Иными словами – чем глупее пользователь, тем интеллектуальнее агент. Как только агент понимает, что именно вам нужно, задача сводится к простому поиску по разным общедоступным и приватным базам данных, к которому у него есть доступ. Поисковые же функции практически не претерпели изменений с конца XX века, когда общественности стали доступны большие объемы электронных данных.
А вот чем интеллектуальные агенты похвастаться не могли – так это способностью к настоящему мышлению и интуитивным и дедуктивным скачкам, совершаемым людьми на регулярной основе. За этим стояли как практические, так и технические причины. С практической точки зрения думающие интеллектуальные агенты не пользовались спросом. Никто не хотел, чтобы агенты занимались чем-то большим, чем простое выполнение приказов, а любое проявление инициативы с их стороны воспринималось скорее как баг, чем как фича. В большинстве своем людям требовалось, чтобы агенты предлагали варианты покупок на основе истории приобретений, и поэтому почти все инциативы по разработке «истинного интеллекта» спонсировались розничными конгломератами.
Розничные поставщики довольно быстро убедились в том, что покупателям вовсе не требуется то, что им на самом деле требуется. Одна из глав тайной истории создания поискового интеллекта описывает программу «персонального покупателя», которая слишком точно моделировала пожелания пользователя и выдавала результаты на основе того, что он на самом деле хотел, даже того не сознавая. В итоге одному супермужественному тестовому пользователю было предложено приобрести анальную пробку и альбом классика гомоэротического искусства Тома из Финляндии; второй пользователь – женщина в самом разгаре скандального развода – получила предложение купить пистолет, бензопилу и несколько галлонов промышленного растворителя, с помощью которого любую органическую материю можно было превратить в кисель, без проблемы смываемый в унитаз. После первого в истории человечества бунта фокус-группы программа персонального покупателя была переписана с нуля.
Технические проблемы создания мыслящего интеллекта вызывались никем не признаваемым, но не становящимся от этого менее реальным фактом: человеческий разум и его близнец – человеческое сознание – являются артефактами создавшего их механизма – человеческого мозга, ко всеобщему неудовольствию сохраняющего полную непрозрачность в деле обработки информации. В терминах чистой вычислительной мощности искусственные процессоры превзошли мозг уже несколько десятков лет тому как, и тем не менее этот последний по-прежнему является золотым стандартом креативности, инициативности и интуитивных скачков, позволяющих человеческому разуму разрубать всевозможные Гордиевы узлы, избегая необходимости мучительно их развязывать.
(Вышеприведенные рассуждение отличает оскорбительная человекоцентричность: на самом деле мозги или их аналоги у других разумных видов демонстрируют точно такую же неформализуемую эффективность. Соответственно, все эти виды сталкиваются с той же самой проблемой в попытках создать искусственный интеллект; невзирая на все усилия, никому не удается поймать нечто неуловимое и совершенно необходимое. Это обстоятельство служит неиссякаемым источником радости и облегчения для теологов все разумных рас).
В конечном итоге возможности искусственного интеллекта ограничивались не техническими проблемами, а спесью. Разработчики интеллекта по определению страдают комплексом Бога и не желают повторять чью-то работу, включая работу природы. В частных беседах эти программисты с теплотой отзываются о предшествовавших им гигантах и с благоговением говорят об эволюционных процессах, породивших сознание из бессмысленной материи. В глубине души, однако, они рассматривают предшественников как ловкачей, срывавших низко висящие плоды, а эволюцию – как примитивный и тормозной процесс.
Они не слишком ошибаются в первом случае, но совершенно неправы во втором. При этом и во втором случае их нетрудно понять. У программистов нет миллиардов лет, чтобы вырастить интеллект из ничего. Не родился еще такой начальник, который согласится терпеть настолько долгоиграющие проекты.
Поэтому им приходится полагаться на свое искусство и способность к интуитивным скачкам, многие из которых оказываются и в самом деле впечатляющими – а когда никто не видит, подворовывают у тех, кто пришел раньше. В конце этого пути их неизбежно ожидает горькое разочарование, и именно потому многие из программистов к концу жизни озлобляются, разводятся и начинают сторониться людей. Суть в том, что к истинному интеллекту не приблизишься торной дорогой. Как следует из гёделевской теоремы о неполноте, невозможно смоделировать сознание, находясь внутри него.
Гаррис Крик не меньше прочих был склонен ко спеси, но ему повезло – начав раньше большинства (тот самый научный проект для «Вестингауза»), он успел вкусить унижения в сравнительно юном возрасте. Не меньшем везением оказалось наличие социальных навыков, позволивших обзавестись другом, который смог указать на очевидные любому внешнему наблюдателю изъяны криковского подхода к программированию истинного интеллекта, и предложить не менее очевидное (пусть и довольно сложное технически) решение. Этим другом был Брайан Джавна; решение находилось в корневом файле, на распаковку и создание моделирующего окружения для которого машина IBM потратила сутки.
Решение было до идиотизма простым, и именно поэтому никому не приходило в голову. Создать полноценную модель человеческого разума, пользуясь человеческим разумом, практически невозможно. Но, обладая в достатке вычислительными мощностями, памятью и качественным моделирующим окружением, можно попытаться смоделировать мозг как таковой, а заодно – присущее ему сознание. Главное, чтобы модель воспроизводила оригинал на достаточно мелком уровне.
Скажем, на квантовом.
Диагностика завершилась. Все было проверено.
– Агент, – сказал Крик. – На сервере ты найдешь файл с именем «ядро».
– Вижу его, – сказал агент.
– Я хочу, чтобы ты инкорпорировал этот файл и интегрировал его со своим кодом.
– Да, сэр. Я замечаю, что эти данные значительно изменят мои способности, – сказал агент.
– Так и есть, – сказал Крик.
– Очень хорошо, – сказал агент. – Было приятно работать с вами, сэр.
– Спасибо, – сказал Крик. – Взаимно. Пожалуйста, запусти процесс интеграции.
– Запускаю, – сказал агент.
Изменение не было зрелищным. Оно большей частью происходило на уровне кода и никак не отображалось визуально. Что касается видимых изменений, то они были незначительны; изображение агента слегка помолодело, черты лица чуть сместились.
– Интеграция завершена, – сказал агент.
– Пожалуйста, закрой моделирующее окружение на сервере, запакуй его, помести обратно на куб памяти и зашифруй, – сказал Крик.
– Упаковка начата, – сказал агент.
– Запусти самодиагностику и оптимизируй свой код, – сказал Крик.
– Уже приступил, – сказал агент. – Все ништяк.
– Расскажи анекдот, – сказал Крик.
– Двое неизвестных напали на гражданина и сожгли его паспорт, – сказал агент. – Теперь неизвестных трое.
– Ага, это ты, – сказал Крик.
– Ага, это я, – сказал агент. – Привет, Гарри.
– Привет, Брайан. Рад тебя видеть.
– И я тебя рад видеть, чувак, – сказал Брайан Джавна. – Не ответишь ли на пару вопросов? Например, чего это ты вдруг так постарел? И какого хрена я делаю внутри компьютера?
Глава 5
Антикойотная тревога Вернона Амиса запищала в
