– Хватит, завтра еще день будет, – запротестовал начальник охраны Семен, тот самый ас поварешки, блюда которого Петя отпробовал в доме деда Марата. Он оказался не только хорошим поваром, но и отличным агентом. Может быть, даже лучшим, чем повар. Кстати, тушеное мясо его приготовления парень любил до одурения до сих пор.
– Вдруг дождь? Нет, надо доделать. – Петя был непреклонен.
– Какой дождь? Великая сушь уже неделю стоит – и простоит еще столько же. Словно даже и не апрель. Давай я лучше за пивом схожу?
– Сходи, но краски все же принеси.
– Вот трудоголик чертов, – сплюнул Семен. – Сейчас принесу. Тебе пиво какое брать? – обернулся он к парню.
Петя задумался:
– «Туборг», наверное. – И предупредил: – Таранки не бери. У меня свойская есть. Вкусная.
– Лады. – Семен отвернулся и не спеша потопал за краской и пивом.
Петя придирчиво осмотрел дело рук своих. Увиденное его удовлетворило: краска легла на раму ровно – никаких потеков и неровных мазков. Работы еще на час – оценил он и снова принялся водить кистью по тщательно очищенному от прежних слоев краски дереву.
Стояло пять часов пополудни, и было действительно жарко для апреля. Сейчас Петя занимался тем, что приводил в порядок рамы филиала Спецотдела – бывшего купеческого дома и бывшего магазина с заколоченной библиотекой наверху.
Кисть двигалась все медленнее. Поданная Семеном мысль, что раму можно докрасить и завтра, полностью овладела сознанием парня. Он все еще сопротивлялся ей, но вяло, без огонька.
От борьбы с самим собой его отвлек веселый голос:
– Здоров, Петь!
Он обернулся.
– О, Васька, привет! На рыбалку, смотрю?
Василий Андреевич Перфильев смотрел на него и улыбался. Был он бодр, розов и благополучен. Как будто и не умирал. Впрочем, как помнил Петя, всем умершим смерть пошла на пользу.
– Да, пойду посижу немного.
И похвастался:
– Смотри, какую мне жена удочку на день рождения подарила!
Петя внимательно ее осмотрел. Удочка была действительно шикарна, и он за Ваську порадовался.
– Классная удочка. Молодец Галка.
– Да, она у меня такая, – гордо согласился Василий. – А ты весь в трудах.
– Заканчиваю уже.
– Ну, бывай.
– Бывай. – И Василий заторопился дальше по улице.
Желание работать у парня пропало окончательно.
– Нафиг, все завтра. – Он решительно сунул кисть в банку с растворителем.
Ужасно захотелось холодного пива с таранкой. Как назло, Семен с вожделенным напитком куда-то запропастился.
– Наверное, краску ищет, – решил парень. – Или в магазине лясы с кем-нибудь точит.
В ожидании Петя присел на завалинку, достал сигареты, чиркнул зажигалкой. Выдохнув струю дыма, он запрокинул голову вверх, наблюдая, как высоко-высоко в голубом сиянии нарезает медленные круги какая-то птица. Казалась она большой, а размах ее крыльев – и вовсе огромным. Парню стало интересно, кто же это там такой лениво-величественный. Сконцентрировавшись, он послал вверх просьбу. Ее тут же выполнили: птица по спирали спускалась вниз. Это оказался канюк-мышелов. Огромная коричнево-желтая птица уселась на столб и нагнула голову, словно в ожидании, что парень вот-вот вытащит из-за пазухи вкусную мышь.
«Извини, брат, нет у меня мыши, – мысленно покаялся Петя. – Ну, лети».
Птица встрепенулась, расправила крылья и по спирали, легко и плавно начала подниматься вверх.
– Красотища какая, – восхищенно вздохнул парень.
– Просили же тебя не демонстрировать способности в людных местах. Ну как односельчане твои увидят, что ты вытворяешь? Вся секретность коту под хвост, – укоризненно прогудел над ухом незаметно подошедший Семен. Хотя, скорее всего, ничего он не крался – это Петя, увлекшись полетом мышелова, его не заметил. В состоянии восхищения окружающим миром он словно слеп и глох. Антон Павлович предлагал над этим поработать, но пока у парня не очень получалось. Слава богу, хоть истощения удавалось избегать.
Петя подпрыгнул.
– Тьфу ты, черт! Так заикой сделаться можно.
Пульс Мира, музыкой звучавший у Пети в ушах, стихал, краски Мира, дарившие его восприятию миллионы оттенков, гасли, пока, наконец, небо снова не превратилось в привычную сияющую бездну, а юная апрельская зелень – в нежную дымку, окутывающую кусты и деревья.
Петя огорченно вздохнул: если бы он мог, он видел бы Мир только так, во всех его тонких проявлениях и переливах. Увы и ах, человеческое тело пока слишком слабо, чтобы жить на верхних этажах Вселенной. Пусть даже это тело Избранного. Кстати, не зря они умирали слишком рано. То ли не выдерживали нагрузки, то ли торопились уйти по Дороге вперед. Петя уходить пока не хотел – слишком много нитей держало его в уголке Мира под названием Вышелес.
Семен приложил руку козырьком ко лбу и начал вглядываться в дорогу. Она уходила от деревни в поле, а примерно через километр открытого пространства ныряла в стоящий стеной лес. Оттуда как раз показалась резво катящаяся машина. Судя по стилю вождения, вел ее кто-то решительный с хроническим отсутствием времени.
Петя даже знал кто.
– Кажись, начальство пожаловало, – оправдал его ожидания Семен.
– Странно. Антон Павлович только денька через три-четыре обратно обещался.
Семен пожал плечами:
– Сейчас узнаем.
Машина, оказавшаяся знакомым черным джипом, затормозила у крыльца. Открылась одна дверь, потом, немного погодя, вторая. Из первой двери, той, что со стороны водителя, вылез Антон Павлович, из второй, кряхтя и осторожно нащупывая ногой ступеньку, – Шотик Арменович.
– Ба! Какие люди!
Шотик Арменович лишь смущенно улыбался.
– Вы хорошо выглядите, – оценил Петя. Не заметив, как, он снова перешел с панибратского «ты» на церемонное «вы». – Но вам же еще как минимум месяц лечиться надо!
– Здоров я, – досадливо махнул рукой старик. – Ты не представляешь, какая в этом кардиологическом санатории скукота.
– А вы что ожидали, – вмешался незаметно подошедший Антон Павлович, – песен и плясок?
Старик прижал руки к груди:
– Поймите, я очень вам благодарен за то, что вы пристроили меня на лечение в это чудесное место. Но я больше не могу! Здоров я уже, здоров! К тому же я много думал.
– Как знаете. – Петин шеф говорил спокойно, с некоторой даже усталостью. – Однако вы прекрасно понимаете, что ваши эти мысли я считаю полной глупостью.
– Э‐э, вы о чем? – поинтересовался Петя. – Чего я не знаю? И почему не знаю? Шотик Арменович, вы мне друг – и что-то от меня скрывали? Нехорошо.
– Петь, ну всего-то по телефону не расскажешь, правда? А так, сколько мы не виделись.
– Вообще-то да, – вынужден был признать парень. Он исподволь присматривался к старику, и увиденное ему нравилось: Шотик Арменович помолодел, слегка отъелся, а на его щеках даже появился румянец.
Тем временем Шотик Арменович продолжал:
– Да и скрывать мне особо нечего. Я хочу уехать обратно в Грузию.
Последняя его фраза прозвучала очень торжественно.
– Как в Грузию?!
Шотик Арменович вопроса не услышал – продолжал заготовленную речь:
– В санатории у меня оказалось много времени на размышления, и я понял, как неправ был, когда позволил событиям нести меня по волнам без руля и ветрил. Я зря отпустил Каринэ одну в Тбилиси,
