Микаэль здоровается, здоровается и здоровается, а потом его аккуратно -- и вежливо -- берут под локоть и отводят в сторонку.
Он не сразу даже соображает, что это Реджинальд, граф Суррей. А ведь с Реджи они еженедельно встречаются на поле для кибергольфа.
Микаэль надавливает на переносицу и вежливо улыбается.
Реджинальд улыбается в ответ и тихо, но с достаточной долей беспокойства в голосе (уж что-что, а проявлять достаточную долю беспокойства в голосе все здесь умеют), говорит:
-- Слышал, было покушение.
Микаэль кивает -- смысла отрицать он не видит. Все равно уже ходят слухи, и каменное молчание начальника охраны только утверждает всех во мнении. Мнение, правда, у каждого своё, но некоторые считают, что это у Микаэля конфликт с любовницей. Они психи. Они полагают, будто бы у Микаэля есть время на любовниц. Говорят, тиран прошлого, Наполеон, уделял своей жене три минуты в неделю -- бедняжка едва успевала задрать юбку. Ну, на то они и тираны, чтобы всё успевать.
А у нас демократия и парламентаризм. Мы не успеваем.
-- Но теперь всё в порядке? -- уточняет старина Реджи, явно опечаленный отсутствием подробностей.
-- Расследование продолжается, -- самым туманным образом отвечает Микаэль.
Любопытство не то чтобы грех, скорее -- первая добродетель политика, что вовсе не означает, будто становиться его объектом хоть кому-то приятно.
Реджи отходит, вовсе не удовлетворенный. На Микаэля вежливо, аккуратно пялятся, и ему кажется, что кое-кто пялится слишком уж любопытно. Он делает заметку: приглядывать за леди Дианой, а насчёт сэра Танаки навести справки.
Когда приходит время голосования, Микаэль голосует.
Правда, в этот раз он, кажется, не слишком убедителен. Тем не менее, первый тур голосования за вступление в Содружество успешно пройден.
***
Пока они шли по бескрайней посадочной полосе от одного корабля до другого, Гарри держался за левым плечом и был настолько сосредоточен, что, наверно, мог бы резать взглядом титановые обшивки лайнеров.
Корабль, который "достоин и подобает", оказался роскошен до того, что Харди уже давно от такого отвык и ему сделалось неприятно.
Это была не та роскошь, что на "Гиганте" -- помпёзная и вычурная, на самой грани между приличием и безвкусицей. Нет, здесь у декораторов явно имелся вкус, тончайший, и всё вокруг было до того простым и приятным и радовало глаз, что Харди представлял себе многозначные цифры в счетах и огромные гонорары. Тут было даже настоящее дерево.
Харди вежливо, коротко, без подобострастия поклонились и попросили проследовать в каюту. Джона шёл следом, и относительно Джоны были, вероятно, какие-то указания, но он замотал головой и вцепился в полу потрепанной куртки Харди. И пришлось кивнуть:
-- Он со мной.
Гарри куда-то подевался, но перед тем, как исчезнуть, шепнул, что всё чисто. Харди надеялся, что тот отправился отдыхать.
Харди же провели в большую, светлую гостиную, предложили чая и легкий ужин, "весь спектр услуг" и "приятных дам для бесед." Знал Харди те беседы.
Корабль принадлежал Федерации перевозчиков Шестого сектора, а Шестой сектор в основном заселен митани, в языке которых "беседа " и "секс" -- это одно слово. Они даже деловые переговоры примерно так и ведут, как у них принято "беседовать."
Харди не был готов сегодня вечером беседовать. Тем более с теми, кому за это заплатят. У него есть принцип -- никогда не покупать секс (ему самому, было дело, за секс заплатили, но он был тогда совсем молод, практически зелен, и жутко голоден). Он хотел спать. Он опустился в кресло, обитое натуральным шелком, а легкий ужин состоял, разумеется, из двенадцати блюд основной части и еще скольких-то десятков закусок.
Однажды, к слову, ему пришлось варить свои кожаные ботинки, чтобы не умереть с голоду.
Так что пять десятков маленьких мисочек и тарелочек уже не сокрушали его воображение.
А, на приёмах Королевы он бывал тоже -- там обычно от двухсот до трёхсот блюд.
Харди по-прежнему чертовски хотел спать. Он, кстати, подозревал, что спать на самом деле хочет Джона.
***
Микаэль решил, что перед сном ещё успеет прочитать докладную записку Лойс относительно ситуации в Пятнадцатом квадранте, потому что поступили новости, и новости были тревожны.
Будто бы Нарьери и Нетоба хотят выйти из Содружества, но это было бы печально, поскольку именно там располагаются крупнейшие запасы палладия.
И, разумеется, будут те, кто предложит применить меры принуждения...
В дверь постучали, что означало -- посетитель прошел через все посты охраны и был признан безобидным.
Микаэль открыл дверь, на всякий случай всё же держа папку с докладом наперевес -- умело примененная папка иной раз эффект производит поразительный.
Впрочем, применять её не пришлось.
На пороге стояла маленькая радужная женщина поразительной красоты -- и Микаэль узнал в ней посла от той планеты в созвездии Водовоза. Той, что с непроизносимым названием. Фотография в ознакомительном профайле вовсе не давала представления о том, насколько она хороша на самом деле.
-- Здравствуй, -- сказала она на правильном, формальном стандарте, изящно склонив маленькую головку.
Микаэль кивнул, про себя особенно жалея, что, конечно, войдут в Содружество. А они такие маленькие и такие чертовски красивые.
-- Войдите, пожалуйста, присаживайтесь.
Она была, верно, совершенно невесомая, потому что двигалась легко и беззвучно, будто вовсе не касаясь земли, только её многослойное, скромно-серое платье мягко прошелестело, когда опустилась в кресло.
-- Вы, -- сказала, -- брат того господина, который однажды приезжал изучать нашу культуру. По крайней мере, мне так было сообщено. Надеюсь, я не была введена в заблуждение?
Микаэль, откровенно говоря, не был в курсе того, где во Вселенной успел за последние десять лет вытоптать свои следы братец. Он, господи боже, заботился о его благополучии, а не о том, с кем ещё он переспит. И уж тем более не понимал, причём здесь сейчас Харди.
-- Если вы имеете ввиду Алехандро Гарсиа, виконта Соммерсета, известного также как Харди Квинс, то да. Это мой брат.
-- Харди Квинс, -- повторила женщина. -- Да, он так себя называл. Могу я с ним поговорить?
