Гектор?.. Точно, это же Дайд. Гектор Дайд, глава Комитета дознавателей.
— Чаша была зачарована либо вчера вечером, либо сегодня с утра. Вероятнее, до моего звонка Агрирусу, иначе они вряд ли рискнули бы пытаться убить Берта. Подобное с ней можно проделать только тогда, когда у университета нет ректора, иначе взаимодействие будет невозможно. Арманиус — единственный представитель своего рода, и чаша должна была вспыхнуть и сжечь его.
— На крови зачарована? — уточнил император. Я пыталась продолжать осматривать Арманиуса, но получалось плохо. Разговор тоже хотелось послушать.
— Да, ваше величество.
— Но не сработало. — Арен усмехнулся. — Почему не сработало, ты можешь не уточнять, Гектор. Но кто погасил пламя?
— Мы с Урсулой и Ирвином пытались, однако…
— Университет, — сказал вдруг Арманиус, и все присутствующие разом на него посмотрели. — Это был университет. Он втянул в себя пламя секунд через пятнадцать, как будто понял, кого именно пытается убить. Очень странно.
— Ничего странного, — ответил император. — Артефакт не может убить своего хозяина.
— Я больше не…
— Да, ты больше «не». Но и нового хозяина пока не появилось. Конечно, если бы не просчет, пламя сожгло бы тебя до того, как университет его погасил, — подобные кровные чары очень сильны. Отличная схема — пара секунд, и проблемного человека нет. А огонь потом сам ушел бы в стены, оставив вместо тебя кучку пепла.
Мне резко стало дурно.
— Вам… — пробормотала я и, когда Арманиус посмотрел на меня, выпалила уже громче: — Вам вообще нельзя никуда ходить, ни на какие советы и церемонии! Сидите дома!
Арманиус улыбнулся, и все остальные тоже засмеялись. Как будто я что-то смешное сказала!
— Не волнуйтесь, Эн, — проскрипел Гектор Дайд. — Ваш больной представлял опасность только как ректор. Сейчас метка нарисуется на руке другого человека, и к бывшему ректору сразу потеряют интерес.
— А если она нарисуется на руке того же самого человека? — спросила я и замерла. Впрочем, не я одна, присутствующие — тоже.
В стенах университета что-то гудело…
— Все, — сказал Арманиус, разглядывая чистое запястье. — Университет сделал свой выбор. И это не я.
Получив от Гектора отчет, Арен почти сразу удалился в сопровождении Ирвина и Урсулы. Дайд остался, заявив, что он должен проследить, вернется ли Берт к себе в целости и сохранности, иначе его будет мучить совесть.
— Я сам перенесу тебя домой, — пригрозил он Арманиусу. — И тебя… то есть вас, Эн.
— Мне нужно в общежитие. — Она покачала головой. — За сумкой с медикаментами. Я должна сделать архи… Бертрану несколько уколов. И общеукрепляющее не повредит. Подождите, я схожу к себе, а потом перенесете нас всех вместе, хорошо? Проректор… то есть айл Агрирус дал мне на сегодня допуск по переносам, так что я могу без сопровождения.
Дайд кивнул, и Эн, быстро построив лифт, ушла в общежитие. И как только она исчезла, Берт поинтересовался:
— План не сработал из-за того, что я был в Геенне?
— Скорее всего. — Главный дознаватель кивнул. — Пламя чаши — пламя Геенны, сам знаешь. По легенде, Альго получили свойство своей крови, побывав там. Видимо, в этой легенде есть доля истины…
Берт нахмурился, пытаясь понять…
— Но ведь те, кто на меня покушался, должны были знать об этом.
— О чем? — Гектор хмыкнул. — Легенду-то все знают, но тех троих магов, которые побывали в Геенне, никто и никогда не пытался в дальнейшем сжечь в ее пламени. Даже в обычном пламени не пытался. И честно говоря, я сам до сих пор не очень хорошо понимаю, как это возможно. Ты не маг, у тебя сломан контур — как ты можешь не гореть в пламени? И ты не Альго. Чтобы догадаться о том, что ты закалился в Геенне, как кусок стали, и огнем тебя теперь не возьмешь, нужно быть гением. И провидцем заодно. Тем более что ты оттуда вернулся весь в ожогах… Слишком невероятно, Берт.
— Получается, это теперь часть моей кровной магии.
— Вероятно, так.
— Значит, Геенна воздействует на кровь…
— Наверное. — Гектор пожал плечами. — А может, это была разовая акция. В любом случае экспериментировать и запихивать тебя опять в Геенну или просто в огонь мы не будем. Если ты сгоришь, я тебе этого не прощу.
Арманиус засмеялся, и в этот момент посреди кабинета начали появляться стены лифта.
— Эн возвращается. — Дайд кивнул на лифт. — И, кстати, я смотрю, она пока без кольца Арчибальда. Впрочем, и без твоего — тоже.
— Молчи. — Берт закатил глаза и, спохватившись, поморщился — они все еще болели.
Дайд оставил их с Эн в библиотеке Арманиуса и, пробормотав: «Есть хочу зверски», — умчался.
Она тут же попросила Берта лечь и, быстро достав из своей неизменной сумки какие-то склянки и шприцы, поинтересовалась:
— Так кто в итоге стал ректором? Вы не можете это почувствовать?
— Нет. Попозже свяжусь с Велмаром, спрошу. И поздравлю заодно.
— Так уверены?
— Совершенно.
— А… его-то никто убить не попытается?
Этот вопрос тоже волновал Арманиуса, но спросить Дайда он не успел.
— Я надеюсь, что нет, Эн. Но это в любом случае будет непросто, особенно если он стал ректором. Да и комитет не дремлет.
— Ну да, не дремлет. — Она фыркнула, поворачиваясь к нему лицом. — Вас вон чуть не угробили. Так, сначала глаза давайте, а потом уже остальное… — И, помешкав, она все-таки спросила, уже делая ему укол в глаз: — А пламя вас не сожгло из-за Геенны, да?
Берт молчал — не мог ответить, язык будто прилип к нёбу.
— Ах, точно… Но это логично. Надо будет Рону рассказать.
— Зачем? — Арманиус едва не подпрыгнул.
— Ну как же. — Эн вновь отошла к сумке и стала набирать второй шприц. — Он ведь изучает артефакты, в том числе кровную магию. Это может быть важно.
Пару секунд Берт молчал, раздумывая.
— Эн, я прошу тебя, не говори пока никому ничего. В том числе и Рону.
Она кинула на Арманиуса быстрый взгляд, улыбнулась.
— Подозреваете?
— Да, — не стал скрывать Берт. — Не обижайся, но…
— Я не обижаюсь. — Она вновь обернулась и подошла ближе, держа шприц вертикально. — Если вас интересует мое мнение, то Рон не может быть замешан ни в каких заговорах.
— Почему ты так думаешь?
— Я давно его знаю, — ответила Эн, все еще улыбаясь, — и он всегда был прям и прямолинеен, как палка. А еще он слишком не любит аристократию, чтобы ввязываться в их игры.
Берт промолчал. Он понимал Эн и не хотел ее расстраивать, тем более, что сам не был уверен в выводах. Люди меняются, это он знал точно. И друг может предать, особенно если на карту поставлено то, что он считает важнее любой дружбы.
— Ты сегодня останешься?
— Я… — Она явно колебалась. — Не знаю.
— Оставайся. Вдруг меня снова убить попытаются?
— Вы опять мною манипулируете, — засмеялась Эн. — Ладно, я останусь. — И, смутившись, добавила: — Мне нравится моя комната. То есть…
— Я понял. — Берт улыбнулся.
«Моя комната». Замечательно! Теперь у него в доме есть комната Эн. Осталось самая малость. Чтобы из «моя» эта комната превратилась в «наша».
Проснулась я от настойчивой вибрации браслета связи и, покосившись на экран, подскочила на постели — вызывал Арчибальд. И это было очень кстати! Еще вчера я хотела попросить у него об одной услуге, но не успела.
— Доброе утро, Эн, — улыбнулась проекция принца.
Я чуть смутилась, осознав, какой растрепанной выгляжу, но быстро опомнилась — подумаешь, коса немного расплелась…
— Доброе, Арчибальд. Мне, — я запнулась, — жаль, что вчера все так получилось.
— Ничего страшного, — его высочество продолжал улыбаться, — хотя в оранжерею мы с тобой теперь несколько дней не сможем наведаться. Я через полчаса перенесусь на север. Только что поступил сигнал из штаба — Геенна просыпается.
— Ох… — выдохнула я, ощутив укол беспокойства в сердце и даже не зная, за кого больше переживаю — за Берта или за Арчибальда. — А мне… а я так надеялась сегодня тебя увидеть!
