— Я… Ты должен как никто понять, что это и в ваших интересах тоже! Я не собираюсь оправдываться за то, что хочу совершить благо вместо зла! — Айчин опять стала отчетливо шепелявить, как всегда в моменты сильных эмоций.
— В моем мире говорят — благими намереньями выстлана дорога в ад, — вмешалась Эмма. В голосе девушки не было осуждения или гнева, только безмерная охватившая ее печаль. — Разве можно действительно сделать что-то хорошее насильно?
Грусть с налетом безысходности, звучащие в словах любимой, вызвали мгновенную реакцию Сеймаса. Он прижал к себе Эмму и наклонился поцеловать в висок, успокаивая и давая понять, что он всегда рядом и готов спрятать от всех невзгод.
— Беллами говорила, что хочет при помощи Ключа призвать каких-то Супер Чудовищ и вернуть себе подобающее ее происхождению место. Ты намерена заручиться большей силой, чтобы заставить всех признать ошибочность их взглядов. В чем между вами разница? — поддержал он девушку, перемещаясь ей за спину, демонстрируя, что она полноправный и даже главный участник этого диалога. При этом он переплел их пальцы и сложил соединенные руки на животе Эммы. Сейм окружил ее со всех сторон, являя собой сейчас наглядный пример желающего защитить от всего мужчины, но при этом оставляя ей достаточно пространства и не давя своей энергетикой.
— Если ты, лейтенант, и твои полукровки не способны усмотреть очевидной разницы в наших с высшей целях, то я укажу понятное тебе отличие, — Айчин явно старалась сдерживаться и проявлять хладнокровие, но досада ее была слишком очевидна. — После того что сделает Ключ для меня, а точнее, для всех нас, она сможет жить так долго, как только ей отмеряно вашими богами. А вот после задания Беллами она умрет. И даже более того. Никогда не сможет возродиться снова. Нельзя призвать Божественных Монстров и не заплатить за это. Когда Беллами закончит использовать их в своих целях, то захочет вернуть их туда, откуда они были призваны. А сделать это можно, лишь отправив их вслед за заворожившим их Ключом. Поэтому Ключ сгинет навечно. И никто не знает, что творится с Ключами в том месте, откуда приходят Божественные Монстры. Может их смерть там мгновенна, а может их ждет бесконечная мучительная агония.
— Не пытайся манипулировать мной, используя мои чувства к Джимми, — угрожающе рыкнул Сеймас.
— Я и не пытаюсь, — в тон ему ответила маленькая женщина, и не думая пугаться. — Говорю только правду. У Беллами никогда не было никаких прав на правление в их мире. Да, в ней течет кровь великого предка. Но она бастард. К ней, учитывая происхождение, относились весьма благосклонно, потому что ее мать была любимой женщиной отца, к тому же имела весьма высокое происхождение. Но все же недостаточное, чтобы правитель мог избрать эту женщину в жены. Но он даже позволил Беллами расти с его законными отпрысками и баловал больше других. И посмотри, что из этого вышло! Ее амбиции выросли до неимоверных размеров и затмили ей разум.
— Меня нисколько не интересуют ваши политические подковерные игры! — отмахнулся лейтенант.
— Они не наши! Но если высшая добьется своего, то могут ими стать. Те, кого она хочет заставить служить себе при помочи Ключа — это создания невообразимой мощи, они сами суть — нескончаемая мощь! И им совершенно безразлично, на что ее направить! И только заручившись такой поддержкой, Беллами сможет получить столь желанную ей власть. Правда, к тому времени может статься, что править ей будет некем. Но она так давно одержима этой идеей, что ей плевать, если ее трон будет стоять в мертвой пустыне, усыпанной костями! Как и на то, что простираться эта самая пустыня может на многие миры вокруг!
— Ой, уже тошнит от этого пафоса! Хватит нас убеждать, что она хреновая, — уже даже не поднимаясь, крикнула Пич. — Тут нет тех, кто считал бы Беллами пушистой зайкой! Расскажи лучше, почему ты хорошая!
На последнем слове голос Пич пресекся, и ее скрутило уже приступом настоящего кашля.
— Лейтенант! — рявкнул Харрис, заставляя всех посмотреть на них. Обернувшись, они увидели, что Пич согнуло, сотрясая в судороге, а изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Ее глаза помутнели, а темная кожа приобрела землистый оттенок. Всем стало однозначно понятно, что Пич не восстанавливается. Приступ кашля, начавшись, все никак не заканчивался, и в глазах майора плескалось настоящее отчаянье.
— Почему нет регенерации? — дрогнувшим голосом спросил Кирос, опускаясь на пол рядом с заходящейся в кровавом кашле Пич. Блондин нервно рылся в одном из рюкзаков, а когда резким движением выдернул оттуда аптечку, ее содержимое рассыпалось по полу из-за слишком сильного рывка. Эйден же, пошарив глазами, быстро схватил запечатанный одноразовый инъектор и, взломав упаковку, стремительно ввел содержимое в плечо Пич. Эмма содрогнулась, узнав «Эликсир берсерка». Обычно этот препарат начинал действовать практически мгновенно и поднимал почти мертвых, хоть и обладал таким списком последствий, что применяли его лишь в самых экстренных случаях. Но сейчас прошла минута, за ней еще, а результата не было. Пич теряла силы прямо у них на глазах, вместе со все усиливающимся потоком крови.
— Восстановления не будет, — мрачно ответила Айчин на повисший в воздухе вопрос Кироса. — Думаю, это послание от Беллами тебе, Ключ. И ты наверняка знаешь его смысл!
Эмма резко повернулась к маленькой незнакомке.
— С этим можно что-то сделать? — срывающимся голосом спросила Эмма. — Ты можешь ее спасти?
— Могу. И я это уже говорила. Хотя не знала, что все так серьезно, — нотки откровенной озабоченности, проявившиеся в голосе иномирянки, дали страху Эммы за Пич новое щедрое топливо.
— Если тебе нужно мое согласие найти твой проклятый алтарь, чтобы помочь Пич, то оно у тебя есть! — выкрикнула Эмма, ощущая, как страх стремительно перерождается в настоящую панику.
— Мое призвание и священная обязанность помочь любому страждущему! — в голосе Айчин явственно прозвучал гнев, и она будто отвесила взглядом пощечину испуганной девушке. — Исцеление — это не то, с помощью чего я торгуюсь или шантажирую кого-то! Но я услышала твое обещание.
Переместившись с так поражающей всех скоростью к Пич, она склонила голову на бок, пристально рассматривая ее.
— Уходите! Быстрее! Или будет поздно! — скомандовала она, а когда Эйден попробовал возразить, добавила в голос еще больше властности. — Вон. Все!
Кирос без раздумий буквально вздернул с пола, покрытого кровью Пич, Харриса, вызвав у него глухой стон, и потащил его за собой.
Не получив более четких указаний, все просто быстро вышли из пещеры и топтались снаружи, отказываясь встречаться взглядами. Каждый знал, что такое смерть, понимал, что она всегда дремлет рядышком, просто ожидая своего момента. Но одно дело осознавать неизбежность собственного конца и воспринимать его, как естественное завершение хода жизненных событий. Смиряться с потерями во время операций. И совсем другое — находиться в подвешенном состоянии в ожидании возможной потери друга, близкого человека. Члена единственной имевшейся у них хоть когда-то семьи. Майор какое-то время стоял неподвижно, а потом отошел от них и встал, прислонившись к скале и не глядя в их сторону. Он не искал у них поддержки или сочувствия, предпочитая остаться один на один со своим вымораживающим душу страхом потери? Или просто думал, что им не понять степень его ужаса перед угрозой потерять эту упрямую девушку, и они осудят панику и отчаянье, которые ему просто не под силу спрятать? Но спустя несколько минут к нему подошел Кирос и молча встал рядом, так близко, что касался Эйдена плечом. Вслед за ним подтянулись близнецы и Эмма с Сеймасом. Они встали все вдоль стены, словно формируя единую линию обороны с майором и демонстрируя ему, что он не один и теперь тоже часть команды. Время тянулось бесконечно долго, и вскоре все уже расселись прямо на земле. Никто не говорил ни слова, потому что напряженно прислушивались, пытаясь уловить хоть какой-то звук из пещеры. Местные светила не жалели сил, раскаляя воздух и окружающие камни. Фляга с водой то и дело путешествовала из рук в руки, становясь все легче. Спустя почти два с половиной часа все застыли, услышав, наконец, звук тихих шагов со стороны входа в пещеру. Пич вышла наружу и, прищурившись от яркого света, посмотрела на них. Вид у нее был по-прежнему ужасный, лицо осунулось, делая агрессивные черты еще резче, но взгляд вполне бодрый. Эмма, не сдержав радостного вопля, кинулась навстречу подруге и обняла ее. Она едва смогла спрятать слезы облегчения. Только сейчас она до конца осознала, что вряд ли сможет пережить, если кто-то умрет по ее вине. Пусть даже и косвенной.
