— Девушка Фрола? — заводит мотор, аккуратно трогаясь с места. — Рыжий, ты серьезно? Он сам-то в курсе?
Не в курсе, но мне сейчас все равно.
— Танька, это не наше дело, — ворчит ее Рыжий, а мне ответ и так известен.
— Настя, познакомься. Таня. Моя жена. Она не всегда злая и колючая, только когда голодна, так что не слушай ее. На самом деле она добрая девчонка.
Мне не до знакомств, но я верю парню на слово и киваю, обменявшись с девушкой сдержанными улыбками. Сейчас она за рулем и мне приходится обратиться именно к ней.
— Таня, мне нужно в район Черехинской трассы. Если можно, то побыстрее! Ты знаешь, где проходят гонки на мотоциклах?
Судя по паузе в ответе и удивленному взгляду — знает. Внимательно посматривает на меня в зеркало заднего вида, выезжая на дорогу и набирая скорость. Но обращается к мужу:
— Вить, ты уверен? Я видела сегодня Стаса. Он был заведен до предела, все время цапался с кем-то. Не хотелось бы, чтобы Настя попалась ему под руку. Особенно, если он действительно не в курсе… ну, ты понимаешь. Я не забыла, каким Фролов бывает грубияном.
И мне приходится настоять на своем (неважно, как Стас меня встретит), получив от девчонки в ответ полный угрюмого сочувствия взгляд.
— Ну, смотри, как знаешь. А побыстрее — это я могу!
Жене Бампера впору самой участвовать в гонках. У меня захватывает дух от ее езды и от того, как умело она заворачивает автомобиль на обочину. Заглушив мотор, говорит: «Приехали», снимает блокировку замка, но я уже сама выбираюсь из машины, оглядываясь по сторонам.
Я никогда не была на уличных гонках. Конечно, видела что-то похожее в кино, и все равно количество народа меня изумляет. Сейчас, в глухую ночь, здесь собралось человек шестьдесят, не меньше. Сбоку от тихой трассы, вблизи скоростного указателя, стоит десяток машин с включенными фарами, и едва ли не в два раза больше мотоциклов… Отовсюду слышен разговор, девичье хихиканье и хриплый смех. Кто-то из парней, узнав Виктора, окликает его… Но я нигде не вижу Стаса… Снова не нахожу его.
— Девчонки со мной.
— Ладно, понял. Вот и держи при себе.
— Где Фрол?
— А что, очень нужен?
— Нужен, Захар.
— Ушел на второе кольцо. Бетон плюс грунтовка, все по-честному. С подъемом на Кузнецкий развал и проспект Фадеева. Если что, я не при делах. Парни сами так решили. Ваш Савельев свидетель.
— А сколько всего кругов?
— Три.
— Они что, твою мать, рехнулись, Резанов! Ты куда, смотрел?
— А ты сам, Артемьев, Фролу скажи! Я ему не мамка!
Я осматриваюсь и вижу, как нас обступают незнакомые парни. В темных мотоциклетных куртках и кожаных брюках. Здороваются за руку с Бампером, кивают Тане у его груди, и поглядывают на меня. Видимо, здесь нет места чужим, все друг друга знают, и новое лицо вызывает интерес. Мне неуютно под их изучающими взглядами, я внезапно понимаю, что было отчаянной глупостью надеяться приехать сюда в одиночку, в этот опасный, острый на ощущения мир ночных гонок. Но мне совершенно точно не спрятаться за широкой спиной Виктора, и я стараюсь на них не смотреть. И все же узнаю в одном из парней бывшего одноклассника Стаса, когда тот подходит ближе и натыкается на упрек Бампера.
— Саня! Савельев! Мы же с тобой говорили…
— А что я мог сделать, Витек? Фролов с Ломом как два черта! То один выигрывает, то другой. Эти игры не я придумал и не ты. Хотят ответа, кто лучше? Они его сегодня получат. Может, хоть угомонятся на время, если не покалечатся. Грунтовая дорога здесь, в отличие от трассы, — дерьмо! Еще после дождя грязи навернуло и высохло. Так что маршрут пробега — точно не моя идея. Захар слышал. По мне так лучше бы прогнали по трассе.
— Да, Бампер, все правильно. Парни сами решились, под интерес. Народ, кстати, все равно неплохо скинулся на победителя… Так что в случае чего, на пластырь и зеленку хватит…
Незнакомый парень смеется, а я, забыв обо всем, вглядываюсь в дорогу, на которой появились две яркие, стремительно приближающиеся, точки.
— Смотри, идут! Саня, фиксируй время на третий круг! Ну!
Рев мощных двигателей взрезает тишину, толпа замолкает, мотоциклисты пролетают мимо так быстро, что я не успеваю понять, кто есть кто. Это запредельная скорость, невозможная, слепая. Все действие и близко не похоже на соревнование, скорее выглядит как заигрывание со смертью и бессмысленный кураж. Прав был водитель. Когда-нибудь, кому-нибудь это глупое ночное развлечение может стоить жизни.
Нет, они точно сошли с ума — все эти парни… Стас сошел с ума… Бедная мама Галя! Я отступаю на обочину не в силах поверить в происходящее и не в силах смотреть. Но только мотоциклы скрываются из виду, снова выступаю вперед, на дорогу, чтобы замереть в ожидании того, из-за кого я здесь.
— Бедный Рыжий, — раздается рядом голос Тани. — И что? Ты тоже так всегда, да? Когда я на треке? Как Настя?
— Хуже, Колючка, в сто раз хуже.
Но я бы могла с ним поспорить. Даже наверняка могла. Если бы нашлись силы, чтобы облечь звуки в слова, а злую решимость — в действие. Потому что их нет, сил нет совсем. За какие-то доли секунды все сожрал липкий страх. Не безотчетный, а колкий, ясный, такой плотный и ледяной, что от его стылости трудно дышать.
Стаса нет минут двадцать, и все это время из меня вытекает жизнь. Мне так плохо, что я едва контролирую собственное одеревеневшее тело. Отказывающееся отзываться на звуки чужих голосов и прикосновения к плечам. Глупое заигрывание незнакомых парней, такое неуместное сейчас, что кажется осевшей пылью, и даже на звук собственного имени.
— Витька, зря ты ее сюда привез. Я и не думала, насколько все серьезно. Клянусь, если твой Фролов придет к финишу целым и невредимым, я все равно его покалечу!
Стас приходит невредимым, огласив ревом летящего спортбайка тишину ночи, идя нос к носу со своим соперником, и мне не сразу понятно, кто из них победитель. Да и неважно это. Два мотоциклиста умчались вдаль и когда неспешно возвращаются к линии финиша, их обступает радостная и шумная толпа…
— Фрол! Молодец, Фрол! Ну ты даешь!.. Лом, без обид! За тобой реванш!
…Она приветствует парня в черно-белом шлеме и черной кожаной куртке, на темном спортбайке, но я сразу узнаю его. Я всегда узнаю его. Это как стрелка компаса внутри меня, что всегда укажет верное направление.
Он отставляет подножку и встает с мотоцикла. Снимает шлем, запуская пальцы в длинную челку. Улыбается своей красивой улыбкой, не имея ничего против, когда ему на шею с визгом прыгают незнакомые девчонки…
Кто-то из парней похлопывает Стаса по плечам, кто-то жмет руку… я не смотрю вокруг. Я чувствую, как мои ноги пришли в движение и начали путь. К нему.
— Настя, я с тобой! — отзывается Таня, но мне не нужна ее помощь. Сейчас нет. Ровно через секунду он заметит меня.
Заметил. Не знаю, что увидел в моих глазах, но улыбка сползает с его лица, а руки отталкивают тех, кто оказался между нами.
— Стас! Ты слышишь, Стас! Лом уже хочет ответки! На любой трассе! Только скажи, когда будешь готов!
Не слышит. Сейчас он смотрит, как я медленно приближаюсь к нему, не обращая ни на кого внимание. Не замечая, как его молчание и мое приближение заставляет всех расступиться.
Я всегда чувствовала, что у нас есть свое время, особое, когда мы остаемся в целом мире одни. И неважно кто рядом и видит нас. Важно то, что мы хотим сказать. И сейчас, когда я наконец вижу его, я хочу сказать так много и не могу. Слова заиндевели в груди.
Я подхожу близко и поднимаю голову. Снова нахожу взглядом его глаза — темные, горящие золотом в отсветах ночи, неспокойные, с жадным ожиданием всматривающиеся в меня…
— Настя…
Пощечина звенит вместе со звуком моего имени. Хлесткая и звонкая.
— Настя…
Я бью не щадя ни его ни своих рук.
— Настя…
Смотрю на дрожащие пальцы, не веря, что только что совершила, и закрываю лицо ладонями. Ужасаюсь поступку, тем чувствам, что захлестнули меня.
