– Вампиры убивали ровно столько, сколько надо, чтобы поддерживать свое существование: одного или двух людей в месяц. Теперь они перебьют нас всех, чтобы отомстить.
И снова откуда-то появились вилы и ножи, и крестьяне неуверенно двинулись на Ван Хелсинга и Карла.
– Тебе всегда удается добиться такой популярности? – удивился Карл.
– Бывает и так, – кивнул Ван Хелсинг.
Гробовщик приподнял свой огромный цилиндр и, обращаясь к Ван Хелсингу, поинтересовался:
– Какое же имя, мой дорогой господин, следует мне начертать на вашей могиле?
Ван Хелсинг лишь крепче сжал свой арбалет. Ему не хотелось сейчас драться с этими людьми. Он пришел сюда, чтобы сразиться с олицетворением зла, с чудовищами, а не с теми, кто запутался в реальности и не понимал того, что творит.
В этот момент как будто из ниоткуда вновь возникла принцесса и громко объявила:
– Его имя Ван Хелсинг.
По толпе пробежал нервный шепот, постепенно переходящий в одиночные возгласы, и вот оно, наконец: искреннее и вполне заслуженное восхищение.
– Ван Хелсинг! Это же сам Ван Хелсинг! – понеслось по площади.
Итак, он пробыл здесь всего несколько часов, но Румыния показалась Ван Хелсингу куда милее, чем, скажем, даже Франция.
Анна благодарно кивнула ему:
– Твоя хорошая репутация восстановлена.
Ван Хелсинг долго смотрел на нее, потом осуждающе покачал головой:
– В следующий раз, пожалуйста, держись поближе ко мне. Мертвая ты меня совершенно не устраиваешь.
Было ясно, что принцесса не привыкла, чтобы к ней обращались без почитания и преклонения. На какое- то мгновение со стороны могло показаться, что она собирается во второй раз приказать крестьянам убить непокорных чужестранцев, но Анна только расхохоталась:
– Вот что я скажу тебе: ты очень смел!
Анна повернулась к жителям:
– Он первый, кто убил вампира за последние сто лет! – объявила она и, оценивающе окинув взглядом Ван Хелсинга, добавила: – Я бы даже сказала, что он заслуживает хорошей выпивки!
* * *Дракула сразу почувствовал, что одна из его невест погибла. Он ощущал и ее боль, и ее страх, а затем ее связь с ним попросту оборвалась. Окончательно пробудившись, граф ощутил, как в его груди закипает гнев. Кто- то посмел разрушить то, что принадлежало только ему одному, посмел отобрать у него то, что он так ценил!
Итак, он пробудился и поднялся. Ярость его возросла настолько, что начали таять лед и снег, которыми был обложен его гроб.
– Мари-и-ишка!!! – в отчаянии выкрикнул он, и громкое эхо заполнило замок-крепость.
Он подошел к огромному столбу, установленному рядом с его гробом. Проходя мимо старинного канделябра, он силой воли заставил свечи загореться. Как же это событие взбесило его! Простой смертный посмел отобрать у него его собственность! Люди всегда считались его домашней скотиной, его пищей. И подобная дерзость удивила и возмутила Дракулу.
– Если это не христиане, значит, мусульмане! Почему они никак не могут оставить нас в покое? Мы же никогда не убиваем больше, чем нам требуется для поддержания собственного существования. Причем мы умеем удовлетворяться минимумом. А могут ли они сказать о себе то же самое?
Дойдя до покрытого льдом потолка, он прошелся по нему рядом со своими двумя оставшимися невестами. Верона и Элера, свисая с балки, тихо плакали, обнимая друг друга. Проникнув в их мысли, граф легко выудил оттуда всю нужную ему информацию. Итак: принцесса и чужестранец.
Оказавшись лицом к лицу с невестами, Дракула почувствовал, как нарастает его гнев:
– Разве не говорил я вам, как важно покончить с родом Валериуса? Особенно теперь, когда мы так близко подошли к выполнению нашего плана и осуществлению нашей мечты?!
Невесты завыли от горя, и граф немного смягчил свой тон:
– Ну ладно, ладно, любимые мои. Не волнуйтесь, я отыщу для себя другую невесту.
Ужас и недовольство сразу отразились на лицах оставшихся в живых вампиров:
– Неужели мы вдвоем так мало значим для тебя? – спросила Элера.
– Неужели у тебя нет сердца? – добавила Верона.
Граф моментально стал серьезным, даже слишком:
– Нет! У меня нет сердца. Я не испытываю ни чувства любви, ни страха, ни радости, ни горя. Я пуст и бесчувствен. Я бездушен! Я нахожусь в состоянии войны со всем миром и теми, кто живет в нем, с каждой душой, существующей на земле! Но скоро... очень скоро начнется последняя битва, последний бой! – Дракула улыбнулся. – Я должен выяснить, что за чужестранец решился навестить нас.
Он тут же осознал, что не был полностью лишен эмоций. Сейчас, например, его переполнял гнев. Этот незнакомец посмел убить Маришку, и за это он очень дорого заплатит. Такая мысль доставила ему некоторое удовлетворение, и он хищно облизнулся. Да, именно так все и произойдет. Долги он привык взимать кровью.
Спрыгнув на пол с высоты в сорок футов, Дракула почувствовал присутствие поблизости еще одного из своих слуг. На стене проявилась тень оборотня. Повернувшись, граф наблюдал за тем, как зверь перемещается взад-вперед ровно настолько, насколько позволяли цепь, ограничивающая его движения.
Незнакомец познает гнев графа во всей его силе.
– Мы сделаем из него нечто вроде аперитива. Мы слишком близко подошли к успешному завершению нашего дела и не имеем права прерываться.
Обе невесты тут же приземлились на пол рядом со своим хозяином:
– Нет, милорд! Прошу! Скажи, что ты не будешь пытаться еще раз пробовать это! – взмолилась Элера.
– Мое сердце не выдержит горя, если у нас снова ничего не получится, – добавила Верона.
Но графу уже наскучили их просьбы.
– Молчать! – закричал он, и голос его эхом разнесся по огромному залу.
Невесты в страхе прижались друг к другу. Граф тут же пожалел о том, что так напугал их: этим бедняжкам и без того сегодня пришлось
