Пробираясь по хрустящим под ногами мелким осколкам стекла, ребята молчали. Любой из них боялся, и голос мог выдать этот страх, а никому не хотелось прослыть среди друзей «маленькой девчонкой». Каждый шаг поднимал в воздух облачко пыли, освещаемое ярким полуденным солнцем и неприятно щекотавшее в носу. Постоянно хотелось чихать, а иногда и кашлять.
Вот уже позади второй этаж. Третий. Четвёртый. Пришли. Мальчишки столпились у входа одной из квартир, едва ли не за самым порогом которой начиналась пустота, стремившаяся поглотить всё, до чего могла дотянуться. Каждый хотел показать себя бесстрашным смельчаком, преступив порог и пройдя до дыры от упавшего снаряда, но на деле никто не решался, потому что знали, насколько это опасно.
Антон с барсиком стояли позади всех, и, кажется, зверь был этим вполне доволен, чего нельзя было сказать о его хозяине. Вдруг стоявший впереди Ваня обернулся к новенькому и сказал:
– Слышишь, малявка, хочешь доказать, что достоин с нами гулять? Тогда дойди до края, – и указал на ту самую пустоту.
– Я не малявка! – вспыхнул тот.
– Ну так докажи!
Антона с барсиком, всячески преграждавшим ему путь, пропустили вперёд, а кто-то ещё и легонько подтолкнул в спину. Четверолапый заметно нервничал. Да и мальчик чувствовал себя как-то неспокойно.
– Ну же, давай! Что, боишься, малявка? Ты всё-таки девчонка? – выкрикивал кто-то позади под дружный хохот всей компании.
Мальчик медленно, шаг за шагом, продвигался вперёд, а перед ним мощными лапами осторожно ступал, проверяя на прочность остатки пола, сосредоточенный и готовый ко всему зверь. Шаг. Ещё один. Каждый раз Антону приходилось раздвигать ногой всякий мусор, чтобы не поскользнуться и не полететь вниз, но он упорно приближался к краю, пока сзади хохотали. «Ну же, не бойся», – уговаривал сам себя парнишка. Внезапно под ногами послышался какой-то неприятный хруст, не похожий ни на расколовшееся под его весом стекло, ни на рассыпавшийся в прах мусор.
Барсик одним точным прыжком оттолкнул своего маленького хозяина назад, а сам полетел вниз вместе с кусками бетона от провалившегося пола. Но страшный хруст не прекращался, говоря о том, что сейчас ещё один кусок бетона, тот, на котором сидел мальчик, рухнет вниз. Чтобы допрыгнуть до спасительного порога и попытаться за него ухватиться, Антону пришлось отталкиваться уже от падающего вместе с ним пола. Получилось!
– Помогите! Помогите! – из последних сил кричал он, но вместо помощи услышал топот убегавшей толпы детей.
Они испугались. Испугались того, что натворили, испугались наказания. И им проще было убежать и сделать вид, что ничего не случилось. Антон сам пошёл в заброшку. Он сам хотел доказать всем, какой он смелый, а они ни при чём. Они отговаривали, но Антон… Он сам… Во всем виноват он сам!
Антон из последних сил цеплялся за выступавший порог, но руки предательски скользили. В кожу впивались острые кусочки бетона, а осколки вездесущего стекла резали и без того израненные руки. Нужно держаться. Ребята поймут, что ошиблись, и спасут его. Они вернутся. Ещё чуть-чуть, пожалуйста. Но пальцы разжались, и мальчик грохнулся на четвёртый этаж, больно ударившись о поверхность. Что самое смешное, он даже толком не понял, чем ударился, потому что болело всё тело. Но раз болит, значит – живой. Мама всегда так говорит.
Ребёнок огляделся по сторонам в поисках кота, но того нигде не было. Значит, он полетел ещё ниже, на третий.
Кое-как поднявшись и с трудом передвигаясь, Антон пошаркал сначала на лестницу, а затем на третий этаж. Осмотрелся. Дыры в полу не было, но насколько этот самый пол надёжный? Вон груда бетона, а значит, где-то там и хвостатый. Может быть, даже живой. Они ведь сильные и выносливые. Даже котята. Только бы он был жив!
Осторожно ступая к куче бетона и мусора, окружённой столбом пыли, Антон с трудом дышал. Пыль смешивалась с липким потом и превращалась в грязь, покрывавшую всё его тело, забивавшуюся в нос…И даже во рту был её привкус, а на зубах скрипели песчинки.
– Барсик! Барсик! Где ты?
Никто не отзывался.
Мальчик опустился на колени и принялся разгребать обломки почти на ощупь, потому что пыль всё ещё висела в воздухе, нагреваемая проникавшим через все щели жарким августовским солнцем.
Лапа! Из груды показалась лапа барсика, и над нею не было крупных обломков. Значит, животное могло выжить. Он сильный, он будет жить! Антон принялся работать быстрее, чтобы достать своего спасителя. Котёнку очень сильно досталось, но, как ни странно, его сердце ещё билось. Он осторожно взял хвостатого на руки и поспешил к выходу так быстро, насколько он вообще сейчас мог это сделать.
А дальше-то куда? Антон огляделся. К врачу идти очень долго и далеко, а ехать он не может. Котёнок умрёт, если ему не оказать помощь вовремя. В голову мальчика пришла мысль, которую он поначалу отогнал как невозможную. А почему бы и нет? Старый аэропорт. Ведь барсики приходят оттуда. И там им могут помочь. Наверное. Должны помочь. Но что там? Ведь оно может быть гораздо опаснее пятиэтажки.
Глянув на едва дышащего кота, Антон принял решение. Аэропорт, он намного ближе. Но даже это небольшое в общем-то расстояние может превратиться в настоящее испытание. Нога невыносимо болела, и каждый шаг давался с трудом, а солнце стало просто невыносимым, будто ты уже умер и попал в ад. К тому же во рту давно пересохло и мучила сильная жажда. Но на самом деле это была ерунда, главное – спасти барсика. Вон уже и плиты видно, на которых они с Мишкой сидели, дожидаясь полосатых комочков шерсти. А вот дальше куда? Мальчик опустил взгляд вниз.
– Барсик, пожалуйста, помоги мне! Я не знаю, куда дальше идти. Ты же здесь был, ты знаешь, где тебя могут спасти. Покажи, куда мне идти!
Котёнок едва приоткрыл глаза, но указать верную дорогу так и не смог. Или Антон не смог его понять. В любом случае растерянный мальчик стоял перед зарослями выжженной на солнце травы и не знал, куда ему идти дальше. Раздался шорох, а из травы вдруг высунулась мордочка маленького рыжего барсика.
– Ты за нами, правда? Ты отведёшь нас
