на поясном ремне, устрашающего вида тесак. Широкий взмах, светлый клинок, ярко сверкнув в лучах заходящего солнца, тоненько просвистел-пропел о чём-то нездешнем….
Громкий, полный предсмертного ужаса крик, отрубленные пальцы, веером полетевшие в глубокую пропасть….
Секунда-другая, и все шесть пленников — единой цепочкой — проследовали на встречу с трупами соплеменников, чьи Души уже давно и безропотно ушли в печальную Долину Теней…
Двое охранников (палачей?) встали на самом краю обрыва и принялись вяло постреливать вниз из винтовок. Третий же со скучающим видом прислонил винчестер к стволу дикого апельсинового дерева, увешанного маленькими оранжевыми шариками, уселся на гладкий и плоский валун, достал из-за пазухи серебристую губную гармошку и, как ни в чём небывало, принялся музицировать.
Палец Дениса задёргался на спусковом курке: если бы не Мартина, которую ещё только предстояло найти, он положил бы этих уродов за три-четыре секунды, не задумываясь, чисто на эмоциях. А сейчас это было невозможно, хватятся этих деятелей через час-другой, местность начнут прочёсывать…
«Ладно, может быть потом, когда появится свободное время…. Живите пока, ребятишки!», — невесело усмехнулся он про себя.
Из-за этого происшествия было потеряно несколько часов, так что в данный световой день доплыть до разлива реки Денис не успел, чему совсем и не огорчился: какой смысл в потёмках шастать между гигантскими кувшинками и разноцветными камышами, особенно если рядом плавают злобные и полностью отвязанные кайманы?
Переночевал он относительно спокойно — под разлапистым кустом, смутно напоминавшим банан. Разбил лагерь. Пока совсем не стемнело, решил немного порыбачить: когда ещё доведётся половить рыбки в самой настоящей тропической реке? Достал из рюкзака классическую донку, насадил на крючок № 12 большую цветную лягушку, ту, что первой подвернулась под руку. Помня о наставлениях Креста — относительно местных ядовитых тварей — на ладони рук Денис предварительно надел толстые брезентовые рукавицы. Закрепив наживку на крючке, он раскрутил снасть над головой, забросил в воды Уны метров на сорок, свой конец лески крепко привязал к неизвестному кусту, нависающему над берегом уже дремлющей реки.
Через полчаса куст задёргался, словно бы собирался вырваться из земли на свободу и убежать в неведомую даль. Понимая, что клюнуло что-то серьёзное, Денис торопливо натянул на ладони те же брезентовые рукавицы: любой опытный рыбак прекрасно знает, что рыболовная леска — на конце которой «сидит» крупная рыбина — может порезать руки ничуть не хуже, чем опасная бритва…
После отчаянной борьбы он вытащил на берег двадцатикилограммового сома: натурального сома, только с очень длинными и толстыми многоярусными усами и крупными жёлто-оранжевыми пятнами на боках. Или эти пятна просто так выглядели — в черноте тропической ночи и отблесках яркого походного костра? Как бы там ни было, но пойманная рыба и на вкус оказалась сомом. Обычным сомом, запечённым в обычных углях обычного, остывающего тропического костра…
Утром Денис отправился в путь очень рано: ещё и семи часов не было, краюшек жёлтого солнца только чуть-чуть выглянул из-за кромки сельвы. Над тёмной водой Уны — отдельными замысловатыми гиперболами — поднималась молочная дымка, на востоке разливалось розово-алое полотнище тропической зари, в прибрежных зарослях сельвы о чём-то тревожном и важном громко кричали беспокойные разноцветные попугаи.
Через полтора часа берега реки широко раздвинулись в стороны, узкая пирога мягко вплыла в заросли розовых корзинок лотоса. Он внимательно оглянулся по сторонам, высматривая кровожадных кайманов.
Бурые воды разлива Уны были обманчиво спокойны, только возле тонкой и длинной полоски розово- лиловых камышей во все стороны расходились широкие круги, это жировала местная рыба, слегка напоминавшая зеркального карпа. Ещё когда плавали по разливу Грязнухи, Денис успел, между делом, отловить пару достойных экземпляров: характерная серебристая чешуя, только плавники были очень большие и янтарно жёлтые. Крест потом из этой добычи приготовил шикарное и вкуснейшее «рыбное асадо». Судя по громким всплескам, «карпы» в разливе Уны водились весьма приличных размеров.
Неожиданно перед носом пироги всплыло толстое полутораметровое бревно — слегка зеленоватое от старости, с голубыми наростами игольчатой плесени.
«Бревно? Разве у брёвен бывают янтарно-жёлтые, хищные глаза? Очень маловероятно!», — осторожно высказался внутренний голос.
«Да это же он и есть, хвалёный глухой кайман!» — опомнился Денис и усиленно заработал широким веслом, направляя пирогу к ближайшему берегу, смутно видневшемуся сквозь загадочную туманную дымку.
Вдруг ход лодки резко замедлился: так и есть, наглый кайман ухватился зубами за корму пироги и буквально повис на ней. Денис в десятые доли секунды выхватил из «подмышечной» кобуры браунинг и несколько раз выстрелил, целясь противному холоднокровному существу в наглый жёлтый глаз. По словам Мари, у глухих кайманов было всего два уязвимых места: брюхо, покрытое тонкой и бледной кожей и глаза — маленькие, янтарно-радужные, недобро мерцающие, практически волчьи…
Попал, конечно. Кайман «отвалился» в коричневую воду, зажав в своих острых жёлтых зубах большой кусок древесины, безжалостно вырванный из тела лодки.
«Вот же — сука злая!», — возмутился про себя Денис и выпустил вслед нежданному мародёру ещё пару пуль.
Оглянулся: со всех сторон к пироге быстро и целенаправленно подплывало десять-двенадцать других зеленоватых «бревнышек», густо утыканных вдоль комля короткими синими и фиолетовыми иголками.
Денис изо всех сил заработал веслом…
Когда до каменистого берега оставалось метра два с половиной, пирога окончательно «встала». Сделав последний сильный гребок, он соскочил в воду, и, не оборачиваясь, по колено в воде, добрёл до носа лодки, крепко ухватился, потянул её к берегу. Преодолев сопротивление противника, Денис вытащил пирогу на мелкую гальку косы, протянул вперёд — сколько хватило сил. Упал рядом с лодкой, пытаясь привести дыхание в норму. Руки неприлично дрожали, по спине ползли частые капельки холодного пота.
Сзади раздавались громкие всплески, это хвосты глухих кайманов в бессильной злобе колотили по бурым водам разлива заштатной парагвайской реки Уны…
«Да, это достойный противник!» — признал Денис. — «Здесь не стоит ждать лёгкой победы…».
Перекурив, он сильным щелчком отправил окурок сигареты в сторону, поднялся на ноги, подошёл ближе к кромке воды. Увиденное совсем не вдохновляло: в непосредственной близости от берега плавали многие десятки светло-зелёных кайманов, воинственно ощетинившихся короткими сине-фиолетовыми иглами. Мерзкие твари время от времени рассерженно пофыркивали, от чего во все стороны разлетались кофейные брызги.
Но главная неприятность заключалась в другом: кайманы «разорвали» корму пироги в клочья, ящики с гранатами и тротилом бесследно исчезли, видимо, утонули. Это усложняло всё до невозможности: из винчестера (путём меткого попадания в глаза) всех кайманов было не уничтожить. По крайней мере, в течение ближайших десяти лет…. Хотя, применение взрывчатки в местах, где бродят хладнокровные убийцы в пробковых шлемах, говорящие на немецком языке, тоже было делом опасным: на грохот взрывов могли незамедлительно нагрянуть незваные и очень недружелюбные гости…
Неожиданно раздался глухой хлопок, и над разливом Уны взвилась яркая зелёная ракета. Зависла на несколько секунд на одном месте и резво пошла вниз, разделившись при этом на две красные.
«Очевидно, Марта где-то совсем рядом», — понял Денис. — «Услышала близкие выстрелы, теперь вот пытается выяснить, кто это бродит поблизости. Злые и коварные враги, или верные и добрые друзья?».
Он достал из своего рюкзака ракетницу, вскинул вверх, нажал на спусковой курок. Ответная ракета бодро и весело улетела в голубое небо…
Денис за час с небольшим обошёл стороной широкую полукруглую бухту, сильно заросшую буро- лиловыми водорослями и белыми гигантскими кувшинками, с помощью острого мачете пробился через стену зелёного камыша и вышел на слегка заболоченный берег разлива реки. Небольшой остров, на краюшке
