Она ведь даже про "теорию всего" Мамору Итамуры не знала совсем ничего. "Теория всего", попробовал ей объяснить, помогает космическим кораблям преодолевать сотни и тысячи световых лет за часы и недели, и любимые Лэни фазеры тоже работают благодаря теории Итамуры. И самую маленькую, самую элементарную неделимую частицу вещества тоже открыл Итамура.
"Теория всего" действительно описывает "всё": всю совокупность физических законов, действующих во всех уголках Вселенной, кроме, разве что, М-зоны. Но область применения теории -- строго материальные стороны существования. Она объясняет, как себя ведёт кварк, но не объясняет, почему всем так нравится секс (тут пришлось прерваться).
-- А я, -- потом, отдышавшись, торжественно сказал Харди. -- Создаю "теорию всего" для культуры. Вообще для всей совокупности культур всей обитаемой Вселенной. И я тоже найду элементарную частицу, только для культуры.
Странно было никуда не бежать, лежать на спальнике, пить пряное местное вино и быть совершенно всем довольным.
Особенно когда Лэни слушает, приоткрыв рот.
***
Немного беспокоило, что Лэни теперь никуда не гнала и ничего не требовала.
Харди позволено было валяться и читать, и почувствовать наконец, насколько вымотался. И к следующей ночи он сделался пьян, но не слишком, и вроде как понял, что его беспокоит.
Лэни развела костёр и пожарила мяса, и раздобыла ещё мелких тварей вроде многоножек, но жирных и плотных и напоминавших на вкус креветок.
И много смеялась.
И они пили вино, и ели этих тварей, и по рукам тёк их сок, и кожа сделалась липкой, и Лэни прижалась всем телом, и в свете костра её фиолетовые глаза мерцали.
И...
-- Я люблю тебя, -- прошептала Лэни (и прошептала на стандарте, потому что в местном языке такого слова -- "любовь" -- уже и нет давно, устарело за ненадобностью).
И откуда-то вынырнул белый кинжал.
И Харди закричал.
***
"Страж" громко, пронзительно верещал, а Лэни лежала, широко раскрыв свои чудные фиолетовые глаза, и не шевелилась. По её щеке бежала ниточка слюны.
-- Никогда не хотел им пользоваться, -- сказал Харди. -- Всегда боюсь, что кого-нибудь случайно убью. Он непредсказуемый. Чем больше я пугаюсь, тем сильнее он бьёт. Извини.
Лэни смотрела.
-- Ну да, "страж." Модель тридцать четыре. Отдал за неё почти двадцать тысяч. Она со мной и днём, и ночью. Никогда не устаёт и никогда не спит. Не требует подзарядки. Одна проблема -- слишком уж незаметная. Никто не боится. Поэтому, собственно, я тебя и нанял. Во избежание недоразумений. Путешественник с телохранителем вызывает гораздо меньше вопросов. И потом, ты показала мне дорогу.
Лэни смотрела. Единственное, что она сейчас могла -- это моргать. Но не моргала.
-- Знаешь, я мог бы раньше догадаться. Ты знаешь, где находится храм. И... нас не убили за осквернение святыни. Я тут прочитал: нас должны были выпотрошить заживо.
"Страж" теперь тихо потрескивал.
-- А ты ведь ашими, да? И влюбилась.
Лэни моргнула.
-- Но знаешь, я не мучаюсь. Мне нравится жить. Жить здорово, уж поверь. Столько всего интересного.
"Страж" успокоился и перешёл в беззвучный режим. Теперь слабо поблескивал золотом, зависнув у Лэни над головой.
Харди тщательно упаковал джиппер, проверил заряды фазеров, прихватил все три. Собрал все пайки и закинул в рюкзак. Он-то всего лишь слабый терранец. Ему нужно много и часто есть.
-- Парализатор будет действовать ещё трое суток. Для таких как ты это неприятно, но неопасно. А я за эти три дня как раз доберусь до города. "Стража" оставляю тебе, считай подарком. Не могу же я тебя тут совершенно беззащитную бросить. Он к тебе никого не подпустит. Ну, бывай.
По лиловым щекам текли слёзы.
-- Ладно.
Наклонился и прижался губами к губам.
-- Если передумаешь убивать, напиши мне, в "страже" есть адрес моей электронки. В моей команде для тебя всегда найдётся место.
Джунгли шумели.
Мелкие твари сновали среди деревьев.
Харди побежал.
Опять один. Что же за...
Перемычка
Гленда Магрит никогда не смотрит на себя в зеркало -- чего она там не видела? Немолодая уже тётка, а красивой так и вовсе никогда не была, даже в юные тридцать.
Гленду всё в ней устраивает: и хромота, доставшаяся наградой за честную двадцатилетнюю службу на одной захудалой приграничной планетке, и шрам через правую щеку ко лбу -- оттуда же, с Приграничья. Ещё Гленде нравится её нынешняя жизнь: некуда спешить, не перед кем выслуживаться и нечего бояться. Как-то особенно хотеть тоже нечего, но это уже вопрос десятый.
У Гленды есть свой корабль и верная команда к нему в придачу (именно что к нему, потому что -- никто не скрывает: это такие люди -- и не вполне люди, -- которым корабли милее всего на свете, милее даже других людей).
Гленда может отправиться куда глаза глядят, и вот сейчас её глаза, судя по всему, глядят в сторону М-зоны (и двадцати тысяч магранскими).
И ей впервые за долгие годы хочется посмотреть на себя в зеркало. Наверняка у нее сейчас блеск глаз... этакий. Маниакальный. И, может, зрачки расширены от предвкушения и некоторого ужаса.
Глава 2. Большой кит
На самом деле Харди соврал -- нет у него никакой команды. И не было никогда.
Но иной раз думает -- почему бы и нет? Было бы всяко веселее.
Он сидит на публичной лекции одного чрезвычайно авторитетного и уважаемого историка, и у него с тоски аж зубы сводит.
Харди думает: всё, что ты делаешь, должно быть тебе интересно. Если неинтересно, то какого чёрта ты этим вообще занимаешься? Ещё бывает: заниматься интересно, а рассказать интересно не умеешь. Ну, так и не рассказывай. Делай, а не болтай.
И уйти нельзя -- у Харди в этом самом месте в это самое время назначена встреча. И он теперь понимает, почему именно здесь: дельце-то деликатное, лишние свидетели не нужны, и то, что половина зала уже спит -- только к лучшему. Тут главное -- самому не заснуть.
Нет, серьёзно, мужик! Что с тобой не так?! Почему ты рассказываешь о культуре верхнего палеолита на Терре так, будто бы она лично тебя чем-то оскорбила?! Это ж Терра! Это ж палеолит! Это же голозадое прошлое человечества!
В общем, Харди борется с раздражением и сонливостью одновременно, когда его аккуратно трогают за локоть.
-- Мистер Квинс? -- спрашивает миниатюрная женщина, чистокровный человек, насколько Харди видит. -- Мы договаривались о встрече...
-- Да, да, -- между зевками соглашается Харди.
-- Я хотела бы
