Куратор ожидал под дверью аудитории, где у нас проходила последняя лекция. И, едва я вышла, подхватил за локоть и немедля потянул в сторону одной из дальних аудиторий.

Где-то там, если верить моей памяти, располагался зал для практикумов по медитации, и я уж, было, решила, что мы туда и идем, но нет. Конечная аудитория оказалась другой.

Маты на полу тут отсутствовали, зато имелось несколько больших медных чаш и зеркало во всю стену, как в танцевальной студии. А перед зеркалом, спиной к нам, стояла высокая, прямая, как палка, женщина. Брюнетка, со скрученными в тугой пучок на затылке волосами. Одежда незнакомки, если смотреть с позиции этого мира, оказалась странной: на ней было что-то вроде бриджей и короткой туники.

Увидев нас в зеркале, женщина обернулась, и я смогла разглядеть ее лицо – длинный нос, крупные губы, черные, как смоль, глаза и крупная родинка на правой щеке. Ну и алый символ по центру лба, указывающий на то, что она тоже избранная.

Издалека жрица выглядела настоящей красавицей, но когда приблизилась, я заметила морщины, проступающие сквозь толстый слой пудры. Теперь я бы дала ей лет пятьдесят, ну, в крайнем случае, сорок восемь.

Быстро оглядев меня, женщина мягко улыбнулась и сказала:

– Позволь прикоснуться к тебе, дитя.

После чего, не дожидаясь ответа, сделала плавный шаг навстречу и аккуратно взяла меня за подбородок, чтобы вглядеться… не в лицо, конечно. Мое лицо жрицу не интересовало. Ей был нужен символ.

– Удивительно, – произнесла жрица певуче.

Мне хотелось сказать то же самое, но я вовремя прикусила язык. Дело в том, что я тоже символ разглядывала, но не свой, разумеется, а жрицы. И он разительно отличался от моего. То есть форма оказалась той же самой, но исполнение… Мой иероглиф выглядел натуральной татуировкой, а у нее эта штучка была попросту нарисована, даже следы-бороздки от кисти виднелись.

Но почему? Что все это означает?

Ответ, вернее его часть, я узнала через мгновение.

– Я, конечно, читала в летописях, что подобное случается, но видеть метку Ваула воочию… – Жрица глубоко вздохнула и повторила: – Удивительно.

– Простите? – вслух удивилась я. – А как же тогда вы выбираете девушку для танца?

Жрица вновь улыбнулась и, отпустив мой подбородок, ответила:

– Среди лучших. По жребию.

Вот как? То есть иероглиф на лбу у тетки свидетельствует о том, что она одна из лучших и самых удачливых жриц большого городского храма? Да-да, удачливых, ибо жребий правильный вытянула.

– Понятно, – пробормотала я.

И натянуто улыбнулась в ответ, несмотря на то что отчетливо увидела промелькнувшую в глазах женщины зависть.

– Меня зовут Шанарин, – запоздало представилась собеседница.

– А я – Даша.

– Знаю. – Она огляделась, потом дошла до скамейки, где лежал какой-то сверток, и протянула его мне со словами: – Переодевайся, и начнем.

Удивительно, но на время моего переодевания Глун вышел из аудитории. Мне выдали такие же бриджи, как те, что были на жрице, короткую тунику и ленту для волос. Только справиться с волосами самостоятельно все же не получилось, так что Шанарин пришлось мне помочь. Жрица ловко собрала мои волосы в пучок, такой же плотный и тугой, как тот, что был у нее.

– Работая с огнем нужно быть аккуратнее с волосами, – с очередной улыбкой пояснила жрица. – Только истинное пламя бога не опасно.

Я понятливо кивнула: соблюдение правил пожарной безопасности – это хорошо. Ибо вспыхнуть, как спичка, совсем не хочется.

А потом жрица подошла к двери и впустила в аудиторию, которую все-таки уместнее было назвать студией, Глуна. Тот окинул меня придирчивым взглядом и хмыкнул. Одобрительно или скептично – толком не поняла, но вдумываться не стала, его мнение меня не волновало. Больше заинтересовало то, что, войдя, куратор сделал какой-то хитроумный пасс рукой, и в установленных в аудитории чашах вспыхнул огонь.

Ого! А Глун, кажется, сильнее, чем я думала. Или…

Сосредоточиться на этих мыслях мне не дали. Шанарин стремительно прошла к центру комнаты и хлопнула в ладоши.

– Итак, о том, что касается танца, – торжественно произнесла она. – Тут все довольно просто, Даша. Необходимо лишь раскрыть свою душу.

Я чуть не застонала, вспомнив учебник по «Философии магии огня». И здесь душа понадобилась? Сговорились они все, что ли?

– Иди сюда, – поманила меня в центр жрица, а сама, наоборот, отступила к лавке, где обнаружился незамеченный ранее бубен.

Только не говорите, что это должна быть импровизация!

– Сейчас попробуй почувствовать ритм, Даша. Расслабься, закрой глаза, и вперед.

Нет! Только не это, пожалуйста! Я ведь не танцовщица, ритмы улавливать! Единственное, что могу – это подергаться в клубе вместе с толпой. Танцы – это не мое. Вот совершенно.

Однако Шанарин уже подхватила бубен и подарила новую улыбку, которая лично мне показалась жестокой. А после начала настукивать тот самый ритм, который следовало почувствовать. Обычное бум-бум-бум, медленное и совершенно не вдохновляющее.

Черт.

Я обернулась, чтобы взглянуть на куратора. Фон Глун стоял возле двери, привалившись к стене и сцепив руки на груди. В его ответном взгляде читалось абсолютное равнодушие.

– Ну же, Даша, – позвала жрица. – Давай. Не стой столбом.

Так. Без паники. Я глубоко вздохнула и сообщила:

– Шанарин, простите, но мне казалось, все будет происходить несколько иначе.

Женщина перестала терзать бубен и вопросительно приподняла бровь. Я же продолжила:

– Понимаете, я думала, что мы будем разучивать движения. Что вы покажете, а я повторю.

Жрица слегка прищурилась, и в ее взгляде мне вдруг почудилось промелькнувшее коварство. То ли в очередной раз разыгралась паранойя, то ли Шанарин я в действительности очень не нравилась. Почему? Ну, например, потому что у меня на лбу настоящий символ Ваула, а у нее – просто краска.

– Нет, Даша, – голос жрицы, впрочем, оставался ровным. – Огонь, как и воздух, стихия очень пластичная. Она не терпит шаблонов. А тот тип танцев, о котором ты говоришь, это шаблон. Совершенно определенная, выверенная форма. Но поскольку придать форму огню невозможно, танец в честь Ваула должен быть… – Шанарин на миг замолчала, подбирая слова. – Он должен быть выражением души, внутреннего огня.

Вот далась им моя душа.

– А если я не хочу показывать свою душу?

Брови жрицы взлетели на середину лба, глаза округлились. Шанарин повернулась к фон Глуну, и во всем ее виде читалось: «Эта иномирянка сумасшедшая?».

– Дарья, прекращай, – сказал куратор хмуро. – Просто сделай то, что просят.

Хотелось огрызнуться, но я сдержалась.

– Господин куратор…

– Лорд! – рявкнул он.

Я потупилась, потому что – да, лорд. Но я реально все время об этом забываю, как-то не общалась никогда с лордами, непривычно мне.

– Лорд куратор, простите, но я так не могу.

– А в чем проблема?

Ну, видите ли… может быть, в том, что я понятия не имею, каким образом душу раскрывать? И как чувствовать огонь, отплясывая импровизированный танец под удары бубна? Я не танцовщица, понимаете?

Но сказать этого вслух я не могла. Хотя бы потому, что кое-кто уставился на меня таким взглядом, под которым на откровенность не тянуло совершенно. Именно поэтому я покорно кивнула и ответила:

– Простите, профессор. Вы совершенно правы. – И уже жрице: – Шанарин, будьте так любезны…

Желание картинно улыбнуться, щелкнуть пальцами и воскликнуть «Маэстро, музыку!» я сдержала.

Жрица стукнула в бубен. Потом еще раз и еще. Я же закрыла глаза и попыталась-таки поймать ритм. А еще воскресила в памяти образ одного увиденного не так давно выступления. Около месяца назад мы с подругой ходили отмечать ее день рождения в восточный ресторан, и попали на бесплатное представление, где три девушки в восточных костюмах исполняли танец живота.

Где-то я слышала, что в этом танце главное все-таки живот – не зря ведь он носит такое название? Однако когда смотрела, видела, честно говоря, только бедра. То есть животом девушки тоже «играли», но бедра точно были эффектнее.

Вы читаете Танец Огня
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату