В пиццерии все было накрыто к бизнес-ланчу, и несколько столиков уже занимали офисные рабочие местных фирм. Мы же решили отказаться от стандартного обеда и заказали большую пиццу, закуски и ледяной лимонад.
Легко поцеловав руку, словно я коронованная особа, Алекс впервые за долгое время открыто улыбнулся. Через распахнутое окно в зал влетел воробушек, который с возмущенным чериканьем вдруг опустился на наш столик и стащил большую крошку хлебной палочки. Это было так забавно, что мы с Алексом громко рассмеялись. Окружающий мир словно исчез, и мы вновь были вместе по-настоящему.
— Какая удача застать вас двоих сразу, — произнес молодой мужчина, как-то незаметно оказавшийся возле нашего столика, — Александр, Яна… или вы предпочитаете Анна?
— Ты, блядь, кто такой?! — прежний Алекс исчез, уступая место резкому, озлобленному мужчине, с которым я жила последние месяцы.
— У меня дело к вам обоим. Это касается Виктора Абрамова.
Внутри все похолодело. Мы не были готовы к новому удару, ведь лежачего не бьют!
Комментарий к 29 Глава
* «Алексеич» написано правильно. Именно так, как произнес отчество Серебрянский.
Теперь мне катастрофически не нравятся начальные главы! Я снова буду их переделывать и попутно писать дальше.
Пока не могу сказать, сколько глав будет всего. Ориентировочно сорок +/- две-три
========== 30 Глава ==========
Виктор Абрамов — самый страшный человек из всех, кого мне доводилось встречать. Долгие годы его личность оставалась для меня неизвестной. Во всех бедах, случившихся со мной и моей сестрой я винила Егора. Абрамов показал свое лицо в тот момент, когда спустя четыре года страха и боли я, наконец, вздохнула свободно. С Алексом я почувствовала себя в безопасности, но мы не догадывалась, как призрачно было наше счастье. В борьбе, которая лишь на первый взгляд казалась равной, нашему врагу удалось оказать победу, пользуясь самыми низкими, жестокими и бесчеловечными средствами.
После оглашения приговора, когда Александра забрали в тюрьму, мне, как и ему, передали сообщение от Абрамова. Эта сволочь торжествовала. В небольшой записке было сказано, что мы получили по заслугам и, если хотим сохранить ту малость что у нас осталась, а именно никчемные жизни, должны молчать. Юрий Алексеевич лишь развел руками на такое заявление и, вздохнув, сказал, что другого выбора у нас нет.
Пока Алекс был в тюрьме, я сняла ячейку в банке, куда отнесла досье на Абрамова переданное нанятым Серебрянским частным детективом. Там в темном, душном стальном ящике уже несколько месяцев покоились бумаги, за которые нас с Алексом могли убить, поэтому, одно упоминание имени нашего врага, словно моментально действующий яд, до невыносимой физической боли заставило сердце замереть.
— Позвольте потревожить вас, — слишком, до омерзения учтиво произнес незнакомец. Он взял стул от соседнего столика, с шумом пододвинул и уселся.
— Не позволяю, — отрезал Алекс. Я видела, как он напряжен, еще мгновение и мой мужчина бы накинулся на человека, что так нагло и беспардонно вторгся к нам. Этого нельзя было допустить. Вдруг у него оружие? Что если где-то здесь его люди? Одно неверное движение, и мы — покойники. Я накрыла своей ладонью руку Алекса и сильно сжала, давая понять, что не стоит этого делать.
— Вы выслушаете меня, — спокойно, будто не замечая яростного взгляда Алекса, произнес незнакомец, — меня зовут Илья Артемович Горячев, подполковник федеральной службы безопасности.
Не сговариваясь, мы с Алексом переглянулись. Где-то глубоко в душе затеплился слабый огонек надежды, но помня, что никому нельзя верить, тут же погас.
— Что… Что вы хотите от нас? — крепче сжав руку Алекса, словно ища у него защиты, вопросила я. Мой голос дрогнул, а ладони вспотели. Почему-то резко захотелось спрятаться, исчезнуть.
— Ваши показания, Анна, — пронзительно глядя в глаза, ответил он и кивнул официанту, — эспрессо, будьте добры.
— Да, конечно, — ответил молоденький парень в старом фартуке с потертым логотипом пиццерии.
— О каких показаниях идет речь? — вмешался Алекс, — и мою невесту зовут Яна!
— Но в суде она выступит под своим именем, — все также по-удавски спокойно проговорил Горячев, тем не менее, на его лице слабо отразилось подобие улыбки.
— Яна уже выступала в суде. Дважды. С нее достаточно, — отрезал Алекс, но Илья лишь покачал головой, — я непонятно выражаюсь?!
— Послушайте меня, гражданин Серебрянский, нам достаточно известно про Анну, чтобы засадить ее и всех, кто ей помогал, в тюрьму, поэтому, если вы не хотите сбалансировать вашу пару таким образом, что оба станете уголовниками, советую делать то, что я скажу.
В этот момент к нам почти подошел официант, но споткнувшись о ковролин не удержал в руках кофе и вместе с чашечкой полетел на пол. Глядя на это, я громко рассмеялась, но совсем не над бедным юношей, хотя со стороны это выглядело именно так. Привлекая внимание, я продолжала выставлять себя невоспитанной дурой, но ничего не могла поделать. Смех переходил в истерику. Я не понимала, как воспринимать весь этот бред?! Алекса осудили за то, что он спас мне жизнь, меня же могут посадить в тюрьму за отчаянную попытку выжить. Еще смешнее казалось то, что в обоих случаях роковую роль сыграла именно моя жизнь… Странное совпадение.
— Яна, что с тобой?! — мой смех перешел в слезы, и Алекс испугался, — воды! Принесите стакан воды.
— Илья… Как вас по отчеству? — я резко взяла себя в руки и обратилась к обескураженному моей резкой перемене Горячему.
— Артемович.
— Так вот, Илья Артемович, хотите меня арестовывать — пожалуйста! Вам ничто не помешает это сделать, потому что в нашей стране понятие закон кануло в лету, если вообще когда-нибудь существовало, — наклонившись к нему, отчаянно и без тени страха цедила я, — моего мужчину осудили за самооборону: он вынужден отрабатывать долг перед государством. Да кто такому государству может быть должен?! Хотите арестовать?! Повторяю, пожалуйста! Это будет самым лучшим решением для нас с Алексом. Оба пострадаем от закона, но не за преступления. Когда-нибудь, может быть, нас даже в герои произведут. Как у нас случается? Посмертно вдруг преступников обеляют? Как с Николаем Вторым… В ранг святых произвели, а про все его грехи забыли. Давайте, подлейте масла в этот гребанный адский котел! Только кто реальным преступником будет? Кто зло совершает, кто осужден судом или суд, который невиновных в тюрьмы сажает? А, может, правосудие, что на реальных преступников глаза закрывает? Кто?! Илья Артемович, кто?
— Ваш монолог окончен? — спросил Горяев, делая глоток второго, на этот раз донесенного до столика кофе.
— Да.
— Так вот, Анна…
— Я — Яна! И только так!
— Что ж, уважу вашу просьбу. Яна, вы можете сколько угодно философствовать по поводу нашего правосудия, судебной системы и прочего, что вам не изменить, но я предлагаю вам подумать о себе.
— Пойти на сделку с вами?
— Именно. Вы ошибаетесь, если считаете, что о деятельности Абрамова ничего неизвестно. Наша служба занимается этим и имеет некоторые результаты… — но тут не выдержал Алекс, он ударил ладонью по столу, отчего Илья дернулся.
— Результаты? Какие?! Вам удалось остановить поставку живого товара за рубеж? — усмехнувшись, вопросил Алекс, заведомо зная ответ Горячева.
Для Алекса это была болезненная тема, потому что Абрамов продолжал завлекать в свои сети глупеньких молоденьких девушек, только теперь под известным продюсерским брендом… «Озон Рекордс». После того, как Алекс начал процедуру банкротства, на его компанию появилось несколько покупателей, в итоге, дело жизни моего возлюбленного ушло фактически с молотка. Какое-то время мы не знали, кто пришел в руководство компании, потому что были заняты судами. Позже выяснилось, что Абрамов через подставных лиц выкупил «Озон Рекордс». Как бы там ни было, но Алекс чувствовал и свою вину в том, что наработал и раскрутил имя, которое теперь губит молодых девушек.
