И пояснил:
- Начальник 'стройки'. Его как раз только сейчас выдрали, по дороге обязательно будет вам жаловаться, приготовьтесь. Зато вечером наверняка...
Он звонко щелкнул себя по горлу и подмигнул.
- Так что можно и потерпеть. Верно?
Сизов Промолчал. Он не любил фамильярности.
- А вот и Лезвин, знакомьтесь! В кабинет вошел пожилой майор с лицом неудачника. Впрочем, Сизов подумал, что если бы на его плечах были полковничьи погоны, он бы не выглядел пожилым и не казался неудачником просто хмурый усталый мужик лет под пятьдесят.
Почти всю дорогу он молчал. 'УАЗ' ходко углублялся в тайгу. С двух сторон выложенную из бетонных плит дорогу обступала глухо шумящая зеленая стена. Из леса сильно тянуло сыростью. С каждым километром пляшущее над бетонкой облако гнуса уплотнялось.
Сизов представил эти места зимой. Мороз, жесткий, как наждак, снег, безлюдье...
- Снега много наметает? - спросил он, чтобы завязать разговор.
Лезвин уверенно вел машину. Сизова вначале удивило, что он обходится без водителя, но, судя по манере езды, начальник колонии часто садится за руль.
- Снега? - отозвался он. - Скоро покажу...
Сизов не понял, что ему собираются показать: было тепло и невозможно представить, что где-то, даже в самой чащобе, сохранился снег.
Бетонные плиты кончились, машину затрясло по бревенчатой лежневке. Лезвин сбавил скорость.
- Вон, справа, видите? Сквозь поредевшую стену леса просматривалась обширная вырубка. Бросалась в глаза одна странность: высоченные, до полутора метров, пни.
- Вот столько наметает. - Лезвин выругался. - За это я в прошлом году выговор схлопотал.
- За снег? - снова не понял Сизов.
- Да не за снег, - досадливо сказал Лезвин. - За своих долбо... Они перед тем, как пилить, должны утоптать до земли, чтобы от корня оставить не больше десяти сантиметров. А это работа нелегкая и в план не идет. Вот и срезают там, где снег заканчивается!
- Есть же бригадир, мастер...
- Такие же долбо... - повторил Лезвин с прежней досадой. - И так же заинтересованы в кубометрах. К тому же сразу в глаза не бросается, а когда растает, лесная инспекция и поднимает тарарам... Штрафы, предписания, протоколы. Кто виноват? Зэков-то пайки не лишишь, а начальнику в самый раз строгача закатать.
Лезвии притормозил, мягко перекатившись через прогнившее бревно.
- А лесовики не отстают: проведите санитарную расчистку леса - и все! Поспиливайте до положенного уровня - и баста! А кто будет из-за этих огрызков человеко-часы затрачивать?
- Так вас сегодня из-за этого? - поинтересовался Сизов.
- Да нет. Дважды за одно не бьют. Два офицера рапорта на увольнение подали...
Лезвин тяжело вздохнул.
- Их тоже понять можно. Службу закончили, хотят отдыхать, а я их посылаю лежневку чинить. Конечно, не нравится. А кто меня поймет? Бревна то гниют, то расходятся на болоте, без ремонта за сезон можно дорогу потерять. На пятый ЛЗУ сейчас только на вездеходе проедешь.
- А почему офицеров? Бригаду осужденных поставить - и все дела!
- А кто будет кубики давать? У нас каждый день в пять часов селектор, и знаешь, что генерал спрашивает? Не про оперативную обстановку, не про политиковоспитательную работу, не про подготовку к освобождению. Вопрос один: выполнен план? И не дай Бог сказать 'нет'. Так что зэков на это дело отвлекать нельзя. Что остается? Обстоятельства на меня давят, а я на офицеров. В результате 'неумение работать с личным составом' и очередной выговорешник!
Лезвин снова выругался.
- Я уже двадцать лет майор, десять - здесь, на полковничьей должности. Видно, майором и сдохну.
Впереди показались сторожевые вышки.
- Приехали, - утомленно сказал Лезвин. - Сейчас попаримся, банька должна быть готова - и на ужин. Заночуете у меня, жена полгода как уехала.
После бани Лезвин немного размяк. Чувствовалось, что владевшее им внутреннее напряжение прошло. Сноровистый сержант накрыл стол в небольшой кухне типовой квартиры - если не выглядывать в окно, можно было легко представить, что находишься в новом микрорайоне Свердловска, Москвы или Тиходонска. Только обилие на столе грибов - жареных, маринованных, соленых, банка моченой брусники и мясо тетерева выдавали месторасположение жилого блока лесной исправительно-трудовой колонии строгого режима.
Лезвин отпустил сержанта, оценивающе глянул на Старика и поставил на стол две бутылки водки и граненые стаканы.
Притомившийся с дороги и не евший целый день, Сизов сразу охмелел и усиленно принялся за закуску. Лезвин лишь цеплял вилкой скользкие маринованные грибы.
- Через два года пенсия - уеду в Ташкент. Не бывали? Жаль, расспросил бы... Правда, говорят, нельзя резко климат менять. С минус пятидесяти до плюс пятидесяти - даже чугунный котелок растрескается. А организм-то привык за десять лет...
Лезвин хлопнул ладонью по столу.
- Десять лет! Срок! Они там, - он показал рукой в стену, - мы здесь. Вот и вся разница. А мороз, глушь, лес кругом - это общее. Не задумывались?
- Преувеличиваете, устали, наверное, - с набитым ртом ответил Сизов.
- Устал, точно... Не обращай внимания. Со свежим человеком всегда на болтовню тянет, дело-то к старости. А тут как? Сижу один, даже выпить не с кем. С подчиненными невозможно - надо дистанцию держать. Одному страшно... Раз, два - и готово. Сам не заметишь, как сойдешь с катушек. Но в последнее время позволяю.
Лезвин с силой провел рукой по лицу, снова наполнил стаканы.
- Жена, правда, пообещала вернуться, дотерпит два года. А одному здесь труба. Давай.
Глухо звякнуло толстое стекло.
- Брусникой попробуй закуси, - переведя дух, посоветовал Лезвин. И без всякого перехода сказал: - А ты такой же... - Он замялся, подбирая слово, но так и не нашел подходящего. - С какого года? Постарше меня, значит... А тоже майор. И жены, видно, нет.
- Откуда знаешь? - удивился Старик.
- Вижу. Я ведь тоже сыскарь. Начинал инспектором оперчасти, так и прошел всю лестницу - до начальника.
Лезвин хитро улыбнулся.
- Скажешь, в огороженной зоне легче преступника ловить, чем по всей стране? И за банку сгущенки мне любое преступление раскроют?
Сизов промолчал. Все аргументы в вечном споре оперативников ИТК и сыщиков уголовного розыска были ему хорошо известны и собственная позиция определена предельно четко. Но обижать хлебосольного хозяина не хотелось.
- Но это только на первый взгляд все просто, - запальчиво продолжал Лезвин. - Ты с нормальными людьми работаешь - свидетели, потерпевшие, вообще все вокруг. А здесь какой контингент? Светлых пятен нету!
Лезвин открыл вторую бутылку.
- Развелся? - неожиданно вернулся он к прежней теме.
- Ага... - Сизов придвинул стакан. - Бес попутал на молодой жениться...
Они снова выпили. Лезвин заметно опьянел и начал рассказывать про свою жизнь. Старик этого не любил, но сейчас раздражения не испытывал. В черноте за окном шумела невидимая тайга, сзади, со стороны охраняемой зоны, изредка доносились резкие выкрики часовых. Тиходонск остался где-то далеко- далеко, и все заботы куда-то бесследно исчезли. Он ощущал приятную истому и умиротворенность, которой не испытывал уже давно.
Лезвин разбудил его в шесть утра. Он был бодр, подтянут и официален. Гладко выбритые щеки, запах
