— Как вам наш приятель? — спрашивает Вэк у баб. — Вы с ним типа это… учитесь.
Бабы лыбятся, но молчат.
— Плохо, наверное, когда в группе всего три пацана, — плетет Вэк дальше.
— Нормально, — отвечает Люда. — У нас нормальные пацаны.
— А учиться интересно? — спрашиваю я, чтобы что-то спросить. Дурнее вопроса не придумаешь, но они снова лыбятся.
— Ну, как тебе сказать… — начинает Лена, и все трое уже ржут.
— Все ясно, — говорю я.
Подваливает Клок с билетами:
— Пошли садиться.
Вагон полупустой, только несколько рыбаков со своей снастью и в поношенных дождевиках, и старухи- дачницы.
Садимся на сиденья по три — напротив друг друга, а Клоку — он шел последним — достается место через проход.
— Ну что, по пиву? — спрашивает Клок.
— Давай, может, потом, а то мало останется.
— Ладно, потом. А счас хоть лимонада давайте запиздоболим.
Клок вытаскивает из рюкзака бутылку «Буратино» и открывает о железную ручку на спинке сиденья. Все глотают по очереди, я — после баб, вымазав губы их помадой.
Через пару часов вываливаемся из поезда. Ебашит дождь. Зонтиков ни у кого нет.
— Пиздец, — начинает психовать Вэк. — При плыли. Придется пиздовать назад.
— Ни хуя, — говорит Клок. — Бухло есть, жратва есть — сядем здесь, на станции и будем бухать.
Станция — навес от дождя и будка кассы, которая сейчас не работает. Садимся на лавку под навесом. Бык, покопавшись, вытаскивает из рюкзака бутылку «Столичной» и пластмассовые стаканы. Достаем хлеб, сало, Бык открывает ржавым складным ножом банку тушенки.
— Ну, за знакомство, — говорит Клок. — И за то, чтобы этот вшивый дождь кончился и не обосрал нам поход.
После водки Бык предлагает еще по пиву, и все «за». Видно, что Вэк еще психует, ну и хер на него. Дождь перестает, и мы трогаемся.
— Ты хорошо дорогу знаешь? — спрашиваю я у Клока.
— Конечно.
Премся по лесу часа два, потом останавливаемся на привал, чтобы еще бухнуть и пожрать. Бык все время крутится вокруг Иры, а значит, я могу остаться с хуем: пацанов больше, чем баб. Пока еще не поздно, подсаживаюсь к Ленке.
— Ты вообще любишь ходить в походы?
— Вообще люблю. А ты?
— Не знаю. Это первый раз, чтобы так, нормально. Помню, раз в школе, года два назад, ходили классом, так это была лажа. Учителя там, мамаша одного пацана. Отойти никуда нельзя, не то чтобы там покурить или выпить.
— Ты что, уже в шестом классе пил?
— Ну, пить не пил, но курил. Так, баловался. А ты во сколько начала?
— Уже в училище. В начале. А что еще делать в общаге? Скучно там.
Бык разливает водку.
— А не много с тебя будет? — спрашивает Клок. — Упьешься — хуй до места дойдешь.
— Не ссы, все дойдем.
Трогаемся через час, все бухие и веселые, всем все по хуй. Когда доходим до речки, уже совсем темно.
— Клок, ты умеешь палатки ставить — вот и ставь! — орет Вэк и ржет. Мы все тоже ржем — не потому, что так уж смешно, просто все пьяные в жопу.
— Нет, вы что, охуели? Я один ни хера делать не буду. Давайте, помогайте.
Трава мокрая: дождь только недавно перестал. Клок возится с колышками и железками и говорит нам, что делать — типа деловой. От баб толку мало, они сели на свои рюкзаки и пьют пиво. Хорошо хоть под ногами не путаются и не мешают. В конце концов кое-как ставим палатки.
— Ну, палатки есть. Значит, можно еще вмазать? — радостно вопит Клок.
— Ясный перец! — отвечает Вэк.
А Бык ничего не говорит, только улыбается своей дебильной улыбкой — типа все путем. Все набиваемся в одну палатку. В ней мокро, потому что трава мокрая, но всем все до жопы.
