тот роняет «паршивые» в ответ на вопрос об ее отношениях с родителями.
– Это ни хрена не повод для радости, – резко говорит Рика. – Это повод начать бояться. Ты для него интересней всех, остальные словно для галочки нужны.
– Или как отражения одной и той же ситуации, – задумчиво добавляет Бет, все время молча сидевшая рядом.
Через силу усмехаюсь – тогда спорящие сейчас девушки как раз такие отражения друг друга. Может, потому и не могут найти общий язык?
В боксе угадывают самое страшное воспоминание Винни – насилие, и любимое занятие Лекс – программирование.
Эл, ставший у сестры за спиной, толкает Элли в плечо:
– Может, ты нашему маньяку совочек в песочнице не доверила?
Невольно усмехается Бемби, Рика морщит нос. Ставший мыть посуду Мори, подавляя улыбку, серьезно замечает:
– Между прочим, это могло стать фундаментом серьезной травмы.
Рика, кажется, готова взорваться от окружающих ее шуток.
– Извините, ребят. – Элли разводит руками. – Если дело в песочнице, я ничего не вспомню, даже если захочу. Я в четырнадцать в аварию попала. Все, что раньше было, как отрезало.
На несколько мгновений повисает тишина.
– Опа, – выдыхает Рика. – А вот отсюда давай поподробней.
Я бы тоже не отказался от подробностей, но мешает бокс. Там добрались до последнего вопроса, самого важного и интересного. Одинакового для всех.
«Что ты хочешь?»
– Дозу, – выдыхает Винни.
Я отмечаю это как ошибку. Жестоко, знаю. Но ему придется найти другой ответ.
Лекс охает. Винни смотрит на нее, моргая. Начинает хрипло смеяться. Подпрыгивает, пытаясь дотянуться до камеры.
– Винни, – неуверенно окликает его напарница.
Винни скрипит зубами, скалится, словно загнанная в угол крыса.
– Я хочу дозу, – повторяет громко, истерично. Лекс зажмуривается, всхлипывая. – Я хочу…
– Элвин.
Полное имя и мой тон заставляют Винни замолчать. В его глазах на миг мелькает что-то, похожее на просветление… Или на страх.
– Выйти отсюда, – шепчет он, медленно оседая на пол. – Пожалуйста.
Морщусь. Впрочем, ладно. Вряд ли сейчас от него добьешься большего.
Победный марш звучит издевательством. Лекс оглядывается на открывшуюся дверь, переводит взгляд на напарника за прозрачной перегородкой. Медлит, и я успеваю подумать: «Неужели она начала бояться?» Но Лекс идет, опускается на колени рядом, и я понимаю – не его. Она боится сделать что-то не так, спровоцировать новую вспышку.
Иногда травмы гостей совмещаются, как кусочки головоломки, но я хотел не этого. Они должны научиться жить полноценно, а не только рядом с другими такими же несчастными. Впрочем, здесь и сейчас их совпадение к месту.
– Винни, – тихо зовет Лекс, касаясь его плеча, – все хорошо. Ты справишься.
Он отмахивается, попадает Лекс по лицу, но даже не замечает этого. Кричит сквозь душащие рыдания:
– Дай! Пожалуйста…
Лекс прижимает пальцы к расцветающему следу удара, взгляд становится тверже. Встает, но, вместо того чтобы уйти, бросив напарника, протягивает ему руку:
– Идем, Винни.
Он вцепляется в ее ладонь, но смотрит в камеру:
– Что мне сделать, чтобы ты дал мне дозу? – Глаза сумасшедшие.
Скоро начнутся угрозы. Пора подключать тяжелую артиллерию. Зову спокойно:
– Эмберлин, Эмори, ваша помощь нужна в боксе.
Они оглядываются сначала на камеры, потом друг на друга, соображая, почему позвали именно их. Думаю, догадываются – эти двое сильнее всех в доме. Бемби быстро встает, за ней, метнувшись за аптечкой, бежит Бет. Мори медлит, но с места срывается Рика, не собираясь пропускать сенсацию, и ему приходится поторопиться вне зависимости от своих сомнений. Что ж, сейчас убедится, что камеры – это еще и полезные советы, помогающие напарникам наркоманов.
Лекс медленно отступает к дверям, Винни смотрит на нее, и в глазах читается вопрос: «А если я что-нибудь сделаю с тобой, он даст мне дозу?»
Как он будет после этого не то что проходить тесты, а просто находиться рядом с Лекс?
Бемби отодвигает ее с дороги, бывшая напарница просит вслед:
– Осторожней!
Полицейская наступает на Винни, тот хрипло смеется, трясет головой. Выставляет ладони:
– Вы поймали меня, мэм.
Тут же пытается проскользнуть сбоку от нее.
Бемби ловит его за руку, заламывает. Коротко интересуется:
– Какого черта, Винни?
Подоспевшая Бет заглядывает ему в глаза, просит:
– Разверни его к свету.
Вглядывается в лицо, кивает, они с Бемби стаскивают с отбивающегося Винни свитер. Бет указывает на цепочки следов вдоль вен, полицейская поджимает губы:
– Наркоман.
– Абстинентный синдром, – поправляет ее Бет. – Очень острый, он минимум три дня его скрывал.
Бемби такой своеобразный героизм не впечатляет, она только крепче перехватывает запястья Винни. Спрашивает:
– Куда его? Спальни снаружи не запираются.
– Давайте привяжем к кровати, – креативно предлагают от дверей.
Переключаюсь на другую камеру, убеждаюсь – Элли. Вернее, Электра. Узнаю твою практичность.
Вспыхивает алым оповещение, пульс Винни подпрыгивает до панического, он вырывается из захвата Бемби, наплевав на боль. Мори ловит его уже в дверях, я не успеваю толком разглядеть, что происходит. Миг – и Винни со стоном сгибается, а его вывернутые за спину руки вздергиваются вверх. На шее у Мори наливается кровью отпечаток зубов.
Столпившиеся за дверью зрители переглядываются, комментируют вразнобой. Бет повторяет еще раз, теперь для всех, ненаучным языком:
– У Винни ломка. Через пару дней он будет в порядке.
– Так куда его? – уточняет Мори.
Бет неуверенно пожимает плечами, подходит ближе, зовет:
– Винни, услышь меня, пожалуйста. Ты ведь контролировал себя. Сейчас можешь?
Тот не отвечает, молча пытаясь освободиться. Элли спрашивает с шутливой обидой:
– Эй, чем тебе моя идея не нравится?
– Принуждение не помогает лечению, – вздыхает Бет. – Но у нас, похоже, нет выбора.
Отвлекаюсь на попытку привести себя в порядок, пока на мониторе ищут, чем заменить веревки, кромсают простыню кухонными ножницами. Мори смиренно расстается с галстуком, Эл жертвует ремень. Винни отчаянно брыкается, Лекс гладит его по голове, уговаривая потерпеть, он пытается укусить ее.
Его держат вчетвером, пока Элли привязывает руки и ноги к раме. Нервные шутки про подозрительно богатый опыт, Элли смеется, объясняя, что альпинисты должны уметь вязать узлы. Громкостью разговоров пытаются перекрыть рыдания, ругань и бессвязные требования Винни, в глазах у всех сомнение: «Мы поступаем правильно?…»
Почти у всех. Ставлю видео на паузу, увеличиваю масштаб до предела, так, что весь экран занимает одно лицо. Шепчу:
– Доброе утро. Я скучал.
Рассматриваю черты, вроде бы нисколько не изменившиеся за эти минуты, но выражение наконец-то то самое. Смех в голубых глазах, уверенность в праве действовать так, как она считает нужным.
Переключаюсь обратно на онлайн-трансляцию. Кофе, заваренный впервые за несколько дней, уже, оказывается, выпит, – надеюсь, мной, а не котенком, который успел куда-то смыться.
Гости сидят все вместе, переживая случившееся. Мори, отказавшись от помощи, сам обрабатывает укус, Эл подтягивает спадающие джинсы, Рика замерла над салфетками, закусив
