Валет сидел лицом к проходу и, увидев меня, первым отставил миску с недоеденной перловкой, разбавленной кусочками сала, в сторону. Начал подниматься, почуяв что-то недоброе, тут-то ему и прилетело кочергой в челюсть. Бил, честно сказать, не со всей дури, в среднюю силу, но и этого хватило за глаза. 'Законник', обливаясь кровью, рухнул как подкошенный. Наверняка сложный перелом, и нескольких зубов точно не досчитается.
Копченый было дернулся, судорожно натягивая штаны, но тоже получил кочергой, только на этот раз уже в лоб. Впрочем, этого вполне хватило, чтобы мой соэтапник обмяк по примеру своего пахана, а его глаза тут же залило кровью из рассеченной раны. Однако черепушка вроде цела, хотя надо было бы проломить.
- Ты че, падла! - завизжал Сапог, кидаясь на меня с заточкой.
Кочерга в умелых руках - инструмент универсальный. Потому удар снизу по тестикулам заставил урку сложиться пополам и со вздохом присоединиться на полу к подельникам. Не быть тебе Сапог, отцом, после таких ударов причиндалы обычно всмятку.
Крест попытался улизнуть, но пинок вдогонку отправил его в короткий полет на дощатый настил пола. Попинал немного, пару раз заехал кочергой по бокам, затем, оставив его лежать стонущим на полу, повернулся к Сиплому и Клыку, которые о греха подальше забились в угол. Витюша уже уполз к своей шконке, под которой обычно спал, и оттуда испуганно поглядывал в мою сторону. Гнев уже прошел, в душе осталась какая-то пустота. От прежнего желания прикончить всю эту мразь почти ничего не осталось. Они и так получили неплохо, вон, все еще в отключке, только Сапог тихо стонет, держась за промежность.
- Клим, я говорил Валету, чтобы не трогал попа, - провякал Клык.
Я ответил презрительным взглядом и отправился на выход. Через 20 минут я находился на рабочем месте, упорно игнорируя вопросы компаньонов о том, куда отлучался. Только Олегу рассказал, как было дело. А под вечер он извлек из какого-то тайника склянку чистого медицинского спирта, разбавил в граненом стакане водой наполовину и предложил помянуть раба божьего Иллариона. Я выпил первым, не чувствуя вкуса, механически зажевал зачерствевшей коркой хлеба. Странно, что за мной еще не пришли ни воры, желающие отомстить за подельников, ни конвой, готовый упрятать меня в карцер. Но в том, что последствия будут, я не сомневался.
Глава XII
Они и последовали. Но не сразу. Вернувшись вечером в барак, я узнал, что Валет в больничке с двойным переломом челюсти и отсутствием зубов с левой стороны. Что интересно, меня не сдали. Сам-то Валет, понятно, мог только мычать. А вот Клык и Крест, которые помогли очухавшемуся вору доковылять до санчасти, сказали, что урка неудачно упал, поскользнувшись на заледенелом крыльце. Версия была принята, хотя, как я догадываюсь, с серьезной долей сомнения. В итоге Валет оказался на постельном режиме, пару недель теперь, думается, точно отдохнет под присмотром лекаря.
Прилег на больничную лежанку и Сапог со своей опухшей мошонкой. Копченый дохромал сам, ему на лоб наложили несколько швов и отпустили с богом. Что касается Креста, то этот шланг отделался синяками и ушибами. Вся эта шатия-братия сидела в своем углу, тихо о чем-то перешептываясь. Не иначе, обсуждали сложившуюся ситуацию. Мне было все равно, я могу и против десятка воров выйти, лишь бы подло в спину не ткнули заточкой. А с них станется... Печально, что в эту кодлу затесался и Федька Клык, с которым у меня в принципе сложились неплохие отношения. Что ж, когда на кону окажется моя жизнь - это уже не будет иметь значения.
- По лагерю слухи ходят, что это ты Валета покалечил, - сказал мне на следующий день Олег.
- Пусть ходят, - безразлично отмахнулся я, греясь у печурки. - Жалко, что не убил.
- Не боишься мести воров? - продолжал гнуть свое Волков.
Боюсь ли я мести воров? Хороший вопрос... Тут ведь помимо Валета авторитетов хватало, вон тот же Ваня Стальной, который вроде бы скорешился с Валетом и пару раз я видел его в нашем бараке, хотя и Валет нередко куда-то пропадал, вполне вероятно, шастал к таким же уркам.
И если они кинут клич и подтянут всех блатных - можно заказывать панихиду. А уж как уголовники расправляются с теми, кто просто рискнет им что-то возразить, за время пребывания здесь я был наслышан.
Не хочешь отдавать вору свою посылку - можешь запросто лишиться глаза. А еще тебя без твоего ведома легко могут проиграть в карты. И твой новый 'хозяин' может сделать с тобой все, что ему взбредет в голову. Хоть снова на тебя в карты сыграть, хоть сделать из тебя чушка, избивать тебя, когда вздумается, отбирать пайку... На моих глазах одного бедолагу засунули головой в стоявшую в коридоре бочку, куда сливались нечистоты. Они еще не успели замерзнуть, так что я не позавидовал несчастному. Кто-то, конечно, сопротивляется до последнего, но эти последние силы, как правило, быстро заканчиваются. И ты либо становишься беспрекословным рабом блатного, либо выбираешь смерть. Я даже не хотел себя представлять на месте такого бедолаги.
А спустя пару дней я получил посылку от Вари. После шмона вертухаев от нее хорошо если осталась половина, но и то неплохо. Сухари, шматок сала и пять пачек папиросных гильз 'Сальве' сделали мою жизнь ярче. Впрочем, не только мою, я решил подкормить самых доходяг с нашего этапа, которые впахивали на разработке нефтяных месторождений. Лагерная администрация с какого-то перепугу, без всяких объяснений снизила нормы пайков, что даже у обычно немых политических вызвало возмущение. Им-то как раз требовалось лучше питаться, они тратили калорий на работах больше, чем получали едой, тогда как блатные ничего не делали, да еще отбирали посылки, с которым неплохо харчевались.
Свой паек получил и Лева Лерман, за месяц на разработках превратившийся в бесплотную тень. Самодельным ножом, который я арендовал у Олега в столярке, тонкими ломтиками порезал белое с розовыми прослойками сало, положил три ломтика на сухарик и протянул бывшему учителю.
- Что вы, не стоит, - чуть ли не шепотом попробовал отказаться интеллигент.
- Бери, говорю, а то скоро совсем коньки откинешь, - настаивал я.
Тот сопротивлялся недолго. Прежде чем отправить сухарь с салом в рот, долго рассматривал нехитрую снедь, затем все же решился, откусил половину все еще крепкими зубами, пошамкал, словно пробуя на вкус, блаженно прищурился, и из его левого прищуренного глаза по небритой щеке скатилась скупая слеза. Вторую половину сухаря с салом он проглотил чуть быстрее.
- Спасибо, я уже и забыл вкус настоящего сала, - поблагодарил меня Лерман.
После того, как все раздал самым нуждающимся, один сухарь с парой ломтиков сала прикроил для себя. Благотворительность - вещь хорошая, вот только и о себе забывать не стоит. Жевал и незаметно косился в сторону воровского угла, откуда недобро зыркали урки. Пусть зыркают, варяги, ничего им не обломится с царского стола.
Но самое главное, что к посылке было приложено письмо, которое пусть и перлюстрировали, поскольку конверт оказался вскрыт, но не изъяли. И там было маленькое черно-белое фото, с которого на меня глядело строгое лицо Вари. Фотокарточку я рассматривал несколько минут, вспоминая проведенные рядом с девушкой минуты, а затем спрятал за пазуху и принялся читать письмо. Варя писала, что после моего ареста в жизни порта ничего особенно не изменилось, что меня вспоминают добрым словом и докеры, и начальство порта, а особенно мои музыкальные экзерсисы. Писала, что скучает, вспоминает моменты, когда я ее провожал домой, как сидели в кафе, как я защитил ее честь... Эти строки меня особенно тронули. Выходит, не только она запала мне в душу, но и я ей небезразличен! Черт, как же не вовремя я угодил в лагерь, глядишь, сейчас бы уже вовсю встречались...
'А там и в ЗАГС, так, что ли? - оборвал я сам себя. - Забыл, что находился в бегах и был на волосок от гибели? Ты не мог осесть в одном месте и создать семью, потому что тебе нужно было постоянно менять дисклокацию, не забывая: по твоему следу идут ищейки Ежова. Так что не окажись я в лагере, все равно пришлось бы заметать следы, и кто знает, может быть, я сумел бы уже проникнуть на судно, идущее за границу. Был бы сейчас в какой-нибудь Турции, а оттуда можно махнуть хоть куда'.
