— Надевали, — сердито буркнула Майя. — Хозяин с удовольствием пользовался пультом.
— У вас нет хозяев, — немного резко заметила Иллис. — А то, что не рассказала, зря. Надо было еще и остальным такие поводки напялить. Пусть бы прочувствовали.
В это время обсуждаемый раб Кибанс стоял в приемной медблока и затравленно озирался. Знакомый врач равнодушно накладывал швы на рану чуть выше локтя.
— Мне положено освобождение от работы до полного заживления швов, — промямлил пострадавший, обращаясь к управляющему, замершему около двери.
Мужичок вопросительно посмотрел на доктора. Но тот только кивнул.
— Положено, пока не пропадет угроза воспаления.
— И что, ничего нельзя сделать? Мне же его заменять придется. А кого я в этот штрек поставлю? Там такой шкуродер, людей жалко.
Инспектор по соблюдению правил содержания рабов слегка поморщился. Но пока предпочел не вмешиваться. Управляющего он знал хорошо. Еще по временам, когда пытался помочь его брату, не вовремя взявшему кредиты под государственную гарантию. Управляющим шахты мужичок стал не без его помощи. Была надежда, что он сможет на этой должности быстро заработать и выкупить брата. Но не успел. Так и остался в этом негостеприимном месте, прижился и даже перетащил сюда семью.
— Только если заживить шов. — Пожал плечами доктор. Он без всякой симпатии посмотрел на пациента и даже не скрывал, что не прочь его отправить в шахту прямо сейчас.
— Отлично. — Сразу понял, на что он намекает, мужичок. — Вколи ему препарат для ускорения регенерации. К следующей смене будет как новенький.
— Дороговато будет, — засомневался доктор. — Ведь за недельку само зажить может. Как отчитываться-то будешь?
— Вообще не буду, — решительно отрубил управляющий. — За мой счет.
В проеме открытой двери наметилось движение, и из-за спины инспектора высунулась прыщавая физиономия давешнего соперника управляющего на торгах.
— Еще чего. На этот раз я тебе, Варен, не уступлю. За мой счет. И не жалей. Ради такого человечка ничего не жалко. Лишь бы работал.
Управляющий только пожал плечами. А Кибанс с ужасом смотрел на приближающуюся мрачную женщину. Он уже знал, что это жена доктора и его помощница. Он проходил обследование вместе со своей сменой перед каждым спуском. И эта женщина ни разу не заговорила с ним и не приблизилась. Осмотр всегда делал ее муж. А она просто стояла рядом и не отводила мрачного взгляда от него. Укол шприца был таким же резким и болезненным, как и в первый день. Эту привилегию женщина никому не захотела уступить. И бывший судья с новым приступом отчаяния вспомнил узкий, темный проход, в который никакая техника не могла протиснуться. Это был даже не штрек в полном понимании этого слова. Так, мышиная нора для откачки загрязненного воздуха после взрывов и переброски пыли в параллельную отработанную выработку. И эту нору приходилось постоянно чистить от пыли и вывалившихся из стен камней. Делалось это вручную. По-другому было просто невыгодно, так как по мере удаления забоя пробивалась новая нора, а старая забрасывалась или расширялась для использования в других целях. Работа не была даже опасной. Порода великолепно держала стенки. Но передвигаться внутри штрека приходилось в три погибели, кое-где даже на четвереньках. А неровные камни выступали острыми краями отовсюду. Они были настолько острыми, что защитной одежды хватало всего на несколько дней. И если зазеваться, то камни легко вспарывали кожу и могли разрезать мышцы до кости. Что, собственно, с ним и произошло. Он просто споткнулся и рефлекторно попытался задержать падение, прижавшись плечом к стенке. Бывший судья надеялся, что травма позволит ему хоть несколько дней провести на поверхности, не спускаясь в наводящую животный ужас темноту шахты. Но, похоже, ему такой шанс давать не собирались.
— Вы же должны следить за тем, как со мной обращаются, — обратился он к инспектору.
Но тот только пожал плечами.
— Закон не нарушен. Вам оказана полноценная медицинская помощь. Даже предоставлены препараты по ускоренной регенерации. Чего, кстати, не требуется. Но и не противоречит правилам. Так что вашему здоровью никаких угроз я не вижу.
— Но мне страшно в шахте, это ведь можно расценить как моральную пытку!
— И что? В законе говорится исключительно о физических пытках. У вас претензии к содержанию и лечению? Может быть, есть какие-то непристойные требования?
— Нет, но…
— В таком случае нарушений не вижу. Все остальное не относится к сфере моих обязанностей, — равнодушно сделал вывод инспектор. — Главное, что вы живы и здоровы. И ваше пребывание здесь соответствует всем нормам.
— Но у меня электронный поводок! — вякнул вконец отчаявшийся бывший судья.
— Его использование разрешено законом. Кроме того, как мне любезно пояснил управляющий, в нем есть маяк, по которому вас легко найти в тоннелях, если вы потеряетесь. Он заменяет штатный датчик и обеспечивает правила безопасности нахождения под землей. Кстати, соответствие и правомочность использования этого ошейника для постоянного ношения подтверждена судьей. Насколько я понял, именно вами и подтверждена. Против вашей официальной подписи я возразить ничего не могу. Для этого требуется решение вышестоящего суда.
— Так пусть этот суд отменит мою подпись, — воскликнул Райан.
— Для этого требуется официальное обращение владельца ошейника с претензией. Я, конечно, могу поспособствовать его скорейшей передаче. Уважаемый управляющий, у вас есть претензии к подписи судьи Кибанса? Кажется, раньше вы пытались подать прошение.
— Точно, пять лет назад. Да только я тогда не был владельцем ошейника, и прошение принято не было, — радостно заулыбался мужичок. — Но с тех пор я многое передумал. Никаких претензий к подписи у меня теперь нет. Так что пусть носит на здоровье.
Уже опустившись на кушетку в своей каморке, Райан в отчаянии схватился за голову. Завтра ему снова ползти в эту ненавистную нору! Где же обещанная помощь?
— Ваши люди практически готовы, дорогой граф. Вы все-таки хотите начать действовать на этом празднике? По мне, так довольно рискованно. На охрану там будут брошены все силы.
— Так-то оно так, — возразил мужчина, продолжая осматривать своих людей, продолжавших тренировку на поляне. — Да только возникли проблемы у нас с теми, кого задержали летом.
— Вы имеете в виду мясо,
