– Старинные машины убийства? – повторила Мэг.
– Да, – осторожно ответил Пит. – Мы рекламируем их как семейное развлечение. Но роща… Поли сказал, что это наша худшая проблема. Нахождение оракула здесь не предусмотрено. Поли пошел туда, посмотреть, можно ли ее перенести, но…
– … не вернулся, – догадался я.
Пит с несчастным видом кивнул.
– И как мне теперь вести маркетинговую кампанию в одиночку? Я, конечно, могу проводить телефонные опросы, но для установления контактов необходимы личные встречи, и у Поли это получалось лучше. – Голос Пита сорвался на печальное шипение.
– Может быть, мы могли бы найти его, – сказала Мэг, – и вернуть.
Пит покачал головой:
– Поли взял с меня слово, что я не пойду за ним и никому не скажу, где находится роща. У него хорошо получается сопротивляться тем странным голосам, но у вас, ребята, нет ни малейшего шанса.
Меня так и подмывало согласиться. Гораздо благоразумнее представлялись поиски старинных машин убийства. Но потом я представил, как Кайла и Остин, постепенно теряя рассудок, бродят по древней роще. Они нуждались во мне, а значит, мне нужно было узнать их местонахождение.
– Извини, Пит. – Я недоверчиво покачал головой и окинул его тем критическим взглядом, которым приземлял самых честолюбивых исполнителей на бродвейских прослушиваниях. – Но я на это не куплюсь.
Вокруг Пита забурлила вулканическая грязь.
– Ты о чем?
– Думаю, никакой рощи и в помине нет, а если и есть, то тебе о ней ничего не известно.
Его гейзер заворчал. Пар закружился в луче света.
– Я… Мне все известно! И, конечно, она существует!
– Неужели? Тогда где билборды? Почему она нигде не упоминается? Где посвященный ей веб-сайт? Почему в соцсетях не встретить хэштега роща_додоны?
Пит бросил на меня сердитый взгляд.
– Я все это предлагал, да Поли не позволил!
– Ну так давай! Продай нам этот продукт! Покажи, где эта ваша роща!
– Не могу. Единственный вход… – Он посмотрел мне за плечо, и его лицо как будто потекло. – Вот же…
Фонари погасли.
Я обернулся. Мэг пискнула даже громче, чем чавкали ее кеды в грязи.
Глаза не сразу приспособились к сумраку, а когда приспособились, я увидел на краю поляны трех черных муравьев размером с танк «шерман» каждый.
– Пит. – Я изо всех сил постарался сохранить хладнокровие. – Ты упомянул про нежелательное внимание…
– Я имел в виду мирмеков. Надеюсь, на ваш отзыв о Лесе у Лагеря полукровок это никак не повлияет.
24
Клятву нарушил
Эффектный облом
А виноват Нил Даймонд
В списке монстров, драться с которыми не рекомендуется, мирмеки должны стоять одними из первых.
Они нападают группами. Плюют кислотой. Их клещи прокусывают небесную бронзу.
А еще они безобразны.
Три муравья-солдата наступали, завораживающе шевеля и покачивая десятифутовыми усиками, отвлекая меня от действительной опасности, которую представляли мандибулы.
Их клювообразные головы напоминали куриные – с темными, плоскими глазами и черными бронированными лицами. Каждая из шести ножек могла бы работать строительной лебедкой. Непропорционально большие животы трепетали и пульсировали, как вынюхивающие пищу носы.
Я молча проклял Зевса – муравьи были его изобретением. Поговаривали, что он разозлился на какого-то жадину, воровавшего у соседей урожай, и превратил его в первого муравья, от которого и пошел вид, не умеющий ничего другого, кроме как кормиться падалью, красть и давать потомство. Арес, бывало, шутил, что Зевс, придумывая муравьев, мог бы просто предоставить людей самим себе. Раньше я и сам смеялся над этими шутками, но теперь, став одним из смертных, забавными их не нахожу.
– Никаких резких движений, – предупредил я Мэг, которая, похоже, была вовсе не склонна к каким-то маневрам. Более того, она как будто окаменела.
– Пит? – позвал я. – Что ты делаешь с мирмеками, когда они вторгаются на твою территорию?
– Прячусь, – отозвался он и исчез в гейзере.
– Хорош помощничек, – проворчал я.
– А мы нырнуть не можем? – спросила Мэг.
– Только если тебе хочется свариться заживо в грязной яме с кипятком.
Жуки-танки приближались, злобно щелкая челюстями.
– Есть идея. – Я снял укулеле.
– Ты же вроде бы поклялся не играть, – напомнила Мэг.
– Поклялся. Но если бросить эту штуку в сторону, муравьи могут…
Я хотел сказать, что муравьи могут отвлечься на блестящий предмет и оставят нас в покое. При этом мне почему-то не пришло в голову, что с укулеле в руках я сам стал целью еще более привлекательной.
Муравьи-солдаты вдруг бросились к нам. Я отшатнулся и вспомнил про гейзер за спиной, когда кожа на лопатках уже запузырилась, а воздух наполнился паром с ароматом Аполлона.
– Эй, букашки! – В руках у Мэг блеснули ятаганы. Теперь она сделалась самым ярким пятном на всей поляне.
Остановитесь на секунду и оцените ее поступок. Охваченная ужасом, она могла бы бежать, оставив меня на съедение тварям, но вместо этого пошла на риск, вызвав на себя внимание трех громадных муравьев. Одно дело – метать мешки с мусором в уличных забияк. Здесь… Здесь она продемонстрировала совершенно новый уровень глупости. Если выживу, подумал я, то, может быть, даже номинирую Мэг Маккаффри на звание Лучшей Жертвы в следующем сезоне «Деми эвордс».
Два муравья устремились к ней. Третий остался со мной, хотя в какой-то момент все же повернул голову. Воспользовавшись шансом, я метнулся в сторону.
Мэг проскочила между двумя противниками, ухитрившись отрубить каждому по одной лапе. Грозные челюсти щелкнули, но поймали только воздух. Воинственные жуки попытались неуклюже развернуться на пяти оставшихся конечностях и стукнулись головами.
Между тем третий атаковал меня. Запаниковав, я швырнул в него боевой укулеле. Инструмент угодил неприятелю в лоб и отскочил с неприятным для уха, диссонирующим звуком.
Я потянул из ножен меч. Не люблю мечи. Оружие мало того что неэлегантное, так еще и драться им можно только в ближнем бою. Какое неудобство и глупость, если врагов можно поражать стрелами, посылая их через весь мир!
Муравей плюнул кислотой, и я попытался отмахнуться от мерзкого снаряда. Идея оказалась не из лучших. Я частенько путаю фехтование с теннисом. Так или иначе брызги кислоты попали в глаза самому муравью. Выиграв несколько секунд, я доблестно отступил, триумфально вскинул меч и только тогда обнаружил, что кислота съела клинок, от которого осталась одна дымящаяся рукоять.
– Мэг? – в отчаянии воззвал я.
Девочке было не до меня. Ее мечи метались золотыми арками, то отсекая сегмент ноги, то срезая половинку усика. Никогда еще я не видел столь искусного димахерского боя, хотя в свое время наблюдал в деле всех лучших римских гладиаторов. Увы, против защищающих туловище толстых панцирей ее клинки были бессильны. При всем мастерстве Мэг, муравьи имели преимущество в напоре, свирепости и количестве конечностей, а также превосходили ее, пусть и ненамного, по части ядовитости плевков.
Мой оппонент щелкнул челюстями. Я уклонился, но бронированная морда врезалась мне в голову. Я пошатнулся и упал. Один ушной канал как будто заполнился расплавленным железом.
В глазах потемнело. Неподалеку два других муравья взяли Мэг в клещи и, атакуя кислотными плевками, теснили ее
