- А мой отец?
Из разговоров на патрульном корабле Роберт узнал, что отец заявил о своем намерении сколотить вооруженную организацию и бороться до победы. Поэтому и находился под наблюдением.
- Я говорю о конечном итоге, - ответил Либетрау. - Поведение твоего отца не исключение. Скорее, норма. Так вели себя и другие, но поверь - все они в конце концов приходили к выводу, что сопротивление обществу бесполезно. Кстати, о Юджине Харнсе. Мы очень долго беседовали и многое узнали о его взглядах. А все его взгляды сводятся всего лишь к такому вот звериному принципу: кто сильнее, тот и прав. Сейчас сильнее мы - значит, мы и правы. Задача теперь заключается в том, чтобы убедить его в справедливости наших воззрений. Не в относительной справедливости, не в справедливости с точки зрения какой-то одной группы людей, а в справедливости всеобщей, справедливости взглядов всего общества. И мы это сделаем. И чем быстрее нам представится возможность убедить тех, кто еще там, - Либетрау показал вверх, - тем будет лучше. А зависит это, в первую очередь, не столько от нас, сколько от вас, от тебя, Роберт.
Разговор начинал направляться в нежелательное для Роберта русло, поэтому он нетерпеливо передернул плечами и спросил:
- Значит, я увижу Юджина дня через три-четыре?
- Не раньше. Я ему все передам.
- Спасибо! - искренне сказал Роберт.
- До свидания!
Либетрау опустил руку под столик и исчез, растворившись в голубом мерцании экрана. Его неожиданное исчезновение слегка задело Роберта, словно он намеревался сказать Либетрау что-то очень важное, а его не захотели слушать.
- Ну и ладно! - сказал он пустому экрану. - Как хотите!
И прошли три дня учебы, а по утрам, когда все исчезали в лесу или на речке, он гонял мяч с малышом в полосатых трусиках, который обучал его трудным основам игры в футбол. Тело его оказалось поразительно неуклюжим, он 'мазал' по мячу под безжалостный смех первоклашки, злился, но упорно старался покорить непослушный вертлявый мяч, который прыгал в разные стороны вопреки всем законам физики и никак не желал лечь точно на ногу, чтобы стремительно влететь в прямоугольник ворот. Выходить по вечерам на футбольное поле вместе со всеми он еще не решался, но, обливаясь потом под жарким солнцем, предвкушал тот момент, когда займет полноправное место в команде и с лету вколотит под перекладину решающий гол в традиционно упорном матче с десятиклассниками.
Роберт занимался с наставником Генрихом в прохладной аудитории, когда слегка растерянная наставница Анна с теннисной ракеткой в руке вошла в двери.
- Гриссом, там к тебе, - сказала она, глядя почему-то на наставника Генриха, и Роберт поспешно вскочил.
'Малютка! - ликовал он, вприпрыжку сбегая по лестнице. - Малютка Юджин здесь!'
Там, на корабле, летевшем к Земле, они ни разу не виделись. Роберт не знал, что думает Малютка о будущей их судьбе. Втайне он надеялся, что несмотря на свое неожиданно покорное поведение на станции Юджин найдет-таки выход из положения, сумеет завладеть кораблем и сделает все возможное, чтобы вернуться на Базу. Но этого не произошло. Не было выстрелов и криков, не ворвался Малютка в каюту с радостным воплем: 'Мы свободны, сволочь!' - и больше они не встречались. Да, честно говоря, в те дни Роберт почти забыл о Малютке - слишком много было новых неожиданных, обескураживающих впечатлений. И вот Малютка в интернате!
Роберт с трудом подавил желание повиснуть на шее рыжего великана, окруженного восхищенной его габаритами малышней. Увидев Роберта, Юджин крякнул и засопел. И почудилось вдруг Роберту, что где-то за спокойными коттеджами, в соснах, тянется невидимым кольцом темный коридор, по которому можно ходить и вперед и назад, но только по кругу. И еще почудилось ему, что Малютка Юджин может внезапно исчезнуть, как исчез с экрана Либетрау, потому что Юджин был оттуда, из того коридора, который не имел никаких прав на существование здесь, среди коттеджей и бассейнов, освещенных солнцем.
...Они сели на берегу, у поворота, напротив маленького песчаного пляжа, свесив ноги с невысокого глинистого обрыва. Малютка подвернул брюки почти до колен, расстегнул рубашку, сощурился и стал похож на довольного ленивого кота.
- Машины у них, что надо! - рассказывал он, постукивая босой пяткой в глинистый берег. - Я еще на патрульном излазил всю рубку. Мать честная! Там, видать, такие Архимеды поработали, что нам и не снилось!
Роберт невольно улыбнулся, услышав об 'Архимедах'. Подобные слова в лексиконе Малютки были новинкой.
- Представляешь, они тут же дали мне залезть в комбайн контроля и показали чертежи. - Юджин потряс головой. - В общем, насмотрелся я! А на верфи ихней вообще чудеса! Пришлось теорией подзаняться.
Юджина прямо-таки распирало от удовольствия. Роберт слушал и изумлялся его чудесному преображению. Юджин в тысячу раз убедительней самых убедительных, но голословных примеров показывал, как может измениться человек, у которого появилась цель в жизни. Малютка молотил пятками по берегу и с наслаждением сыпал техническими терминами. Он говорил о том, что новые двигательные системы, разработкой которых занимались какие-то Парсадарян и Ван де Кроул, произведут настоящую революцию в сфере космических средств передвижения и давал понять, что и он, Юджин Харнс, тоже постарается не остаться в стороне от этой революции.
- А как насчет выпивки? - коварно спросил Роберт.
- Что?
- Я говорю, выпить иногда не хочется?
Юджин перестал болтать ногами, ссутулился и вздохнул.
- Так где ее взять? Согласился на лечение, а то бы рехнулся - спал и видел наши бутылочки!
- И помогло?
- Еще как! Когда засыпал, чуть не выл, до чего хотелось, а проснулся - никакого желания. Во сила!
- Что же ты о себе рассказал?
- А ничего. Они не допытывались, а я помалкивал, что грешен. Что висит на мне кое-кто. Ты же не донесешь?
Роберт даже отодвинулся от рыжего великана.
- Обижаешь! Да им это и ни к чему. Им главное - какой ты сейчас, а то, что паразитом был - и так понятно.
- Но-но, полегче! - Юджин насупился. - Можно подумать, сам ангел.
- А что, и прикончить можешь?
Юджин вытер рукавом вспотевший лоб, сказал миролюбиво:
- Прекрати. Выбрались - и слава богу!
Он помолчал немного, задумчиво отковыривая от края берега кусочки глины и бросая в воду. Признался смущенно:
- Девки не те. Сунулся было к одной, так дураком выставила, аж тошно!
- Не оценила твоих достоинств? - язвительно спросил Роберт.
Малютка лениво отмахнулся.
'Что это со мной? - растерянно подумал Роберт. - Почему я злюсь?'
И понял. Он злился потому, что оказался все-таки неправ. Правы оказались другие и не было никаких оснований им не верить. Напрасны были все его стремления убедить себя в том, что этот мир хуже, чем есть.
- Выбрались - и слава богу, - задумчиво повторил Роберт и придвинулся к Юджину. - Скажи, ты никогда не думаешь об оставшихся? Не кажется, что так... нечестно?
- Не понял!
- Нечестно, что мы здесь, а они там...
- А мне-то что! Я, что ли, виноват?
- Как? - Роберт даже растерялся. Юджин, оказывается, изменился не так уж сильно. - Значит, пусть они там, в этих каморках?..
