– Потому что я чертовски люблю тебя.
Улыбка на ее лице озаряет темную комнату. Это самая милая вещь, которую я когда-либо видел, и я внезапно не могу дождаться того, что приближается сюда, чтобы убить и превратить его зубы в драгоценности для нее.
Особенно когда очередной удар заставляет ее ахнуть и прикрыть эту прекрасную улыбку обеими руками.
Мы вновь поворачиваемся к окну, когда огни освещают шоссе. Перевернутая «королла» справа от подъездной дорожки начинает накреняться и двигаться, царапая асфальт, когда Рейн поднимает на меня глаза.
– Слушай меня, – обхватываю ее лицо руками, привлекая внимание и внушая, – всадники не настоящие. Ты меня слышишь? Что бы это ни было, за всем этим стоят люди. Люди, которые, черт возьми, умрут, если попытаются тронуть хоть один волосок на твоей голове.
Рейн кивает, когда раскачивающийся седан в конце подъездной дорожки перекатывается на бок и сносит ее почтовый ящик. Мы оба одновременно поворачиваемся, наблюдая, как источник движущей силы появляется в поле зрения.
– Это не…
– Бульдозер! Рейн пулей срывается с места.
Я хватаю фонарик и бегу за ней, но к тому времени, как я спускаюсь вниз, входная дверь уже широко открыта.
– Черт возьми! Рейн, стой!
Я не успеваю догнать ее, пока она не оказывается почти в конце подъездной дорожки. Сумасшедшая подпрыгивает и размахивает руками. Бульдозер замедляет ход, в то время, как я бросаюсь вперед, толкаю ее за спину и хватаюсь за револьвер под рубашкой.
– Ну, черт, засекли! – слышится громкий голос из кабины машины, работающей на холостом ходу.
Я свечу в его сторону фонариком и вижу Квинтона и Ламара – братьев из магазина «Бакс Хардвеа», прикрывающих глаза от света.
Я опускаю фонарь, но держу руку на пушке.
– Ты починил его! – кричит Рейн, подпрыгивая у меня за спиной.
– Я говорил вам, что нам не нужно волноваться о проколотых шинах! – кричит Ламар, перекрывая рычание двигателя.
– Наконец-то эта чертова штука заработала, – добавляет Куинтон, – как нельзя кстати – деревенщинам в городе окончательно снесло крышу.
– Мы убираемся отсюда к чертовой матери, – добавляет Ламар. – Вы с нами?
– Да! – кричит Рейн, выглядывая из-за моей руки.
Квинтон салютует ей, и я не знаю, хочу ли снести ему голову за то, что он так смотрит на нее или похлопать по спине за то, что он делает ее такой чертовски счастливой.
Лично мне плевать, останемся мы или уйдем. Пока Рейн со мной, мы могли бы жить в дупле дерева, черт возьми, мне все равно. Припасы, укрытие, самооборона – теперь это просто глазурь на ванильном торте.
– Мы будем сразу за вами, – я убираю пистолет в кобуру и киваю ребятам.
Я не доверяю им – я не доверяю никому рядом с моей девушкой, у кого есть член, – но сервайвелист во мне распознает хороший ресурс, когда видит его.
Я следую за Рейн, когда она врывается обратно в дом, пролетая через кухню в гараж. Я свечу фонариком перед собой, захожу в затхлое, сырое помещение и обнаруживаю очень возбужденную Рейн, стоящую рядом с очень крутым «Кавасаки-Ниндзя».
– Ты знаешь, как управлять им? – спрашивает она, а содержимое ее рюкзака сотрясается при каждом толчке. – Моя мама никогда не учила меня.
– Черт, да, – ухмыляюсь я.
Рейн подбегает к стене и хватает ключи с крючка, пока я свечу фонариком над нами, нащупывая аварийный отпирающий механизм гаражной двери. Я тяну за красную ручку, а затем подхожу и толкаю тяжелую дверь вверх до упора. Скрежет и грохот бульдозера Квинтона и Ламара, расчищающего шоссе, заполняют гараж, но этот шум больше не похож на звуки ада.
Рейн этот шум напоминает небеса.
Когда я оборачиваюсь, она смотрит на меня, держа черный шлем и ухмыляясь с диким, необузданным выражением в глазах. Этот взгляд обычно заканчивается тем, что меня, пытающегося спасти ее задницу, чуть не убивают, но я больше не возражаю. На самом деле – такое чувство, что именно поэтому я здесь.
Рейн протягивает мне шлем. Я беру его, надеваю ей на голову и с улыбкой целую в забрало.
Рейн усаживается позади меня и держится крепко, пока я запускаю «ниндзя». Он мурлычет, как гребаный котенок и у него почти полный бак бензина.
Глядя в небо, я молча говорю: «Спасибо», выжимая газ, и мы выезжаем из гаража на полуночное шоссе.
Рейн визжит от восторга, показывая дому ужасов средний палец, когда мы оставляем его за собой.
Возможно, я не знаю, куда мы идем и что найдем, когда доберемся туда, но точно знаю, что чем бы это ни было, оно должно будет сначала справиться со мной, прежде чем доберется до нее.
Теперь есть я и мой новый близкий друг. О боже!
«Франклин-Спрингс Хай13» – старшая школа Франклин-Спрингс
БОНУСНАЯ ГЛАВА ИЗ СЛЕДУЮЩЕЙ КНИГИ:
БОРОТЬСЯ ЗА РЕЙН
ГЛАВА I
24 апреля. Рейн
Я обнимаю Уэса за талию. Рев двигателя мотоцикла заглушает мои мысли. Я поворачиваюсь и смотрю, как дом исчезает позади нас. Мой родной дом. Единственный, который я когда-либо знала. Деревья и темнота целиком поглощают его, но они не забирают мои воспоминания о том, что в нем произошло. А я бы хотела, чтобы они их забрали. Жаль, что не могу вырвать эту боль из груди и кинуть в тот дом, как ручную гранату.
А еще я жалею, что надела этот чертов шлем. Уэс должен быть в нем. Он – специалист по выживанию. Мне действительно все равно, если моя голова расколется. Все, чего я хочу, это прижаться щекой к спине Уэса и позволить ветру высушить мои слезы. Кроме того, внутри него пахнет ореховым кофе и увлажняющим кольдкремом.
Этот запах напоминает о маме, которая сейчас погребена в неглубокой могиле на нашем заднем дворе. Рядом с мужчиной, который убил ее.
Я, может быть, пережила 23 апреля – апокалипсис, который так и не наступил, но не все части меня уцелели. Рэйнбоу Уильямс – совершенство, блондинка, круглая отличница, посещающая церковь подруга баскетбольной звезды старшей школы Франклин-Спрингс – Картера Реншоу тоже похоронена там, рядом с родителями, которым она так старалась угодить.
Теперь от меня осталась только Рейн. Кто бы она не была.
Я вцепляюсь пальцами в синюю гавайскую рубашку Уэса и смотрю на черное шоссе, протянувшееся перед нами. Мои друзья, Квинт и Ламар едут впереди на бульдозере своего отца, расчищая путь через все разбитые и брошенные машины, которые скопились за время хаоса в преддверии 23 апреля, но сейчас так темно, что я едва могу их разглядеть. Все, что я вижу – это дорогу прямо перед нашей фарой и несколько искр вдалеке, где отвал бульдозера
