Я рассказал ему про все: и про свои прежние сны, и про вчерашний, где он, Сережка, превратился в самолет и мы летали среди облаков и сели у костров, которые развели чуки...
И вдруг показалось, что вся эта безлюдная территория и солнечная тишина - продолжение того сна.
Сережка слушал, не отводя взгляда. А когда я замолчал, он вдруг заулыбался так, словно что-то знал больше меня. Опустил голову, оттер с колена остатки ржавчины.
- А сон... это ведь не всегда просто сон. Это...
- Что? - спросил я с нарастающим замиранием.
- Бывает, что это... ну, вполне настоящий мир. Только он за пределами трех измерений...
Я догадался, о чем Сережка говорит. Я и сам не раз думал о таком. Про всякое думается зимними ночами, особенно в больнице, когда никак не можешь уснуть и гложет тоска по дому...
- Измерений ведь гораздо больше трех, верно, Сережка? Мы знаем только длину, ширину и высоту. А что дальше, пока никому не известно...
Сережка кивнул:
- У меня это знаешь как сложилось в голове? Ну, такое понятие... Одномерное пространство - это точка, это как бы человек внутри себя, и вот он бросает взгляд на другую точку. Получается линия... А потом человек оглядывается - и возникает ширина плоскости, двухмерность. А трехмерное пространство - это как взмах во все стороны! Когда открывается простор: и вокруг, и в небе, везде! - Сережка широко раскинул руки. И я сразу вспомнил, как он превращался в самолет.
- А четвертое?.. Четырехмерное? - спросил я шепотом.
- Это... будто вздох... - Сережка и правда глубоко вздохнул, медленно опуская руки. - Когда вбираешь в себя все... все, что близко и далеко, и вообще... все, что можешь представить... Ну, даже не знаю, как сказать... - Он сделался виноватым.
Я тоже не знал, как про это сказать. Но я понимал. И вздохнул, как Сережка, словно вбирал в себя и сон про полеты, и радость, что мой друг вот он, рядом, и память о Гулких барабанах Космоса, и эти солнечные загадочные пустоши...
- Сережка! А Безлюдные Пространства... они, может быть, тоже в четвертом измерении? Когда вот этот... вздох...
- Наверно, - тихо сказал Сережка, не поворачивая головы. - Иначе трудно объяснить...
- Что объяснить? - Я опять ощутил замирание в душе.
- Всякие загадки... Например, про Заоблачный город. Вроде бы его не может быть, а он есть...
Мое замирание усилилось. Не потому, что опасность какая-то, а словно опять приблизилась необъятность Космоса. Где гудели Гулкие барабаны... Сережка говорил очень серьезно.
Ноя встряхнулся! Конечно, он просто придумывал новую сказку. Вроде как тогда, у Мельничного болота, про шкыдл и чук. Дал волю фантазии и расширяет здешнее Безлюдное Пространство до бесконечности!
И я спрятал тревогу за дурашливым вопросом:
- А долго добираться до того Заоблачного города?
- Не очень долго. Но надо ждать ночи...
- Нам нельзя до ночи... Сережка! А сейчас сколько времени? Мама, наверно, в панике!
Только теперь я сообразил, что уже середина дня! Безлюдное Пространство до этой минуты завораживало меня, а сейчас я наконец очнулся. И Сережка спохватился:
- Ох я дурак! Заболтал тебя!.. Подожди. Узнаем время...
Он поднял с земли ржавую гайку. Из разлохмаченной кромки на штанине выдернул нитку, привязал к гайке, поднял грузик над бетонным блоком. Тень от нитки упала на серую поверхность.
- Почти два часа, - сокрушенно сообщил Сережка. - Вон на сколько черта отошла от севера.
Я сказал, не скрывая досады:
- Откуда ты точно знаешь, где север?
- Чую. У меня внутри, как у птицы, что-то ощущает магнитные линии... Не веришь?
Опять он сказку сочинял?
Но я уже не злился. Мне стало неловко за свою раздражительность. И боязно: вдруг Сережка обиделся? Я пошутил торопливо:
- А у тебя нет чутья, где самый близкий телефон-автомат?
- Телефон? Поехали!
Раз - и я в кресле. Трюх-трюх-трюх (а бутылки: бряк, бряк) - и мы у кирпичного домика, вроде проходной будки, только без забора. Сережка подхватил меня на закорки - и в дом.
- Смотри!
На стене висел телефонный аппарат. С трубкой на крюке.
- Думаешь, он работает?
- Попробуй, - сказал Сережка. Я, сидя у него на спине, снял трубку. В ней - гудок. Я завертел скрипучий диск.
- Мама! Это я! Ты только не волнуйся!..
'Кто-то бьется в дверь заколоченную...'
Мама, конечно, волновалась, но не так отчаянно, как я думал. Потом я узнал, что она пришла домой лишь за минуту до моего звонка и не успела перепугаться как следует.
Конечно, все равно я услышал по телефону много разного: и 'я чуть с ума не сошла', и 'я взгрею как следует и тебя, и твоего Сережку', и 'больше носу на улицу без меня не высунешь', и 'мы еще вернемся к вопросу о даче!' Но я чувствовал: сердитость у мамы не настоящая. А потом я услышал в трубке другой голос, мужской. Он долетал издалека, слов не разобрать.
- Ну, конечно, конечно! - громко отозвалась на него мама. - Так всегда! Мужская солидарность, друг за друга вы горой... - И потом уже мне: - Скажи спасибо, что со мной пришел Евгений Львович. Он за тебя всегда заступается...
- Мама, передай ему привет! - возликовал я.
- Поприветствуешь сам. Чтобы через пять минут был дома!
- Ну, мама! Нам не успеть за пять минут! Мы... не очень! И колесо к тому же спущено, надо подкачать!.. Вы там обедайте и спокойно идите на работе, а я приеду позже!.. Ну, причем тут режим! Могу я раз в жизни погулять от души?
- Вечером тебе будет 'от души'!
Тут опять прорезался голос Евгения Львовича. Неразборчиво, но бодро. И мама сказала скрепя сердце:
- Хорошо. Но к Четырем обязательно быть дома! В шестнадцать ноль-ноль я позвоню.
- Ура! - Я чуть не упал с Сережки и удержался лишь потому, что нацепил трубку на крюк.
До шестнадцати ноль-ноль мы успели столько всего!
Пересекли всю пустынную территорию и выбрались на улицу между двух водонапорных башен. Они были тоже заброшенные. Старинные, похожие на крепостные. Сережка сказал, что это главный вход на здешний участок Безлюдных Пространств.
- Значит, ты бывал здесь раньше?.. Ну, конечно! И телефон сразу отыскал, и все проходы знаешь!
- Не все, - вздохнул Сережка. - Эти Пространства - они ведь бесконечные. И к тому же они меняются: сегодня так, а завтра иначе...
И опять непонятно было: то ли правду он говорит, то ли продолжает сочинять свою сказку... А может, эта сказка и есть правда?
Извилистой улицей Авторемонтников мы выбрались к Потаповскому рынку и увидели Сойку. Она тихонько обрадовалась нам:
- Я уже почти всю книжку прочитала...
- А ты ела что-нибудь? - строго спросил Сережка.
- Ела... На рынке пирожок купила. Мне какой-то дяденька целых сто рублей дал, новую бумажку...
- А у нас для тебя добыча, похвастался я. - Смотри сколько стеклотары!
- Ой... ну, зачем вы... не надо...
- Здрасьте, пожалуйста, - ворчливо сказал Сережка. - Люди старались, а она 'не надо'. Пошли, тут
