полезным для дела? Действуйте.
Мишуев написал на рапорте: 'Считаю целесообразным' - и размашисто подписался.
- Только я думаю, что эта поездка ничего не даст. Кроме вреда. Потому что вы оголяете свой участок работы и перекладываете ее на коллег. Кроме того, зря тратите время и деньги. Посмотрим, кто окажется прав: вы или я. Кстати, доложите, чем вы занимались сегодня весь день.
Выслушав доклад, подполковник отпустил Сизова. Когда дверь за оперативником закрылась, Мишуев обмяк, подпер голову руками и тяжело задумался. Он вышел из сложившейся ситуации единственно возможным способом и даже оставил за собой последнее слово. Но что дальше?
В семьдесят восьмом-кабинете раскрасневшийся Фоменко учил жизни Губарева:
- Да гори она огнем, эта ментовка! Ты что, не заработаешь свои две сотни на гражданке? Беги, пока молодой! Потом затягивает: надбавки за выслугу, стаж для пенсии... А чуть оступился, уволили до срока, вот пенсия и накрылась.
Он достал из-за тумбы стола на три четверти опустошенную бутылку, с сожалением взболтнул содержимое.
- Надо бы две взять... Давай стакан.
- У меня есть. - Губарев показал, что не выпил до конца.
- Как хочешь. - Фоменко вылил остатки водки себе, придвинул графин с водой поближе, приготовил кружок колбасы.
- Давай за то, чтоб я дослужил до полной выслуги! А ты... чтоб не уродовался на этой проклятой службе. А то дадут по башке, как мне... Ладно, будь!
Он залпом выпил водку, лихорадочно плеснул из графина, запил и принялся жевать колбасу.
- До сих пор башка раскалывается, особенно осенью и весной. Так и боюсь, что еще схлопочу по ней, тогда каюк... Как дотяну до выслуги - сразу уйду. Так еще хрен получится: видишь, какая каша заваривается? Крутилин с генералом тягается, Мишуев чего-то на Старика взъелся... А я ничего не хочу, только чтоб не трогали. И на Старика удивляюсь: у него давно выслуга есть, а уходить и не думает... Хотя он настоящий сыщик, ему жизни нет, если по следу не бежать, комбинации не разыгрывать...
На площадке второго этажа Сизов снял и перебросил через плечо пиджак, ослабил и сбил на сторону галстук и развинченной походкой пошел по лестнице вниз.
В вестибюле стоял длинный болезненно худой Бусыгин - самый противный сотрудник инспекции по личному составу, рядом - Шаров из политотдела, в дверях дежурной части напряженно застыл ответственный - майор Семенов.
- Товарищ майор, можно вас на минуту? - обратился Бусыгин к Сизову. И, когда тот подошел, спросил: - Почему вы в таком странном виде?
- Жарко, - невнятно буркнул Старик, отвернув лицо в сторону. Он видел, как Семенов досадливо махнул рукой и скрылся за дверью. Бусыгин оживился:
- Жарко? А чем от вас пахнет?
- Не знаю, - так же невнятно ответил Старик. - Капли выпил от сердца.
- Ах капли! - Бусыгин совсем расцвел. - Тогда попрошу пройти на секундочку в дежурную часть.
Он показал рукой, будто Старик не знал, куда надо идти.
- Прошу! - Сизов на ходу надел пиджак, привел галстук в нормальное положение и первым вошел в дежурку. Семенов уже сидел за пультом, а в углу, под схемой расстановки патрульно-постовых нарядов, приткнулся на табуретке фельдшер из медпункта.
- Здравствуй, Андрей. - Сизов протянул Семенову руку. - У тебя есть акт на опьянение? Тут Бусыгин какой-то цирк устроил, надо его проверить. Как раз удачно - и доктор здесь, и индикатор трезвости наверняка поблизости. Давай оформляй.
Семенов захохотал и от полноты чувств врезал кулаком по подлокотнику кресла.
- Надумал щенок поймать матерого волка... Ну, давайте попробуем, кто из вас того...
Шаров тоже не смог сдержать улыбку, а до Бусыгина дошло не сразу: он всматривался в Сизова, и лицо его постепенно принимало обычное кислое выражение.
- Чего смешного? Был сигнал, мы обязаны проверить, - угрюмо выговорил он.
- Сигнал, говоришь? - продолжал веселиться Семенов. - Какая же это... такие сигналы дает? Вы теперь с того сигнальщика спросите!
- По телефону... Как тут спросишь...
Бусыгин резко повернулся и почти выбежал из дежурной части.
Придя домой, Сизов позвонил Губареву.
- Как дела, Валентин?
- Ничего, обошлось, - крякнул Губарев. - Фоменко рвался через центральный подъезд выйти, еле оттащил. А там инспекция пьяных отлавливала... Откуда узнали-то, Игнат Филиппыч?
- Узнал... Значит, рвался? Ну ладно, будь!
Не кладя трубку. Старик набрал номер Веселовского.
- Как жив-здоров, Александр Павлович?
- Кто это? - быстро спросил тот.
- Неужто не узнал? Несколько секунд телефон молчал.
- А-а-а, здравствуйте, Игнат Филиппыч! Преувеличенно бодрый тон не мог скрыть напряжения в голосе.
- Бусыгин передал тебе привет.
Снова пауза.
- А я-то при чем? Я ничего... Что Бусыгин?
Сизов опустил трубку на рычаг.
Глава восьмая
До Москвы Сизов долетел за полтора часа, затем сутки провел в вагоне поезда Москва-Воркута. Вынужденное безделье вопреки ожиданию не тяготило его, привыкшего к каждодневной круговерти срочных заданий, неотложных дел и всевозможных забот. Половину дороги он проспал, а потом бездумно смотрел в окно, отказавшись играть в карты и выпивать с тремя хозяйственниками средней руки, успешно решившими в столице какой-то свой вопрос. Он не любил случайных знакомств и избегал досужих расспросов, обычных при дорожном общении.
В Микуни он вышел из вагона, провожаемый любопытными взглядами попутчиков: режимная зона, здесь царствовало управление лесных колоний и высаживались, как правило, только люди в форме внутренней службы - гражданские объекты поблизости отсутствовали.
По однопутке допотопный паровоз потащил короткий состав в глубь тайги, и через несколько часов Сизов шагнул на перрон маленькой станции, которая, казалось, выплыла из начала сороковых годов: игрушечный вокзальчик красного кирпича, бревенчатая пристройка 'Буфет', давно забытые медные краны и указатель 'Кипяток'.
И патруль, безошибочно подошедший к нему - единственному штатскому среди пассажиров вагона.
- Гражданин, ваши документы и цель приезда, - козырнул старший лейтенант с заношенной красной нарукавной повязкой, на которой когда-то белые буквы составляли непонятную непосвященным аббревиатуру ДПНК (дежурный помощник начальника колонии). У двух подтянутых настороженных прапорщиков на повязках были другие надписи: Кон. ВН (контролер войскового наряда).
Сизов предъявил удостоверение и расспросил, как пройти в 'Комилес'. Управление располагалось рядом со станцией в новой четырехэтажке из красного кирпича. Любому приезжему бросалась в глаза скрытая связь между вокзалом и управлением: во всем поселке только эти два здания были выстроены из нетипичного для лесного края стройматериала. Но лишь человеку, знающему о соотношении бюджетов 'Комилеса' и местного исполкома, было ясно, кто кому оказал похозяйски 'шефскую помощь'.
Начальник оперативно-режимного отдела - шустрый молодой капитан, привыкший схватывать вопрос на лету и тут же с ним разделываться, затратил на Сизова пять минут.
- Батняцкий? Фамилия ничего не говорит. Значит, не отличался. Какое учреждение? Тройка? Тогда быстро...
Он нажал клавишу селектора, вызывая дежурного.
- Лезвин еще не уехал? У тебя? Быстренько ко мне.
