- Мне это не нравится, - сказал Хэзлтон. - Имеется ли у нас какая-нибудь возможность определить, какой уровень безопасен для работы л_ю_б_о_г_о_ прибора при таких обстоятельствах? Я бы хотел ознакомиться со сгенерированными кривыми по этому эффекту, с тем, чтобы мы смогли провести подробные вычисления - но, похоже, в подобной сверке записей не окажется никакого смысла, если мы в процессе сожжем все наши машины.
Амальфи взял единственный прибор на пульте управления Он, 'принадлежавший' ему - микрофон связи с Отцами Города.
- Ну, как вы там, все еще живы? - спросил он.
- ДА, МИСТЕР МЭР, - пришел ответ.
Мирамон, похоже, удивился. Все, о чем у него имелись познания, умерло, даже свет - сейчас они сидели, купаясь в едва различимом сиянии зодиакального света - этого пояса весьма разреженного ионизированного газа в атмосфере Он, вызванного к жизни магнитным полем планеты, да плюс еще призрачного сияния ближайших галактик - и неожиданный голос из динамиков обеспокоил его.
- Хорошо. От чего вы питаетесь?
- МОКРЫЕ БАТАРЕИ, СОЕДИНЕННЫЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНО, С НАПРЯЖЕНИЕМ В ДВЕ ТЫСЯЧИ ПЯТЬСОТ ВОЛЬТ.
- В_с_е_, полностью?
- ДА, МИСТЕР МЭР.
Амальфи усмехнулся:
- Очень хорошо, примените ваши вычисления по эффективности для определения стандартов на ситуацию с приборами.
- СДЕЛАНО.
- Сообщите мне операционное состояние линии мистера Мирамона, идущей к вам вниз, позволяющей включить хотя бы контрольные огни на его пульте, чтобы он смог рассмотреть показания приборов.
- МИСТЕР МЭР, В ЭТОМ НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ. МЫ УЖЕ ПЕРЕКЛЮЧИЛИ ГЛАВНЫЙ ОТКЛЮЧАТЕЛЬ И УСТАНОВИЛИ ЕГО НА НЕОБХОДИМЫЙ УРОВЕНЬ ПОГЛОЩЕНИЯ. МЫ МОЖЕМ РЕАКТИВИРОВАТЬ ВСЕ СИСТЕМЫ НЕМЕДЛЕННО.
- Нет, не делайте этого, мы не хотим, чтобы спиндиззи снова...
- СПИНДИЗЗИ ОТКЛЮЧЕНЫ, - сообщили Отцы Города с исключительной невинностью.
- Ну как, Мирамон? Ты им доверяешь? Или хочешь, чтобы сперва они все подготовили и распечатали данные, чтобы ты мог снова включить всю планету, сразу, целиком?
Он услышал, как Мирамон тихо вздохнул, но так никогда и не узнал, каков должен быть ответ, потому что в тот же самый миг пульт Мирамона снова ожил.
- Эй, - завопил Амальфи. - Подождите приказа, вы там, внизу, черт возьми!
- ДЕЙСТВУЕМ ПО ПРИКАЗАМ, МИСТЕР МЭР. ПОСЛЕ НАЧАЛА ОТСЧЕТА МЫ ДОЛЖНЫ ДЕЙСТВОВАТЬ ПРИ ПЕРВОМ ЖЕ ПРОЯВЛЕНИИ ВНЕШНЕГО ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ. ОТСЧЕТ НАЧАЛСЯ ТЫСЯЧУ ДВЕСТИ СЕКУНД НАЗАД И ДВЕНАДЦАТЬ СЕКУНД НАЗАД ВНЕШНЕЕ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ НАЧАЛО СТАНОВИТЬСЯ СТАТИСТИЧЕСКИ ЗАМЕТНЫМ.
- Что они хотят этим сказать? - спросил Мирамон, пытаясь разглядеть показания сразу всех приборов на пульте. - Я думал, что понимаю ваш язык, мэр Амальфи, но...
- Отцы Города не говорят на языке Бродяг, они говорят на своем, машинном языке, - угрюмо ответил Амальфи. - И то, что они сказали, означает, что Паутина Геркулеса - если это именно она - наступает на нас. И похоже - довольно быстро.
Одним быстрым, плавным движением руки Мирамон снова выключил свет.
Темнота.
И затем медленно просачивающееся сквозь окна башни, расположенные по ее окружности - сияние зодиакального света; и еще, где-то вдали - туманные кольца галактик - островов вселенной. На пульте перед Мирамоном сиял один-единственный оранжево-желтый огонек - индикатор нагрева вакуумной лампы, размерами меньше, чем желудь; но в этих сумерках сердца и места рождения вселенной, он был почти ослепляющим. Амальфи пришлось повернуться к огоньку спиной, чтобы сохранить адаптацию своего зрения к темноте, необходимую для того, чтобы он вообще мог что-то разглядеть здесь, в башне, на вершине горы его имени.
Пока он ждал, чтобы его зрение вернулось, он задумался над реакцией Мирамона. Естественно, что онианин никак не мог верить в то, что ожерелье сигнальных огней на башне, расположенной на вершине какой-то горы, может быть настолько ярким, что его можно заметить из космоса; в действительности, затемнение даже такого большого объекта, как вся планета, не могло служить никаким военным целям - прошло уже более двух тысячелетий с тех пор, как любой, в достаточной степени оснащенный противник полагался только лишь на свет, с помощью которого можно было что-то разглядеть. Где же все-таки Мирамону удалось заполучить этот рефлекс затемнения? Это не имело никакого смысла; и все же Мирамон установил полное затемнение с обученной уверенностью боксера, наносящего выверенный удар.
Когда же освещение начало увеличиваться, он получил ответ - и у него не осталось времени раздумывать, как Мирамон мог это предугадать.
Все началось так, словно собиралось повториться уничтожение межзвездного посланца - только наоборот, в своем процессе включающее в себя все мироздание. Высоко в онианском небе поползли щупальца зеленовато-желтого света, сперва едва заметные, призрачные, как зодиакальный свет, но затем - более явственно, с намеренным усилением и поползновением, которые казались ужасно жизнеподобными, словно масса зеленовато-золотистых червей-нематодов, видимых в свете фазово-контрастного источника. На пульте пробудились к жизни счетчики заряженных частиц и Хэзлтон прыгнул к нему, чтобы прочесть показания.
- Откуда это все поступает - вы можете определить? - спросил Амальфи.
- Похоже, излучение идет от сотни дискретных источников, окружающих нас по сфере, диаметром примерно в один световой год, - ответил Мирамон. Но голос его прозвучал занято; он набирал что-то на клавиатуре, назначение которой Амальфи было совершенно неизвестно.
- Гм-м-м. Это, без сомнения, - корабли. Ну что ж, теперь мы знаем, откуда они получили свое прозвище. Но что именно они используют?
- Это антивещество, - ответил Хэзлтон.
- Как это может быть?
- Посмотрите на частотный анализ вторичной радиации, и вы все поймете. Каждый из этих кораблей по сути должен представлять собой ускоритель частиц огромных размеров. Они посылают потоки тяжелых атомов антивещества с сорванными оболочками точно по гравитационным искривлениям пространства - геодетикам - в нашем направлении. Когда они достигают нашей атмосферы, антивещество и вещество взаимно уничтожаются...
- И планета получает дозу гамма-излучения высокой энергии, - закончил за него Амальфи. - Похоже, что они и получили свое прозвище благодаря этой технике. Хеллешин! Ну и способ для завоевания планет! Они могут либо полностью стерилизовать население, либо вообще убить его, по желанию, даже не приближаясь близко к планете.
- Мы уже все получили большую дозу стерилизации, - тихо произнес Хэзлтон.
- Сейчас это едва ли может иметь значение, - еще тише ответила Эстелль.
- Да и смертельная доза радиации едва ли тоже будет иметь какое-то значение, - сказал Хэзлтон. - На то чтобы развиться лучевой болезни требуются месяцы, даже если доза смертельна.
- И все же они достаточно быстро могут нас вывести из строя. Мы должны их остановить. Нам нужны эти последние дни!
- Что вы предлагаете? - спросил Хэзлтон. - То, что мы подготовили не может воздействовать на сферу да еще на расстоянии в один световой год... за исключением...
- За исключением гравитационного всплеска, - завершил Амальфи. - Надо использовать его - и быстро.
- Что это такое? - спросил Мирамон.
- Мы установили все ваши спиндиззи на один импульс, который их перегрузит и вызовет сгорание. В положении, в котором мы оказались, единственный результирующий волновой фронт должен свернуть
