-Говорю же, принес вместо букета. Там, в горах, оранжерей нету, что нарвал, то и нарвал. А шиповник - из-за перевала, там еще теплее, чем здесь, - добавил он.
-Как же ты его донёс? - я посмотрела на мелкие душистые цветки. Они немного привяли, но пахли сильно.
-Нёс, нёс и донёс, в жбан с водой поставил да пошел себе, а хожу я быстро, - ухмыльнулся бродяга. - Он живучий, чего ему сделается? Ну, привял маленько, только слаще пахнуть стал!
-Ну... спасибо тебе, хоть и не знаю, с чего вдруг такая честь, - выговорила я.
-Так в эту ночь ты родилась, хозяйка, забыла, что ли?
-А ты откуда...
-Выяснил, дел-то, - хмыкнул он и без позволения присел на подоконник. - Не все еще, оказывается, забыли принцессу Жанну. Старый герольд пьет, как будто в бочку сливает, но я таки дознался кое о чем.
-Он жив?! Только сейчас о нем думала! - воскликнула я.
-А что ему сделается? Жив, только на покой ушел. Не ко двору, видно, пришелся, а еще и запил, язык заплетается, руки трясутся...
-Арнольд - запил? - поразилась я. - Быть не может! Герольд любой титул, любое заморское имя должен выговорить без запинки, ему и пить-то нельзя...
-Уж прости, хозяйка, я ему выпивку ставил, видел вот как тебя, - развел руками бродяга. - Зачем мне об этом-то врать?
-В самом деле... Что ж, благодарю за поздравление. Только зачем украшать комнату?
-Затем, что ночка сегодня не простая, - бродяга прикрыл окно. - Бродят всякие, понимаешь, поди знай, чего услышат да где разболтают. Или ты в эти... хм... старухины бредни не веришь?
-Я даже в толк не возьму, о чем ты, - покачала я головой.
-Ах вон даже как... Ну, тогда знай одно: сегодня перелом осени, год на зиму поворачивает. В такие ночи нечисть бродить-колобродить любит. Угораздило ж тебя именно в эту пору родиться... может, неспроста, - добавил он. - Ну а рябины нечисть боится. Шиповник - тот растет сразу в двух мирах, двери запирает, а уж где крапива растет, там нечисть вовсе не пройдет!
-Понятно... - пробормотала я, разглядев в пучке шиповника несколько крапивных стеблей. - Только это все придется убрать, прислуга заметит.
-Утром можно будет выкинуть, - серьезно кивнул он и умолк.
-А как сюда попал?
-Какие двери да замки внизу, я еще тогда разузнал, так что мимо нужной лестницы не промахнулся, - сверкнул он улыбкой. - Да только у тебя дверь на засов заложена, пришлось через окошко лезть, не стучать же. Хорошо, я его еще в тот раз приметил...
-А зачем пришел-то? Меня поздравить, выпить и закусить?
-И это тоже, - улыбка бродяги погасла.
-Тогда хоть скажи, кого благодарить, ты ведь не назвался. Как твое имя?
-Да кому как нравится, так и кличут, - пожал он плечами.
-Но ведь как-то тебя родители назвали?
-Как-то назвали, да это давно было, я позабыл, - он криво ухмыльнулся. - А с тех пор немало воды утекло.
-Позабыл, надо же... Будто ты намного старше меня, - покачала я головой. - Ну ладно! Как тебя называют люди?
-Рыжим, неужто догадаться трудно? - бродяга улыбнулся шире и встрепал свои космы. - Матушка, пока маленьким был, Искоркой звала, потом Огоньком. Но ты лучше называй Рыжим, хозяйка, не промахнешься! Такой масти, как у меня, поди поищи...
-Но это все прозвища, - вздохнула я. - Ну... Как знаешь. Рыжий так Рыжий. Спасибо тебе. Скажешь, поди, что в такие ночи именами не бросаются?
-А как же. Ими и вовсе не разбрасываются, и ты это не хуже моего знаешь, хозяйка, - серьезно ответил он. - Или, скажешь, не принято у благородных такого: одно имя для людей, другое - для семьи? Тебя ведь не Жанной зовут, верно?
-Верно, - кивнула я, удивившись. - Обычай такой, вот и...
-Именно, что обычай. Настоящее имя только родители знают, ну разве что еще самые близкие люди. Бывает, и мужу с женой не говорят... - Рыжий вздохнул. - У благородных особенно. Ну или просто, если брак по расчету: вдруг супруг злоумышлять начнет, а через имя многое сделать можно... И братья с сестрами тоже редко имена друг друга знают, а то как начнут наследство делить или, бери выше, трон - мало не покажется! Твоя сестра вот знает твое имя?
Я покачала головой.
-Его только мама знала. Даже отцу не говорила и мне запретила. А вот мне имя сестры назвала, когда поняла, что умирает... Сказала, теперь только я смогу присмотреть за Аделин... Хорошенько же я выполняла ее волю!
-Да кто ж знал, что дело так обернется, - пробормотал он. - А еще кто-нибудь? Ты и отцу не открылась?
-Нет. Я же обещала маме. Вот Саннежи знал... - я посмотрела в сторону. - И я его имя знала. Но он умер.
-А имя сестры ты кому-нибудь называла?
-Конечно же, нет. А вот она могла сказать мужу...
-Да, верно, сходится... - Рыжий помолчал, потом сказал: - Я тебе дурные вести принес, хозяйка. То есть привез. С припасами вместе.
-Постой, так ты... - я осеклась, потом догадалась, в чем тут дело. - А настоящий возчик где?
-Я его в надежном месте оставил, он сыт, пьян и всем доволен, - заверил тот. - На обратном пути на козлы посажу, авось, лошадь до дома довезет.
-А остальные? Сюда же не одну подводу присылают!
-Да уж, кучеряво живете... Народу всего ничего, а возы с верхом нагружены! Не заметили ничего остальные. Я бороду приклеил, рожу завязал - вроде как зубы болят, а сам всю дорогу байки травил.
-И подкову... тоже ты?
-Ну так, для верности. Камушек подсунул, лошадь и захромала. К утру в порядке будет. Но я и без того своими сказками запугал бедолаг так, что они на ночлег попросились. Экономка сказала, ты дозволила. Они на возах спят. Охрана твоя проверила - все путь-путём, чин-чинарём.
-Это не охрана, - выговорила я. - Это тюремщики. Похоже, ты был прав, Рыжий...
-Конечно, - охотно согласился он, - я частенько угадываю, что к чему. Но этот командир, Маррис, кажется? Он человек не вовсе дурной...
-Мне показалось, он еще помнит моего отца.
-Помнит, - заверил бродяга. - Потому и вызвался охранять твое поместье. Сюда мало кто рвется - места глухие, трактиров с красивыми девками и за три дня пути не сыщешь, а за лесными разбойниками охотиться, этих самых лесов не зная, - все равно, что головастика в тине руками ловить.
-Быть может, он чем-то провинился, вот его сюда и сослали? - предположила я, видя, что ему известно побольше, чем мне.
-Если Маррис чем и провинился, так только тем, что его отец короля Эмиля не забыл, - серьезно сказал Рыжий. - Уехал прочь в свою глушь, не пожелал служить королю Рикардо, да еще и обругал его всяко-разно на прощание... А сын уже в гвардии был. Конечно, сын за отца не ответчик, но глядят на него теперь, сама понимаешь... Вот и загнали в эти края - дескать, отличишься, забудут обо всем, снова чистеньким станешь. Он и рад выслужиться!
-Не лги, - сказала я. - Он не такой. Я с ним говорила всего раз или два, но мне показалось, будто это задание для Марриса - тяжелая повинность, которую он вовсе не хочет выполнять, но должен, иначе случится что-то скверное.
-И снова ты права, хозяйка, - кивнул бродяга. - Тебя не проведешь. Паренек в самом деле думал, будто его за разбойниками посылают, да только к нему помощник приставлен, немолодой уже, опытный, он и проговорился как-то: на самом деле на разбойников всем чихать, а вот поместье надо охранять... И не за тем, чтобы злодеи принцессу Жанну не зарезали в постели, а наоборот - чтобы сама принцесса не скрылась ночной порой. Маррис, - добавил он, - тебя хорошо помнит. Умницу Жанну. Он твой ровесник, хозяйка. Он в тебя влюблен был.
-Если так, мог бы помочь, - обронила я.
-Я же сказал - его отец с королем Рикардо не в ладах, - с нажимом повторил Рыжий. - Парнишка за него боится. Да что там! Бедолаге прямо сказано: будешь фордыбачить, отца живо на плаху отправят, как изменника!
-А ты откуда знаешь? - прищурилась я.
-Я же бродяга, - усмехнулся он. - Там услышал, тут расспросил, кое-что ветром принесло, вот и...
Он умолк, я тоже молчала.
