-Он самый. Как догадался? - обернулась я. На кровати уже высилась гора одежды, и я выхватывала самое необходимое.
-Нрав точь-в-точь, как у хозяйки, - фыркнул бродяга. - Я его погладить хотел, а он меня за плечо цапнул. Ну, долго еще?
-Может, отвернешься?
Вместо ответа он поставил поперек комнаты ширму, о которой я совсем позабыла, и я принялась переодеваться. Хорошо еще, гардеробная рядом, костюм для верховой езды хранился там, и его успели вычистить... Так, сапоги, плащ...
-Годится, - сказал Рыжий, увидев меня. - Только косу под куртку спрячь.
-Ее можно отрезать, чтобы не мешала.
-Нет. Это всегда успеется, а такими вещами... - он осекся. - Верно. Укоротить придется. Позволишь мне?
Я кивнула и невольно поежилась, когда Рыжий снова вынул нож.
-Дай руку, - попросил он, а когда я протянула ее, несильно порезал мне палец. - Извини, хозяйка, так надо. А теперь волосы...
Отхватил он мало не половину, и голова сразу сделалась какой-то легкой. Воображаю, что будет, если срезать волосы под корень! Наверно, вовсе в небеса улечу...
-Идем, - негромко сказал Рыжий, подхватив мой небольшой, но туго набитый тючок.
Что мне было брать с собой, кроме пары смен одежды? Немногочисленные драгоценности, несколько памятных писем и мелочей, вот и все. Медальон с портретами родителей и так был при мне. Ну и верный топорик и кинжал, отцовский подарок, я не забыла.
-А припасы как же?
-Смеешься? Припрятаны, где надо, с голоду не умрем.
-Меня же искать станут! Еще и кони пропадут...
-Не беспокойся, - сказал он, бесшумно отворяя одну дверь за другой. - Садись на своего зверя. Себе я вон того серого выбрал, он вроде как посмирнее будет. А этих заводными возьмем... и навьючим как следует.
-Ты что делаешь? - прошептала я, когда он выпустил из конюшни остальных лошадей и настежь растворил ворота.
Вместо ответа Рыжий ловко оседлал серого и погнал его вскачь, а я последовала за ним. Заводные лошади поспешали позади на чембурах.
-Рыжий! - едва слышно окликнула я. Серый конь был едва виден в темноте, луна то и дело скрывалась за тучами.
-Тс-с-с... - отозвался он. - Стой. Теперь обернись и гляди.
-Но...
-Этой ночью положено жечь костры, - негромко произнес он. - Лето умерло, родилась зима, так что это - твой костер.
Позади вдруг вспыхнул огонь, мигом охватил пустую конюшню, перепрыгнул на дом и весело затанцевал на крыше... Истошно залаяли собаки, раздался топот копыт - это разбегались лошади. Слышны были крики - видно, дом пытались тушить, но куда там...
-А как же люди? - прошептала я.
-Я ведь не палач, - серьезно ответил Рыжий. - Все успели выскочить. Все, кроме тебя. Это ты опрокинула свечу - все же знают, что ты не спишь ночами, читаешь. Ну и вот...
-Волосы и кровь, так? - медленно произнесла я. - Как в старых сказках: влюбленные убежали, но это заметили не сразу, потому что они оставили свою кровь, и та говорила с преследователями вместо них?..
-Именно. А теперь едем. Рассвет скоро, полночь давно позади, уже можно.
Я кивнула, ощущая странную пустоту внутри, а он добавил без тени иронии:
-Принцесса Жанна умерла. Да здравствует королева Жанна!
-Безобразная, - добавила я.
-Безумная, - поправил он.
-Одно другому не мешает, - не сдалась я, Рыжий тихонько засмеялся и тронул серого каблуками.
-Нам туда, - махнул он рукой. - К перевалу. Правь на рассвет...
3.
Мне не приходилось раньше забираться в эти ущелья, прогулки мои ограничивались известными тропами. Мне дозволялось ездить лощинами и перелеском, но и только. Должно быть, соглядатаи мои знали, что Тван может уйти и по горной круче, как его полудикая мать, а потому держали меня на короткой привязи.
-Рыжий, а как же гвардейцы? - спросила я, следуя за ним. Для бродяги он как-то слишком уж хорошо держался в седле.
-Они спали, - ответил он, глянув через плечо. - Нет, огонь на их поляну не пошел, ветер в другую сторону. Но теперь, если они уже проснулись, то пытаются понять, что вообще случилось!
-Твоих рук дело?
-А как же, - самодовольно ответил он. - Самолучшее вино от госпожи! Три бочонка! Ты же его не пьешь, верно? Отчего бы не попотчевать служивых?
-Значит, ты все рассчитал заранее... Так кто же ты на самом деле, Рыжий? - негромко произнесла я, подобрав поводья.
Тван мог развернуться даже на этой узкой тропе, я знала...
-Просто бродяга, - ответил Рыжий, повернувшись ко мне. Уже рассвело, и видно стало, какое у него усталое, серое лицо. - Помолчи, хозяйка. Я и так еле жив.
Мы ехали молча до тех пор, пока солнце не поднялось в зенит, а мы не оказались в тенистом ущелье, где ручеек со звоном впадал в небольшое озерцо.
-Привал, - выдохнул Рыжий, сполз с коня и со стоном потянулся. - Давненько я не садился верхом...
-Ездишь ты уверенно, - заметила я.
-Научился в свое время, - ответил он, расседлывая серого. - Помочь?
-Сама справлюсь, - ответила я, - а то, чего доброго, Тван тебе руку откусит...
-Да уж... - пробормотал Рыжий, покосившись на моего каракового. - Ты есть хочешь, хозяйка?
Я покачала головой.
-И я не хочу. Сейчас лошадей обиходим, и можно будет вздремнуть. Сюда никто не доберется.
-Если гвардейцы живы-здоровы, то по следам нас найдут.
-Не найдут, - ответил он, глянув на небо. - Пока проснутся, пока разберутся, вот тебе и дождь... Успеем вздремнуть.
Рыжий стреножил лошадей и пустил пастись - травы тут было вволю, - а сам примостился под большим валуном на попонах. Я села рядом - куда еще было деваться?
-Ты забывай свою привычку не спать ночами, хозяйка, - сонно сказал он перед тем, как заснуть, - теперь хоть когда пару минут сна урвешь - считай, удача!
Я промолчала. Это от меня не зависело: я перестала спать ночами после смерти отца, да и прежде спала беспокойно. Только рядом с Саннежи я засыпала мгновенно, и снились мне огнегривые кони на бескрайних равнинах и кони белогривые на морских волнах, они встречались и мчались дальше бок о бок, и было это прекрасно...
-Хозяйка, - встряхнул меня Рыжий, и я очнулась. - Солнце садится. Я думал, дальше поедем, но не выйдет. Дождь идет. Седлай своего дикого, попробуем прорваться к пещерам, а то как река вздуется, нас только в заливе и выловят...
-Это, что ли, река? - нахмурилась я, глядя на ручеек.
-Сразу видать, в горах ты не бывала, - ухмыльнулся он и закинул седло на серого. - Живее!
Мы двинулись дальше, все вверх да вверх по замысловато изрезанным узким долинам и ущельям. Начал накрапывать дождь, потом он перешел в ливень, но Рыжий не сбавлял хода, понукая:
-Скорее, скорее, немного осталось!
Я же с ужасом и восторгом наблюдала за тем, как узкий ручеек в мгновение ока вздувается до размеров настоящей реки, и реки очень бурной!
Тут мой заводной конь оступился, его едва не унесло потоком, и если бы не Тван да не подоспевший Рыжий, пропадать бы бедняге... Мы вытянули дрожащего гнедого на твердый берег, а мой проводник, слава всему сущему, сказал:
-Здесь остановимся. Не зальет.
Кони не хотели идти в пещеру, пусть даже снаружи поливал дождь. Только Тван, знавший меня с рождения, уверенно пошел за мною следом, ну а за ним потихоньку удалось завести и остальных.
Пещера, узкая у входа, едва-едва лошади пройти, почти сразу резко расширялась, образуя большой зал (здесь мы оставили коней), а затем снова сужалась. Туда Рыжий и привел меня. Там было тесно, но хотя бы сухо, а в углу нашелся хворост и целая груда черных камней.
-Это горючий камень, - пояснил Рыжий, высекая искру. - Его тут видимо-невидимо. Вонюч, но горюч, чуть распалишь, потом не погасишь... Кузнецам и ювелирам он особенно по нраву: жар дает ровный. Ну а нам, сама видишь, пары камешков на всю ночь хватит. А что до вони, так тут хорошо сквозит, живо вытянет...
Я молча порылась во вьюках, достала хлеб, сыр и вяленое мясо, и мы уселись у костра.
