К о в а к о. Нет, это я прошу вас извинить. Произошло печальное недоразумение.
К а с а т к и н. Какое недоразумение?
П р о к о ф и й А н д р е е в и ч. Да вот гражданин инспектор обличать нас пришел, что мы частники, а налогов не платим...
Общий смех.
К о в а к о. Вы вправе смеяться, товарищи. Я сам смеюсь. (Людмиле.) Если вы предоставите в мое распоряжение еще две старые газеты, я готов немедленно удалиться.
В о с т р я к о в. А я полагаю - не пускать! Пусть выпьет с нами за успех.
К а с а т к и н. Верно, Толя! Не пускать! Что такое? Суп? Отменяется. Тут у нас есть кое-что поинтереснее. Милуша, распорядись-ка, родная. Толя, давай, милый, помоги...
В о с т р я к о в. Здравствуйте, Людмила Прокофьевна.
Л ю д м и л а. Здравствуйте, Анатолий Акимович. Сияете вы как серебряный самовар, - приятно посмотреть.
В о с т р я к о в. Разрешите считать за комплимент?
Л ю д м и л а. Как вам угодно будет. Ты лососину покупал?
В о с т р я к о в. Я.
Л ю д м и л а. Оно и видно. Что же не попросил нарезать?
В о с т р я к о в. Для скорости. (Пауза.) Вы бы хоть поздравили, что ли...
Л ю д м и л а. Поздравляю. Не заносись только.
В о с т р я к о в. Прохладно.
Л ю д м и л а. По погоде.
В о с т р я к о в. Директор - так тот меня обнял, поцеловал...
Л ю д м и л а. Тем более. Куда же мне после директора... Колбасу ты покупал?
В о с т р я к о в. Нет. А что?
Л ю д м и л а. Ничего. Очень хорошая.
В е н ц о в а (подошла к Людмиле). Ваш брат не хочет нас познакомить, но мы обойдемся без него, правда? Венцова.
Л ю д м и л а. Очень приятно. Леонтьева. Вы не подумайте, пожалуйста, что он всегда такой, он у нас мальчик вежливый... Микола, поди сюда, не ходи как потерянный. (Обняла брата за плечи.) Он ведь у нас еще маленький.
Н и к о л а й. Не вяжись, Людмила. Отстань.
Л ю д м и л а. Это он при вас хорохорится. Я же говорю - маленький.
В е н ц о в а. Разве вы старше?
Л ю д м и л а. Когда была жива мама, я была младшая. А теперь приходится быть старшей.
В е н ц о в а. Давно умерла ваша мама?
Л ю д м и л а (тихо). В войну. Летом сорок первого мама с тетей Милой, младшей сестрой, поехали к бабушке под Харьков, а обратно выбраться не смогли, ну и попали под оккупацию. Угнали их в Германию. Мама там и погибла, а тетю Милу в сорок пятом привезли больную. Она сперва хорошо поправилась, а прошлой весной вдруг ей опять хуже стало, слегла и уже больше не встала.
Н и к о л а й. Ну зачем ты, Милка? Ларисе Федоровне это совсем не интересно.
К а с а т к и н (подошел). О чем разговор? (Венцовой.) Я их обеих знал, и Ксению Петровну и Людмилу Петровну - умница была, а уж красавица, - Милка хороша растет, а покойница лучше была. Эх, нет у меня литературного дара, интересный, понимаешь, роман можно бы написать - и с любовным моментом и на высоком идейном уровне. Вообрази себе, Ларочка, секретарь нашего парткома Алексей Плотовщиков, мой друг, к слову сказать, колоритнейшая фигура, страстно влюбился в ихнюю тетку, два года добивался ответного чувства, покорил сердце, двадцать первого июня - свадьба, двадцать второго - война... Интересный факт: это я ведь их и познакомил. Мила, роднуша, куда же ты?
Л ю д м и л а. Некогда, Николай Иванович. Хозяйство.
В е н ц о в а. Вы очень интересно рассказываете, но боюсь, что сейчас все сядут за стол, и я ничего не успею. Николай Прокофьевич, пожалуйте сюда. Станьте здесь. Так. Теперь возьмите в руки какую-нибудь деталь.
Н и к о л а й. Какую?
В е н ц о в а. Это все равно. Востряков, подите сюда. Станьте рядом. Смотрите не на меня, а на него. На него и немножко на деталь. Как будто вы обсуждаете или спорите. Например, Леонтьев предлагает делать по-своему, а Востряков не согласен. (Востряков смеется.) Не понимаю, что здесь смешного?
Л ю д м и л а. Тяжелую задачу вы ему задали - с Ми-колкой спорить.
К а с а т к и н. Ох, Людмила, поссоришь ты их!
Л ю д м и л а. Я-то не поссорю. Ну а бутылки - я, что ли, открывать буду?
В е н ц о в а. Черт! Свет никуда не годится. Придется с магнием. (Протягивает Ковако магниевую лампу.) Держите.
К о в а к о. Я?
В е н ц о в а. Вы. Выше держите. Востряков, нельзя ли посерьезнее? Так хорошо. (Вспышка магния.) Подождите, сейчас сделаем дубль. Что вас так веселит?
Н и к о л а й. По-моему, у вас затвор не закрылся.
В е н ц о в а. Не может быть. (Рассматривает аппарат, щелкает затвором.)
Н и к о л а й. Дать отвертку?
В е н ц о в а. Как просто! Здесь ужасно сложный затвор - придется завтра ехать к мастеру.
Н и к о л а й. Дайте-ка сюда аппарат.
В е н ц о в а. Умоляю - осторожнее. Это ведь 'Контакс'.
Н и к о л а й. Ну и что? (Разбирает аппарат.) Толя, дай кусочек замши. Вон в ящике...
В е н ц о в а. Вы знаете 'Контакс'?
Н и к о л а й. Сейчас будем знать.
К дому подъехала машина.
Л ю д м и л а. Товарищи, прошу... Извините, что по-студенчески...
К а с а т к и н. Внимание! Кажется, Алексей Плотовщиков пожаловал. Я ему сегодня при людях говорю: Алексей, ты, конечно, большой человек, но отрываешься, ох, отрываешься!.. Давай, говорю, родной, заедем к старику.
Вошли Плотовщиков и Частухин. Плотовщикову около
пятидесяти, рослый, ходит легко, чувствуется сила.
Лицо с резкими, крупными чертами, угрюмоватое и
насмешливое, лицо страстного человека. Мощный голос.
Частухину лет сорок пять; он худ, сутуловат,
некрасив, но в лице угадывается ум, доброта. Очень
мягкая манера говорить.
П л о т о в щ и к о в (Касаткину). Ты что тут про меня болтаешь? (Всем.) Здравствуйте! (Частухину.) Заходи, Вячеслав, не стесняйся, здесь все свои. Здравствуй, Прокофий Андреевич. Давно я у тебя не был.
П р о к о ф и й А н д р е е в и ч. С прошлой весны. Я и то думаю: загордился или, может, рассердился на что?..
П л о т о в щ и к о в. Положим, ты этого не думаешь, не так глуп. Так что нечего зря и говорить. Трудно мне было к тебе ходить... (Взглянул на портрет.) Увеличивать отдавал?
П р о к о ф и й А н д р е е в и ч. Нет, это Микола, сам.
П л о т о в щ и к о в. Мила, поди сюда. До чего же ты на свою покойную тетку стала похожа... Ну, ладно. Мальчики-то, а? Коля - Толя? Вот тебе и Коля! Счастливый ты человек, Прокофий. Завидую. Оба мы с тобой вдовцы, но у тебя - дети. И хорошие дети. (Оглядывается.) Смотрите-ка, у них тут пир горой. Вячеслав Алексеевич, мы с тобой по бокалу шампанского выпьем, я полагаю?
Ч а с т у х и н. Я-то выпью. А ты не будешь.
Л ю д м и л а. Товарищи, ну что же это такое? Торопили-торопили, а теперь все расползлись. Папа! Толя! Дядя Леша! (Пытающемуся ускользнуть Ковако.) Товарищ инспектор, назад! Я не разрешаю.
К а с а т к и н (в упоении). Правильно, Людмилочка, так их!.. Прошу всех поднять бокалы! Разрешите мне...
П л о т о в щ и к о в. Ставьте бокалы, друзья. Это - надолго.
К а с а т к и н. Алексей Георгиевич, не зажимай, брат! Я и тебя не побоюсь. У меня душа ликует, я
