Илис продолжал буравить меня тяжёлым взглядом.
— А эта куртка мне никогда не нравилась. Она страшная.
— Она удобная и тёплая, — огрызнулся он, с грустью добавив, — была.
— И страшная, — не сдавалась я, сверкая из темноты глазами. Как это выглядело со стороны не знала, но очень надеялась, что устрашающе, — моё чувство прекрасного было не в силах это выносить…
— Ночевать сегодня останешься в своём вольере. — не дослушав, решил хозяин и поднялся. Разговор был окончен.
— Ч-чтооо?! — выскочив из-под кровати, я вцепилась в его штанину и заверещала: — Хазяин, ты не можешь так со мной поступить. Это нечестно. Это жестоко. Это несправедливо, в конце-то концов!
Бессердечный гад моим воплям не внял, жалостью не проникся и в виварий все равно понес.
В жуткое пристанище подчиненной нечисти я вносилась голодная и безнадежная.
Во время ужина, вместо того, чтобы есть, строила несчастные глазки хозяину, который цинично игнорировал мои взгляды. Игнорировал и ел, не глядя по сторонам.
Кажется, та курточка была его любимой, и мне предстояло поплатиться за столь непочтительное к ней отношения.
Виварий представлял собой небольшое серое одноэтажное здание с двумя пристройками и навесом.
Двустворчатая, стальная дверь на тугих петлях с трудом открылась, пропуская нас в теплое, пахнущее землёй и почему-то грибами помещение.
Внутри виварий больше всего походил на просторную человеческую тюрьму. Вольеры располагались напротив друг друга. По толстому стеклу, отгораживавшему их от коридора, изредка проходила рябь защитных заклинаний.
— Хазяяяяин, давай отсюда уйдем, пожалуйста. Мне тут плохо, — прижав уши, я мертвой хваткой вцепилась в воротник хозяйской рубашки, с ужасом глядя по сторонам.
В некоторых вольерах сидели чьи-то подчиненные хищники начиная от человекоподобной мелавицы и заканчивая угрюмым онаком.
Я была не права, кроме илистого кота и аспида здесь проживала нечисть пятикурсников. В полностью обустроенных, максимально приближенных к естественной среде обитания, вольерах.
Пустующие же вольеры представляли собой простые коробы с голыми белыми стенами и рассеянным слабым освещением.
Внутри помещение было значительно больше, чем казалось снаружи.
Три дюжины просторных клеток, выстроились вряд. Хозблок находился аккурат посередине, между восьмым и девятым вольерами.
В большой, светлой комнате, с развешенным по стене рабочим инвентарем и огромным столом по центру, нас уже ждали.
— А я сказал, ты будешь отзываться на имя Энарик! Так звали подчиненного фаро моего отца! — покрасневший от злости, Тайс орал на сидевшего здесь же кота, потрясая зажатым в руке скребком, — фаро, а не какой-то илистый кот.
— Вообще-то, если судить объективно, илистый кот лучше фаро. Он быстрее, сильнее и в темноте видит, — не смогла смолчать я.
— Зато по поводу имени он не спорил и согласился на него сразу, — огрызнулся рыжий, бросив скребок на стол, в груду такого же небрежно сваленного инвентаря.
— Представляешь, мелкая, — кот, почувствовав поддержку в моём лице, воспрял духом, — каждый день является сюда и требует, чтобы я отзывался на это дурацкое имя. До сих пор понять не могу, как этот недоумок умудрился меня подчинить.
Тайс тихо зарычал. А я очень надеялась, что хозяин, глядя на такие непростые отношения друга со своей подчиненной нечистью, осознает, как же ему со мной повезло.
— И почему-то считает, что я должен таскать ему вещи для работы, — жаловался кот, разглядывая меня без всякого гастрономического интереса. Он был сыт, и на какую-то мелкую рагру, в которой меха больше, чем мяса, смотрел равнодушно.
— Скажи спасибо, что не заставляю убирать вольеры, — прошипел Тайс.
Кот смерил оценивающим взглядом свои лапы, которые для уборки были совершенно непригодны в виду их анатомической особенности, потом на хозяина и с поражающей искренностью признался:
— Хотел бы я на это посмотреть.
Тайс тоже заценил огромные, но совершенно обычные кошачьи лапы и сник. Сжав и разжав кулачок несколько раз, я с гордостью покосилась на хозяина. У меня, в отличие от кота, лапы по строению больше походили на человеческие руки. Только мохнатые, маленькие и с коготками. Своего рода приятное дополнение к слабосильному, мелкому телу.
Илиса мои особенности не интересовали. Он на меня даже не посмотрел ни разу. Дождавшись, когда рыжий перестанет пыхтеть, хозяин спокойно поинтересовался:
— Почему он не в вольере?
— Мы решили, что им нужно немного размяться, — сообщили веселым голосом сзади.
— Еда? — приятно удивился вползший вслед за Керстом аспид. Ничто уже не напоминало о том, что он совсем недавно слопал варса. Ускоренный метаболизм. Обычной змее на то, чтобы переварить огромную шипастую кошку, понадобилось бы несколько недель.
— Нельзя, — бросил Керст, беззаботно улыбаясь.
Аспид сразу погрустнел, сник и, проворчав что-то о притеснении подчиненной нечисти, пополз в угол, где были свалены новые подстилки. Когда он проползал мимо нас, я невольно забралась хозяину на голову, не сразу даже заметив, что он не возмущается и стоически терпит творимый мной произвол.
Сползти обратно на его плечо осмелилась только когда змеюка заползла на подстилки и затихла, скрутившись в тугие кольца.
— И чего ему в вольере не спится? — проворчала я, ощупывая хозяйское ухо и приглаживая его волосы. Меня это немного успокаивало, Илису не оставалось ничего другого, кроме как терпеть.
— Предпочитаю находиться на свободе, — сообщил аспид, не открывая глаз.
Вздрогнув, я впилась коготками в ощупываемое мною ухо. Хозяин вздрогнул.
— Что у нас сегодня? — спросил он, отцепив от себя мои лапы.
— Три вольера и доски на заднем дворе нужно сложить под навес, — отчитался Керст.
— Тут есть задний двор? — непритворно восхитилась я.
Кадетов мой энтузиазм угнетал. Их, в отличие от меня ждала тяжелая работа.
***
Обжитый вольер, с огромной лужей, обозначающей, вероятнее всего, недооцененное озеро, был пуст.
Среди высокой, сочной травы, слегка шевелящейся на искусственном ветру, мог бы затеряться даже медведь, позволяя беспечной жертве подойти поближе, чтобы потом одним молниеносным движением, оборвать ее жизнь.
К счастью, медведи себя так никогда не вели, а вольер был действительно пуст. Что лично мне казалось странным.
— А где…
— Отбыл на практику с хозяином, — правильно понял моё удивление Илис, — пока его нет, мы должны навести здесь порядок.
Я посмотрела на траву, занимавшуюся большую часть пространства, на хозяина, с полупустым ведром в руке, и сообщила, погладив его по голове:
— Знаешь, я, наверное, лучше из коридора на это дело полюбуюсь.
Спрыгнув с хозяйского плеча на пол, выжидающе уставилась на
