Я счел такое заявление сомнительным, поскольку Паоло только что перенес серьезное ранение, но, наученный долгим опытом, отказываться от подношения не стал.
– Спасибо.
Паоло взял меня за плечи и расцеловал в обе щеки. Наверно, я покраснел. Парень был симпатичный, но только не тогда, когда из него хлестала кровь.
Я положил руку на плечо Уиллу.
– Не беспокойся. Мы вернемся к рассвету.
Его губы едва заметно дрогнули.
– Почему ты так уверен?
– Я же бог Солнца. – Мне пришлось постараться, чтобы ответ прозвучал уверенно и убедительно. – И я всегда возвращаюсь к рассвету.
Конечно, пошел дождь. А почему бы ему не пойти?
Там, на Олимпе, Зевс, должно быть, покатывался со смеху, следя за моими злоключениями. Лагерь полукровок, как заявлено, был надежно защищен от ненастной погоды, но на этот раз, судя по всему, мой отец сказал Эолу дать ветрам полную волю. Мои бывшие подружки среди воздушных нимф, должно быть, наслаждались каждым мгновением мести.
К дождю примешивался снег – так что у меня не только промокла одежда, но и болело лицо от льдинок, бивших по коже, словно осколки стекла.
Мы брели, спотыкаясь, от дерева к дереву, стараясь найти убежище везде, где только возможно. Под ногами хрустели островки старого, залежавшегося снега. Укулеле все сильнее тянул вниз по мере того, как в резонаторное отверстие попадала вода. Луч фонарика прыгал в этой буре желтым конусом.
Я шел впереди. Не потому что держал в голове какую-то конкретную цель, а потому, что был зол. Я устал, промок и замерз. Устал от придирок и обвинений. Смертные часто говорят о том, что против них ополчился весь мир, но это просто смешно. Не так уж они и важны. В моем случае против меня и в самом деле выступил весь мир. Я отказался капитулировать. И был преисполнен желания что-то сделать. Только не знал, что именно.
Время от времени мы слышали вдалеке монстров – рев дракона, согласованный вой двухголового волка, – но они так и не появились. В такую ночь любой уважающий себя монстр предпочитает оставаться в своем логове, в тепле и уюте.
Прошло, казалось, несколько часов, когда Мэг приглушенно вскрикнула.
Я героически подскочил к ней, держа руку на рукояти меча. (Я бы и обнажил его, но он и впрямь был тяжелый, да еще клинок застрял в ножнах.) У ног Мэг лежала, тускло поблескивая в грязи, черная раковина размером с булыжник. Она треснула посередине, и ее края были испачканы какой-то омерзительной липкой субстанцией.
– Чуть не наступила… – Мэг накрыла ладонью рот, словно ее могло вырвать.
Я подошел ближе. Раковина была раздавленным панцирем какого-то гигантского насекомого. Неподалеку, замаскировавшись между корнями деревьев, лежала оторванная нога чудовища.
– Мирмек. Вернее, то, что от него осталось.
Глаза Мэг прятались за забрызганными дождем стеклами.
– Мурр-мукк?
– Громадный муравей. Где-то в лесу их, должно быть, целая колония.
Мэг поморщилась.
– Терпеть не могу жуков.
Это было вполне естественно для дочери богини земледелия, но меня дохлый муравей пугал не больше, чем кучи мусора, в которых мы часто купаемся.
– Не беспокойся. Этот мертв. У того, кто его убил, должны быть крепкие челюсти, чтобы прокусить панцирь.
– Называется, успокоил. И… они опасны?
Я рассмеялся:
– О да. Они разные бывают, от маленьких, размером с собаку, до больших, как медведь гризли. Однажды в Индии я наблюдал, как колония мирмеков атаковала греческую армию. Было весело. Они плевали кислоту, которая проедала бронзовые доспехи, и…
– Аполлон…
Улыбка на моем лице пожухла. Пришлось напомнить себе, что я уже не зритель. Что муравьи могут нас убить. Легко. И что Мэг напугана.
– Все правильно. Дождь не дает мирмекам выйти из туннелей. Тут главное – не стать привлекательной мишенью. Им нравятся яркие, блестящие штучки.
– Вроде фонариков?
– Э…
Мэг протянула мне фонарик.
– Веди, Аполлон.
Я подумал, что это несправедливо, но двинулся дальше.
Примерно через час или около того (лес не был таким большим), дождь прекратился. От земли валил пар. Воздух потеплел. Влажность достигла того уровня, что бывает в бане. Над ветвями деревьев клубился густой туман.
– Что происходит? – Мэг вытерла лицо. – Тут как будто в тропическом лесу.
Ответа у меня не было.
Через какое-то время я услышал звук бегущей по трубам или прорывающейся через трещины воды и невольно улыбнулся.
– Гейзер.
– Гейзер, – повторила Мэг. – Как Старый Служака[9]?
– Отличная новость. Возможно, мы сумеем определить направления. Наши заблудившиеся могли даже найти убежище здесь!
– У гейзеров.
– Да нет же, глупая. У богов гейзеров. При условии, что они в хорошем настроении, это было бы прекрасно.
– А если они в дурном настроении?
– Тогда мы развеселим их до того, как они успеют нас сварить. За мной!
23
От одного до десяти
На сколько тянет ваша смерть?
Спасибо за внимание
Не было ли безрассудством с моей стороны спешить к богам столь переменчивой натуры?
Да перестаньте. Критиковать задним числом собственные решения не в моем характере. Я и без этого прекрасно обхожусь.
Правда, мои воспоминания о палики[10] немного туманны. Если не ошибаюсь, боги-гейзеры в древней Сицилии частенько прятали у себя беглых рабов, что позволяло рассчитывать на их добрый нрав. Не исключено, что, заметив на своей территории бесцельно скитающихся и невнятно бормочущих полубогов, они приютили и их. Кроме того, я же все-таки Аполлон! Познакомиться с великим олимпийцем – честь для них. Тот факт, что время от времени гейзеры выбрасывают фонтаны кипящей воды высотой в несколько сотен футов, не мог помешать мне в стремлении обзавестись еще несколькими фанатами… в смысле, друзьями.
Поляна открылась перед нами, как дверца духовки. Волна тепла прокатилась между деревьями и омыла мое лицо. Я почувствовал, как отворяются поры, впитывая влагу, которая могла бы помочь мне исправить ситуацию с угрями.
Представшая нашим глазам сцена никак не могла иметь место на Лонг-Айленде в зимнюю пору. Сияющие после дождя лозы обвивали ветви деревьев. На лесной подстилке распускались тропические цветы. Красный попугай сидел на банановом дереве, увешанном тяжелыми гроздьями.
В центре полянки расположившиеся восьмеркой серые грязевые котлы окружали два грязевых гейзера, обычные спаренные дырки в земле. Кратеры булькали и шипели, но в данный момент не плевались. Я решил принять это как доброе предзнаменование. Мэг захлюпала по грязи.
– Здесь безопасно?
– Конечно, нет. Нам нужно жертвоприношение. Может быть, твой пакетик с семенами?
Мэг шлепнула меня по руке.
– Они волшебные. На крайний случай, когда вопрос будет стоять так: жизнь или смерть. А как насчет твоего укулеле? Играть на нем ты ведь все равно не собираешься.
– Человек чести никогда не отдаст свой укулеле. – Я гордо выпятил грудь. – Подожди-ка. Ты подала мне идею. А предложу-ка я богам гейзеров поэму! Это я еще могу. Поэма ведь музыкой не считается.
Моя спутница нахмурилась.
– Хм, ну не знаю…
– Не будь такой завистливой. Поэму для тебя я сочиню позже. Богам гейзеров мой
