Симона вешая курточку Билла, и глядя, как он расшнуровывает кеды, спокойно сказала:
– Милый, мы с Томом приготовили спальню, специально для тебя.
Билл замер, пытаясь переварить сказанное Симоной.
– Специально? Зачем? – он с растерянной улыбкой смотрел на Симону.
– Ну, ты же понимаешь, что тебе первое время нужен покой. А Том любит пошуметь, музыка там, поздно ложится спать, рано утром на занятия в колледж поднимается…
Билл пытался заглянуть в глаза Симоны, но она не смотрела на него, перекладывая одежду на полке, и это все больше и больше начало напрягать Билла.
– Да, наверное, – пробормотал он.
– Это бывшая гостиная, – Симона улыбаясь, подошла к двери и открыла ее. – Вот, добро пожаловать в твою спальню, надеюсь, что тебе будет тут уютно, Том перенес сюда все твои вещи.
Биллу стало холодно. Он не понимал, НЕ ПОНИМАЛ!
– Спасибо, – Билл встал и подошел к дверям теперь уже своей спальни. Остановился.
– Солнце, я приготовлю поесть и через полчасика мы поужинаем, хорошо?
– Да, спасибо, поужинаем, – рассеянно ответил Билл и зашел в комнату, оглядывая ее и не зная, что думать.
А Симона видела растерянность Билла, и ей было не по себе. Она боялась, что Билл не поверит, не примет, не поймет, и как оказалось позже – не зря боялась.
Билл оглядел новую обстановку, письменный стол, ТВ на тумбочке, широкую кровать, встроенный зеркальный шкаф, новый музыкальный центр – отличная комната, но почему? Отдельно ПОЧЕМУ?
Он разделся, прошел в ванную и, принимая душ, и все больше понимал, что есть во всем этом что-то неправильное. Не мог Том захотеть, чтобы Билл спал отдельно, НЕ МОГ! Сердце не верило, не допускало такого…
Том решил прилететь неожиданно, сделав сюрприз не только для Биллу, но и Симоне, которая знала, на какое число и рейс были билеты у сына. Только Том, узнав о чартере, который был на пятнадцать часов раньше его предполагаемого рейса, решил все изменить. Сдал билеты, хотя знал, что из аэропорта ему придется добираться самому. Но это для него не было проблемой, главное, что он раньше прилетит домой. Туда, где уже намного ближе будет к Биллу. Конечно, у них не будет возможности вечером увидеться, зато они смогут встретиться уже завтра утром. Он разговаривал с Биллом, но не стал ничего говорить о своем прилете.
Когда Том вышел из самолета, то, глядя на здание аэропорта, улыбнулся, вспомнив, с какой тоской на это же здание он смотрел три недели назад, когда улетал на практику. А теперь все окей. Он дома. Почти рядом с Биллом.
Такси несло его домой по вечернему Гамбургу, и так же как Билл, по дороге домой, он тоже улыбался, глядя на людей и на город, проносящийся за окном. Сердце трепетало. Он просто был счастлив видеть родной город, в котором жил его Черный Ангел.
Доехав до дома, Том стремительно влетел в подъезд, даже не глянув на свои окна, он не сомневался, что дома нет никого. А если бы он все-таки посмотрел на окна, то увидел бы, что в комнате, которую они с мамой выделили для Билла, горит свет…
Но Том не посмотрел. И именно поэтому, когда лифт поднял его на седьмой этаж, поставил чемодан и бросил на него свою сумку, в которой где-то на дне были ключи от квартиры.
От нечего делать звякнул в звонок, не предполагая даже, что дома есть кто-то.
– А черт, – он отвернулся к сумке, не зная, что в своей спальне Билл очень удивился звонку в дверь. Он знал, что у Симоны свой ключ, а с улицы просто так никто зайти не мог, не воспользовавшись домофоном.
Билл, не спеша, пошел к дверям.
– А черт, где они, зараза? – Том никак не мог найти ключи и это так раздражало. Он устал от перелета и ужасно хотел кофе и курить. И вдруг услышал щелчок замка и звук открывающейся двери.
– Мам? Ты дома, а я вот клю…чи… – говорил он все тише и медленнее, глядя в такие же, как у него, темные, изумленные до невозможности глаза.
– Том, – шевельнулись губы, и Том рванулся, и через мгновение почувствовал, как его крепко обнимают родные руки, прижимая к груди, где так гулко билось сердце.
– Билл, Билл, – то ли говорил, то ли шептал, то ли стонал Том, куда-то в теплую шею.
– Ну, здравствуй, братишка, – губы коснулись его уха, и Том впервые в жизни понял, каково это, когда уходит из-под ног земля.
POV Avt (два дня назад)
Симона суетилась возле плиты, когда Билл зашел, улыбнулся.
– Еще чуть-чуть подожди, дорогой, минут пять.
– Да я так, – он прошел к подоконнику, и защемило сердце. На нем лежали сигареты Тома. Он взял пачку и осторожно достал сигарету. Поднес ее к лицу и вдохнул. Пахло Томом. И комок подкатил к горлу. Да, Билл знал, что скоро, совсем скоро он увидит своего парня, что обнять его сможет, что сможет наконец-то услышать стук его сердца и ощутить тепло нежных ладоней.
– Скучаешь по нему? – Симона смотрела на влажные волосы Билла, рассыпанные по плечам.
– Очень, – Билл кивнул. – Я всегда скучаю и скучал. Даже тогда, когда он на пары уходил. А сейчас, почти три недели, мне до сих пор не верится, что я столько смог без него протянуть.
– Все хорошо, дорогой, Том приедет, уже совсем скоро.
– Я знаю. Конечно, приедет, – Билл печально вздохнул.
– Теперь все уже позади, самое страшное пережито. И тобой, и им…
– Он очень переживал? – Билл мял сигарету в пальцах, так и не поворачиваясь к Симоне.
Симона покачала головой.
– Знаешь, мне иногда казалось, что ему было бы легче на твоем месте. Я очень боялась за него, он просто себя измучил, метался, как загнанный зверь в клетке. Первые трое суток, пока ты почти все время был без сознания, он жил у Хельги, в комнате отдыха. Мне так даже спокойнее было, я знала, случись что – Хельга возьмет ситуацию в свои руки. А он все-таки сорвался, устроил скандал на посту в том отделении, где ты лежал тогда. Требовал, чтобы его к тебе пустили.
Билл стиснул зубы, слушая Симону.
– Да, он мне писал потом, что рвался ко мне, – выдохнул через секунду.
Симона села за накрытый стол.
– Садись, милый, поедим, тебе теперь нужно набираться сил.
Билл положил сигарету на место и тоже присел за стол. Ужинали почти молча. Билл, хотя и был совсем не голоден, но наслаждался вкусом домашней еды. А в голове крутился один и тот же вопрос.
Симона видела состояние Билла, и гулко билось сердце, от понимания, ЧТО именно не дает Биллу покоя. Она знала, чувствовала и так боялась того вопроса, который Билл задал, некоторое время спустя, рассеянно ковыряя вилкой салат.
– Почему, Симона? – Симона подняла на Билла взгляд, и почти сразу опустила, увидев в глазах племянника боль.– Я же чувствую, что не так, понимаешь? Том не мог захотеть, что бы я спал отдельно. Я не верю в это…
Сердце Симоны разрывалось на части, но она уже понимала, что дальше молчать не сможет. Нет больше смысла. Ей придется нарушить обещание, данное Тому – другого выхода не было. Она не могла просто сказать: «Подожди Тома, дорогой. Он приедет и все сам объяснит». Это было бы для парня смерти подобно, ждать неизвестно чего, больше двух дней.
– Ты знаешь, я ведь что-то еще в больнице почувствовал. Видел, только понять не мог и сейчас не могу. Что? Симона, мне нужно знать… Пожалуйста. Том ничего не говорит по телефону, одни отговорки, но я чувствую, что врет или просто не договаривает. А потом эта отдельная комната, – Билл смотрел на нее умоляюще.
Симона отложила вилку, молча встала, взяла свою тарелку и поставила ее в мойку.
– Я понимаю тебя, – тихо начала она. – Все то, что я тебе сейчас скажу, должен был и хотел сказать Том. Сам. Но я понимаю также, что все происходящее тебя, мягко говоря, удивляет. Все правильно.
Билл напрягшись, пристально смотрел на профиль Симоны. Она отошла, помыла руки, взяла полотенце. Скомкала его влажными пальцами.
– Я сейчас, – она вышла с кухни. Билл побледнел.
То, что в эти мгновения переживал в себе Билл, знал только он. Сердце разрывалось от неизвестности. Казалось, что перед операцией он так не боялся, как сейчас.
