Дрожь прошла от макушки до пяток.
Я сжал кулаки, впившись ногтями в ладони.
– Мэг Маккаффри, если мои дети умрут из-за того, что ты не позволила мне…
– Хирон правильно сказал, ты просто сам погибнешь. Подождем до утра.
Я представил, с каким удовольствием сбросил бы Мэг с солнечной колесницы в самый высокий полдень. Но потом, рассудив как следует, пришел к выводу, что она, может быть, права. Начинать в одиночку спасательную операцию я был не в состоянии. И понимание этого только добавило злости.
Хирон помахал хвостом.
– Что ж, тогда… Увидимся утром. Мы найдем решение. Это я тебе обещаю.
Он еще раз посмотрел на меня, как будто опасаясь, что я вот-вот забегаю кругами и залаю на луну. И потрусил к Большому дому.
Я сердито взглянул на Мэг.
– Останусь снаружи – на случай, если Кайла и Остин вернутся. Если, конечно, ты и это мне не запретишь.
Она лишь пожала плечами. И даже это действовало мне на нервы.
Я сбегал в домик Мэг и прихватил кое-что для похода: фонарик, два одеяла, флягу с водой. Подумав, взял с полки Уилла Соласа несколько книг. Оказывается – что неудивительно – он собирал справочные материалы обо мне, чтобы знакомить с ними новичков. Я надеялся, что, может быть, книги помогут освежить память, а если не получится, пригодятся для растопки.
Мэг все еще ждала на опушке леса. Чего я никак не ожидал, так это того, что девчонка останется нести ночное бдение. Наверно, специально, чтобы позлить меня.
Она села рядом на одеяло и принялась грызть золотое яблоко, которое припрятала под курткой. Между деревьями плыл зимний туман. Ночной ветерок пробегал по траве, оставляя за собой колышущиеся волны.
В других обстоятельствах я, может быть, написал бы об этом поэму. Но в моем нынешнем состоянии сил хватило бы разве что на погребальную песнь, а думать о смерти не хотелось.
И долго злиться на Мэг тоже не получалось. Наверно, в глубине души она хотела для меня лучшего или, по крайней мере, не была пока готова терять недавно приобретенного божественного слугу.
Надо отдать должное, с утешениями она не лезла и всяких там вопросов не задавала. Сидела и развлекалась тем, что бросала в лес мелкие камешки. Против этого я ничего не имел. Будь у меня катапульта, с удовольствием бы ей вручил.
Вечер клонился к ночи. В одной из книг Уилла я прочитал о себе. Занятие приятное, ведь и предмет занимательный, но в этот раз повествования о моих славных подвигах не принесли обычного удовлетворения. Все отдавало преувеличением, ложью… мифом. К сожалению, мне попалась глава об оракулах. Несколько страниц разбередили память, подтвердив наихудшие подозрения.
Злость не оставляла места страху. Я смотрел на лес и мысленно взывал к шепчущим голосам: Ну же, давайте. Придите, возьмите и меня. Но деревья молчали, а Кайла и Остин не возвращались.
К рассвету пошел снег. И только тогда Мэг наконец подала голос:
– Пойдем в дом.
– И бросим их?
– Не глупи. – Снежок припорошил капюшон ее куртки, из-под которого высовывался кончик носа. – Ты здесь в ледышку превратишься.
Она не стала жаловаться, что замерзла сама. Может, холод вообще не доставлял Мэг неудобств и силы Деметры помогали ей провести зиму, как безлистному деревцу или спящему зернышку в земле.
– Они были моими детьми. – От этого были защемило сердце, но я знал, что Кайлу и Остина уже не вернуть. – Мне следовало лучше позаботиться об их безопасности. Я должен был предвидеть, что мои враги постараются добраться до меня через них.
Мэг швырнула в деревья еще один камешек.
– У тебя много детей. Ты винишь себя каждый раз, когда кто-то из них попадает в беду?
Ответ был нет. В минувшие тысячелетия я едва смог бы вспомнить имена своих детей. Я чувствовал себя вполне довольным, посылая время от времени поздравительную открытку или волшебную флейту. Случалось так, что о смерти некоторых из них мне становилось известно лишь спустя десятилетия. Во время Французской революции меня очень встревожила судьба моего сына Людовика XIV, Короля-Солнце, но когда я отправился проведать его, оказалось, что он умер семьдесят пять лет назад.
Но теперь у меня была совесть смертного. И чувство вины как будто разрослось соответственно сокращению продолжительности жизни. Объяснить это я не мог. Она бы не поняла и, скорее всего, просто бросила бы в меня камень.
– Это я виноват, что Пифон завладел Дельфами. Если бы я убил его, когда он только появился, он никогда бы не стал таким сильным. И никогда бы не заключил союз с этим… этим Зверем.
Мэг опустила голову.
– Ты его знаешь, – догадался я. – Там, в Лабиринте, ты испугалась, когда услышала его голос.
Мэг не стала, чего я опасался, затыкать мне рот. Она вообще ничего не сказала и лишь молча крутила свои золотые кольца-полумесяцы.
– Послушай, он хочет уничтожить меня. Именно он стоит за всеми последними исчезновениями. Чем больше мы узнаем о нем…
– Он живет в Нью-Йорке.
Я ждал. Собрать какую-то информацию с макушки ее капюшона было непросто.
– Ладно. Сужаем круг поисков до восьми с половиной миллионов. Что еще?
Девчонка пожевала ноготь большого пальца.
– Если ты полубог и живешь на улице, то и о Звере услышишь. Он забирает таких, как я.
На шее у меня растаяла снежинка.
– Забирает? Зачем?
– Чтобы обучать. А потом использовать как слуг, солдат… Не знаю.
– Ты встречалась с ним.
– Пожалуйста, не спрашивай…
– Мэг…
– Он убил моего отца.
Произнесенные тихо, эти слова произвели примерно тот же эффект, что и запущенный в лицо кирпич.
– Ох… Я… Мне так жаль. Как?..
– Я отказалась работать на него. Отец попытался… – Она сжала кулаки. – Я была тогда маленькая. Плохо помню. В общем, я убежала, а иначе Зверь убил бы и меня. Я попала к отчиму. Он очень хорошо ко мне относился. Ты спрашивал, почему он научил меня драться? Почему дал эти кольца? Потому что хотел, чтобы я могла защитить себя…
– От Зверя.
Капюшон сполз набок.
– Чтобы постоять за себя, приходится много тренироваться. Только так можно отбиться от Зверя. Ну вот, теперь ты знаешь.
Вообще-то, вопросов только прибавилось, но я чувствовал, что сейчас Мэг не в том настроении, чтобы раскрывать душу. Я помнил выражение ее лица, когда мы стояли на узком карнизе в лабиринте под Дельфами, то выражение ужаса, когда она узнала голос Зверя.
Не все монстры трехтонные рептилии с отравленным дыханием. У многих обычное человеческое лицо.
Я повернулся к лесу. Где-то там враг держал пятерых полукровок, включая двух моих детей. Зверь использовал их как наживку для меня. Он хотел, чтобы я пришел за ними, и я был готов отправиться на поиски, но не мог допустить, чтобы он использовал меня.
В лагере у меня есть помощник, так сказал Зверь.
И эти его слова не давали мне покоя.
Я
