– Я ничего об этом не знал. Честное слово.
Ника молчала, у нее было такое чувство, что она больше никогда не сможет быть ни в чем уверенной. Сначала Квинн оказался не тем, за кого себя выдавал, потом ее обманул Зак… Остался только вязкий мрак, ощущение, что все поставлено с ног на голову, что все тебя предали.
– Ника, это бред. Ты хоть понимаешь, в чем обвиняешь меня? – спросил он, с мольбой глядя на нее.
Ника отвернулась и обхватила колени руками. Зак рядом глубоко вздохнул. Потом придвинулся еще ближе.
– Ника, клянусь, я ничего не знал, – прошептал он ей на ухо, и Нику бросило в жар.
Она не знала, чего ей больше хочется – обнять его в ответ или как следует стукнуть; впрочем, сил у нее не было ни на то, ни на другое. Они и познакомились только потому, что Зак должен был ограбить ее, присвоить часть ее души. Хотя кто поверит в то, что такое вообще возможно? Девушка так глубоко задумалась, что не заметила, как Зак наклонился к ней и прижался губами к ее губам. И вместо того, чтобы отстраниться или влепить ему пощечину, Ника отдалась этому поцелую, и губы у нее разомкнулись. Нежность поцелуя заполнила ее, опустошенную усталостью, страхом и тревогами последних дней. Это был совсем не тот алчный поцелуй после вечеринки, и не тот страстный и грубый, который он сорвал у нее на Хеллоуин. Это была нежная просьба о прощении. В тот самый миг, когда прикосновения его губ стали жарче и отчаяннее, Зак оторвался от Ники, словно боялся, что проявления страсти подтвердят его преступление. Он взял ее лицо в ладони – длинные пальцы сжали ее виски – и печально поглядел на нее из-под черных ресниц.
– Клянусь тебе, я не имею к этому никакого отношения. Иначе разве я убежал бы с тобой? Торчал бы с тобой в лесу? – Он посадил Нику к себе на колени, и она уткнулась лицом ему в шею, от усталости утратив всякую способность здраво рассуждать, а от боли – сопротивляться. Некоторое время они сидели, не говоря ни слова.
Потом Ника соскользнула с его колен и, устроившись рядом, положила ему голову на плечо. Они смотрели вверх, в черное звездное небо, похожее на изъеденное молью одеяло, наброшенное на горящую лампу. Зак никогда еще не был с ней таким нежным, он гладил ее волосы, и его мерное дыхание на время успокоило Нику.
«Затишье перед бурей», – подумала она.
Ника решила задать парню вопрос, над которым ломала голову с начала учебного года.
– Почему ты пошел учиться в Академию?
– Дядя очень хотел, – вздохнул Зак.
– Похоже, ты с дядей не очень-то в ладах… – начала Ника, подбирая слова, но все же не выдержала. – А что мама с папой? – прямо спросила она.
Зак беспокойно заерзал.
– Папу я никогда не видел. Мама была… больна. Умерла, когда мне было семь.
Он замолчал, а Нике пришло в голову, что Зак так раскрывается перед ней, потому что это очередной способ извиниться. В других обстоятельствах он ничего не стал бы рассказывать, чтобы не подставлять себя под удар.
– Это ужасно. А от чего она умерла? – тихо спросила Ника.
– Покончила с собой в сумасшедшем доме, – ровным голосом ответил Зак. И Ника сразу вспомнила, как парень отказался идти в лечебницу «Идилвелл», как тогда разволновался.
– Боже! – выдавила Ника, не находя нужных слов, и стиснула его руку.
– Меня взял к себе дядя. Все обеспечил – лучшие школы, поездки, ничего не жалел, – сухо продолжил Зак.
– Но ты его все равно не любишь.
– Да не в этом дело. Это он никогда меня не любил. Никогда не обращал на меня внимания. Поселил меня на одной из своих вилл, и там со мной сидели всякие гувернантки, которых постоянно увольняли, и вообще наше родство надо было скрывать от широкой публики.
– Как это?! – не понимала Ника.
– Потому что его сестра… – Зак царапал ногтями дерн, – …моя мать, ее болезнь и смерть, сам факт ее существования – все это испортило бы ему репутацию. Он фармацевтический магнат, его компания специализируется на антипсихотических препаратах. Так что он страшно боится, как бы кто-нибудь не прознал, что дорогие лекарства не спасли его ближайшую родственницу!
Надо же, оказывается, Зак, которого Ника считала до предела избалованным, на самом деле перенес такую тяжелую утрату и всю жизнь мучился от этого! Девушка подумала о своей маме – страх ее потерять никогда не оставлял Нику, и ей казалось, что такое горе вообще невозможно пережить.
– Сколько ты всего вынес, – с искренним сочувствием проговорила Ника. – Знаешь, я верю, что ты не имеешь ко всему этому никакого отношения, правда, – добавила она.
– Спасибо.
– Пойдем, – тихо предложила Ника. – Надо бы поспать.
Ей не хотелось больше испытывать судьбу, Зак и так дал ей заглянуть себе в душу, а раньше на это и надеяться не приходилось. Он встал и легко поднял Нику с земли. Они двинулись обратно к костру.
– Ника…
– Что?
– Я не все тебе рассказал, – сурово проговорил Зак.
У Ники в груди все сжалось. А Зак повторил:
– Я не все тебе рассказал. По-моему, дяде ни к чему, чтобы его племянник умел рисовать. Его интересует другое.
Ника непонимающе поглядела на него.
– Я об этом подумал еще у сестры Смит, когда ты упомянула, что она проверяла твою память… – Парень сделал паузу, будто собирался открыть ей глаза на что-то совершенно невероятное. – Я сразу вспомнил, что дядя уже несколько лет проводит исследования по лечению болезни Альцгеймера. Он ищет испытуемых с очень хорошей памятью, чтобы разработать лекарство, которое тормозит течение этой болезни. А у тебя фотографическая зрительная память: ты запоминаешь все, что видела хотя бы раз, до мельчайших деталей и помнишь потом много лет.
Ника кивнула – да, у нее и правда была способность помнить все, что она видела давным-давно, но ей никак не удавалось уловить, в чем тут связь.
– Я думаю, он именно это хотел у тебя забрать – использовать для создания своей формулы, – пояснил Зак. – Создать новые лекарства, а может быть, вообще новый метод лечения.
– Украсть, а не забрать. Украсть, – поправила его Ника.
Зак кивнул, избегая ее взгляда.
– А поскольку никто не подозревает о нашем родстве, а болезнь Альцгеймера генетическая – у мамы, в частности, как раз была ее редкая разновидность, – я стал бы лучшим на свете испытуемым, идеальным подопытным кроликом для подобной трансплантации, – печально заключил он.
– Да не может такого быть! – выпалила Ника, скорее чтобы утешить Зака, чем саму себя.
– Ты просто не видела моего дядю, – отвечал Зак.
Они молча вернулись к костру, и
