— Да, что-то вроде этого. Ничего особенного, но так полагается, Энни.
Очень хотелось убежать и не принимать никаких решений. Но я никогда не делала так — не буду и дальше.
— Я не уверена, что соглашусь на твое предложение… когда-нибудь. Но я не хочу обижать тебя сейчас, — сказала я медленно. — Ты мой друг и навсегда останешься им. Если я могу принять этот подарок, то только как символ нашей дружбы.
Глупо. Кольцо — символ дружбы. Рон будет смеяться.
Арчибальд тоже улыбнулся.
— Хорошо. Пусть будет символ дружбы. Но… — Он встал из-за стола и потянул меня за собой. — Символами дружбы обычно обмениваются. Что ты можешь подарить мне взамен, Энни?
Пока я несколько секунд пыталась сообразить, о чем он говорит, Арчибальд быстро надел кольцо на безымянный палец моей левой руки и, сжав ее, продолжил:
— Я прошу только одного. Поцелуешь меня?
Я подняла голову и посмотрела на принца с изумлением. Мне послышалось?
— Поцелуешь? — повторил он.
Видимо, не послышалось.
— Символ дружбы — поцелуй? — сказала я с веселой укоризной. — Весьма необычно.
— Как и кольцо, — возразил Арчибальд абсолютно справедливо. — Ну? Я жду.
Я фыркнула.
— Ты нахал.
— Вовсе нет. Нахал — это как-то так.
И не успела я опомниться, как этот самый настоящий нахал наклонился и прижался своими губами к моим. А чтобы я не отстранилась, обхватил ладонями лицо. Поцелуй продолжался всего секунд десять, но мне хватило, чтобы смутиться и покраснеть, ощущая странный жар в груди. И когда Арчибальд отпустил меня, я отпрыгнула в сторону под его ироничный смешок.
— Вот теперь ты можешь называть меня нахалом, Энни. Да, я нахал, но зато справедливый.
— Справедливый нахал, — кивнула я, пытаясь справиться со смущением изо всех сил. — Так и запишем.
Его довольная счастливая улыбка тоже смущала. Но я прекрасно понимала, чем она вызвана, и старалась улыбаться в ответ. Может, я и не люблю Арчибальда, но он мне очень-очень нравится. И кто знает… Как говорит Валлиус: «Любовь не выстрел и не удар, любовь — это растение, которое нужно растить». Кто знает… Вдруг вырастет?
ГЛАВА 10
Ночью я долго не могла уснуть, все ворочалась и вспоминала произошедшие события. И наш первый успешный шаг с Байроном, и последующие разногласия, и подарок Арчибальда, и даже легкая, веселая экскурсия по оранжерее — все бередило душу.
Во время прогулки на пару мгновений мне даже захотелось работать там, среди растений, настолько интересно об их особенностях рассказывал наш с принцем провожатый. Особенно меня впечатлил огромный и безумно красивый цветок из Корго[5] — оказалось, если уснуть на его лепестках (а очень хотелось, они были мягкими и уютными), он тебя слопает. Серьезно — цветок-хищник! На лепестках — мелкие «ротики», сначала они начинают выделять усыпляющий газ, а потом и вовсе кислоту, постепенно растворяющую «пищу». Жуть жуткая!
Наверное, эта жуть была написана у меня на лице, потому что Арчибальд и сотрудник оранжереи очень смеялись и обещали показать мне еще больше интересного в следующий раз.
Следующий раз… Теперь я уже не сомневалась, что он будет. Впрочем, как и в том, что принц добьется своего. Со временем, но обязательно добьется… «Ваше высочество»… Я — высочество? Защитница, какая невероятная глупость!
Примерно с этими мыслями я и уснула. А утром, собираясь к Арманиусу, напрочь забыла снять кольцо. Решение об этом я приняла еще накануне. Да, Арчибальд просил «по возможности не снимать», но светить им у архимагистра, а потом на работе я не собиралась. И тем не менее снять забыла.
Заметила, только когда понадобилось надеть перчатки. Помянула всех демонов Геенны и под внимательным взглядом Арманиуса стянула тонкий ободок с пальца. Положила его в один из кармашков сумки, ощущая, как торят щеки…
— Почему ты так смутилась, Эн? — спросил ректор, как мне показалось, насмешливо. — В кольцах нет ничего неприличного, даже наоборот. Я… — Он запнулся. — Я рад за вас с Арчибальдом.
Я не могла пока разделить этой радости, но ответила то, что полагалось:
— Спасибо.
Я сделала Арманиусу два укола, прежде чем решилась спросить:
— Вы считаете, ему дадут возможность… мм… жениться?
«На мне» произнести не смогла, да и не требовалось — архимагистр понял.
— Да, Эн. Поверь, он уже получил разрешение Арена, иначе не смог бы начать ухаживать.
Я кашлянула.
— А у семьи Альго так принято, что ли? Перед ухаживанием просить разрешение у императора?
Арманиус улыбнулся, наблюдая, как я, смазывая кремом его кожу, ставлю на нее датчики.
— Если речь просто об ухаживаниях, то нет, конечно. Но в случае, когда ухаживающий собирается жениться, — да, обязательно. Император должен быть в курсе. И я уверен — так оно и есть.
Мгновение я колебалась, прилепляя очередной датчик.
— Как вы считаете, архимагистр, что было первично — вопрос Арчибальда про меня или его закон?
Ректор кивнул — удивительно, но он понял, хотя выразилась я весьма сумбурно.
— Ты думаешь, Арчибальд пришел к Арену с вопросом, и тот поручил ему разработать закон о наследовании титулов, этим как бы убивая двух зайцев. Закон обществу нужен давно, но, дабы его принятие прошло спокойнее, необходимо, чтобы кто-то из Альго женился на неаристократке.
Я закусила губу. Защитница, как же мне не хочется быть декорацией к этому закону…
Последний датчик с негромким чпоканьем присосался к коже, и я повернулась к сумке. Теперь — самое неприятное.
А Арманиус, не зная, какой кошмар его ждет, продолжал говорить:
— Или сначала Арчибальд придумал закон, а потом уже вспомнил о тебе? Эн, я могу быть не прав, но, во-первых, я считаю, что это не имеет особого значения, а во-вторых, все могло происходить одновременно.
Я достала из сумки пульт управления и поинтересовалась:
— Это как?
— Арчибальд давно положил на тебя глаз, закон давно требовал разработки, и принц мог сообразить об этом одновременно. Эн, если тебе нравится Арчибальд и ты видишь в нем свою судьбу, то должна понимать и помнить, что Альго все такие. Это в их крови. Любовь любовью, а служба службой, и они используют тех, кого любят, по максимуму, не считая это чем-то зазорным. Они правители. Они так воспитаны. Арчибальд всю жизнь будет носить тебя на руках, но при этом не забывая демонстрировать твое происхождение. Как и то, каких успехов ты добилась, невзирая на него и уровень дара.
Да, он прав. Но пока я была не готова об этом думать. Особенно учитывая то, какую процедуру нам сегодня предстояло пережить.
Я вздохнула и, сжав пульт в руке, повернулась к архимагистру. Он был такой смешной с этими датчиками по всей груди. Легкая небритость на щеках, карие глаза, полные какого-то непонятного для меня чувства, слабая усмешка на губах… Смотрю на него — и сердце сжимается. И в голове туман, и в пальцах дрожь. Неужели это когда-нибудь пройдет?
— Сейчас будет… немного больно, архимагистр.
— Я уже догадался. — Усмешка стала шире. — Давай, Эн, не жалей меня.
— Ну, кто-то же должен вас жалеть, — сказала я тихо и нажала нужную кнопку.
Арманиус выгнулся на диване дугой, глаза закатились, с губ сорвался чуть слышный стон. Это была самая болезненная, самая ужасная из всех моих процедур. И увы — теперь ее нужно было терпеть целых семь дней.
Десять минут я пропускала через тело ректора чистейшую силу пополам с электрическим током — «демонский коктейль», как назвал этот метод Валлиус, когда я впервые предложила его использовать. Многие пациенты начинали безудержно кричать от боли, другие теряли сознание, третьи непроизвольно ходили под себя… Арманиус терпел, сжимая зубы и руки так, что побелели скулы и костяшки пальцев.
Через десять минут я вновь нажала кнопку, прекращая процедуру. Тело ректора осталось напряженным, глаза — зажмуренными, и только с губ сорвался тихий вздох. Я подошла ближе, сняла все датчики, закинула их в сумку, а потом погладила архимагистра по голове. По сути, на сегодня я закончила, можно уходить… Даже не так — надо уходить, меня ждут другие пациенты. А я вместо этого села рядом и осторожно обняла Арманиуса за горячие, будто бы обожженные плечи.
