Глава пятнадцатая
Тернист и труден путь героев
Бродяга, не раздумывая ни секунды, что было сил, побежал к костру, прокричав на ходу:
— Костры! Разводим костры! Быстро! Костры! Пока они не перебрались на наш берег…
Но костры разжигать не пришлось, да и волкам в тот вечер не суждено было форсировать ручей. Томас и Кот не успели пробежать даже половины расстояния, отделяющего место их рабочего совещания от ночного лагеря, как над округой неожиданно зазвучали громкие, непривычно гортанные звуки. Вернее, тягучая песня-молитва — на совершенно незнакомом языке, полном звонких согласных.
'Что же это такое?', — запаниковал Томас, чувствуя, как по его спине побежали многие сотни крупных, абсолютно ледяных мурашек. — 'Ужасом веет. А ещё — какой-то дикостью, холодной и яростной…'.
У костра стояла Айна и, протянув руки к светло-жёлтой Луне, чуть заметно шевелила приоткрытыми губами. А вот горло и подбородок девушки очень даже заметно подрагивали. Чувствовалось, что эта песня- молитва даётся ей с немалым трудом.
Томас обернулся, посмотрел в сторону противоположного берега ручья и восхищённо охнул: сотни янтарно-жёлтых огоньков, то, пропадая, то, снова появляясь, кружили в каком-то изысканном, медленном и завораживающем танце.
— Одно только радует, — облегчённо пробормотал он себе под нос. — Они, явно, отдаляются…
Гортанные звуки, слегка режущие слух, наконец, смолкли.
— Дайте попить что-нибудь! — жалобно попросила Айна слабым и хриплым голосом. — В горле першит…
Томас торопливо снял с пояса плоскую кожаную флягу с грушевым сидром и, с трудом вытащив из узкого горлышка тугую деревянную пробку, протянул ёмкость девушке.
Сделав всего один глоток, Айна заметно пошатнулась и глухо закашлялась. Когда кашель прошёл, она вернула флягу и, чуть не плача, выдохнула:
— Ради всех Древних богов, что-нибудь другое…. Только побыстрей…
Отто метнулся в сторону палатки и уже через пять-шесть секунд вернулся с медным котелком, в котором плескались остатки вечернего кипятка, слегка разбавленного красным вином.
Девушка, с благодарностью посмотрев на Кота, приняла котелок в ладони и, судорожно глотая, жадно выпила всё его содержимое. Опустив пустую посуду на землю, она неприязненно взглянула на флягу Томаса, брезгливо покачала головой и спросила:
— Как вы это пьёте? У меня голова сразу же закружилась, сердце забилось в два раза быстрее…. Нет, мне такого нельзя! — снова перевела взгляд на Отто, ласково улыбнулась: — Котик, будь другом! Принеси мне обычной воды из ручья. Только побольше…. А волков не бойся, они на наш берег не перейдут. По крайней мере, до рассвета, пока не проснулось солнце…
Кот — с пустым котелком в руках — умчался к ручью.
— Что это было? — обеспокоено спросил Бродяга, навалив в костёр новых сухих дров. — Это я про песню…. И почему ты сказала, что волки нам не страшны до рассвета? А что будет, когда взойдёт солнце?
— Про песню? — хрипло переспросила Айна. — Нет, это была не песня. Просто древний заговор гномов, отпугивающий волков. Молитва такая, очень старинная. Меня бабушка научила…. Волки, да и некоторые другие хищные звери, её боятся. Но только ночью, когда в небе властвуют луна и звёзды. Солнце же разрушает силу волшебных слов…
— И что же нам делать утром?
— Если на небе будут плотные облака, то мне, скорее всего, удастся отогнать волков, — девушка устало присела на ближайший валун, поросший густым мхом. — Если облаков не будет? Зачем задавать глупые вопросы, ответы на которые известны заранее? Надо готовиться к появлению солнца. Собирать дрова и, как ты, следопыт, и советовал, окружать лагерь жаркими кострами. Ещё можно молиться Древним богам и надеяться на чудо…
Появился Отто, отдал Айне котелок, наполненный водой, немного отдышался и сообщил:
— Их там много, сотни две, может, и больше…. Почти все отошли от ручья метров на триста пятьдесят, но отдельные особи, видимо самые наглые и кровожадные, подходят к берегу гораздо ближе. Я смог их, пользуясь своим кошачьим зрением, очень даже хорошо рассмотреть. Здоровенные такие твари, упитанные, шкуры лоснятся….
— Упитанные, говоришь? — неприятно удивился следопыт. — Это очень странно…. Упитанные, значит, безусловно, сытые. А ведь всем хорошо известно, что волки нападают на людей — а также на хоббитов, гномов, оборотней и прочих разумных существ — только когда смертельно голодны…. Какого же рожна им надо от нас, а? Кто мне подскажет? Может, волков на нас натравил Серый маг?
— Серый маг, он очень плохой! — горячо заверила Айна. — В нашем западном Подземелье им пугали маленьких детей. Мне отец рассказывал, что коварнее и злее его нет на всём свете…
— Т-с-с-с, — зашипел Кот. — Не надо так громко ругать Серого мага. У него кругом глаза и уши…
Девушка тут же прикрыла рот ладошкой, испуганно оглядываясь по сторонам.
Несколько часов к ряду они — с горящими ветками-факелами в руках — собирали вдоль ручья сухие ветки и коряги и сносили их к лагерю, складывая в высокие кучи. Ещё два раза Айна — на всякий случай — повторяла свою древнюю песню-молитву. Каждый раз с противоположного берега ручья в ответ доносилось жалобное и трусливое повизгивание, а жёлто-янтарные волчьи глаза начинали, кружа в странном танце, удалятся. Впрочем, через некоторое время волки снова возвращались на прежние позиции…
Во время краткого перерыва, когда вокруг уже слегка посветлело, сигнализируя о скором окончании ночи, Томас переспросил Бродягу:
— Как ты там говорил? Мол, с чего это сытые волки привязались к нам? Чего им надо от нас, сирых и убогих?
— Ну, примерно так я и говорил. А, что?
— Пока ничего. Просто, раз их не волнует продовольствие, значит, интересуют какие-то предметы. Или, предмет…. Что конкретно им надо? Например, из наших вещей?
— Хвост! — неожиданно взвизгнул Кот.
— Какой ещё хвост? — опешил следопыт. — Шутить изволим? Тоже мне, нашёл подходящее время…
— Волчий хвост, который Айна подвесила к своему бронзовому шлему, — пояснил Отто и сразу же обиделся: — Чем не вариант? Чего ухмыляетесь, морды наглые? У вас есть другие дельные предложения? Так озвучьте же их, не томите, так вас растак!
Айна, непонимающе и чуть обиженно пожав плечами, отправилась к своему шалашу и, вернувшись через полторы минуты с длинным и пышным волчьим хвостом в руках, спросила:
— Ну, кому мне его отдать?
— Мне! Конечно же, мне! — настойчиво заканючил Кот. — Это же я все понял про него! Мне…
Отто секунд двадцать-тридцать повертел волчий хвост перед глазами, непочтительно помял и резко переломил пополам. Через краткое мгновение с противоположного берега ручья донёсся угрожающий вой, полный нестерпимой боли и лютой злобы…
— Стой! Не смей его больше сгибать! — прикрикнул Томас. — И, вообще, отдай хвост мне! Раз не умеешь бережно обращаться с хрупкими вещами непонятного назначения…
— Да и, пожалуйста, — обиженно проворчал Кот, протягивая меховой цилиндрик. — Не очень-то и хотелось…. Раз все такие умные…. Всё равно я догадался первым!
При внимательном рассмотрении, тщательно распушив густой серый мех, Томас обнаружил, что основой волчьего хвоста является тоненькая, светло-зелёная пластиковая трубка, чуть заметно и загадочно подмигивающая в двух местах.
— Похоже, какой-то передатчик? — чуть слышно спросил Бродяга.
— Или излучатель неизвестных волн…
— Что вы там шепчетесь? — возмутилась Айна. — Помяли мой хвост, шерсть распушили. Ещё и шепчутся…
— Во-первых, хвост не твой, а волчий, — вежливо поправил Томас.
