(Исчезает.)
Картина вторая
Кафе-ресторан под открытым небом на террасе
пятнадцатого этажа. Ясная летняя ночь. Ярко горят
рубиновые звезды Кремля, и четко различимы обведенные
огненным пунктиром очертания высотной стройки.
Угловой столик около решетки, ограждающей террасу. За
столиком - Людмила и Николай Леонтьевы, Венцова и
Востряков. Перед ними - недопитая бутылка вина,
фужеры и ваза с пирожными. Невидимый джаз играет
вальс.
Н и к о л а й. 'Когда труд - удовольствие, жизнь - хороша!' Как он это сказал, а? Я вздрогнул даже... Скажите, Лариса Федоровна, а с вами не бывает так: читаешь хорошую книгу, и вдруг тебя словно током ударит - моя мысль! Моя, только я ее выразить не умел, а вот писатель взял и выточил ее, как деталь из драгоценного сплава, да так, что все точно, ничего лишнего, все сверкает - бери в руки и любуйся... 'Ложь - религия рабов и хозяев!' 'Правда - бог свободного человека!' Замечательно...
В о с т р я к о в. Тише ты, Микола. На тебя люди оглядываются.
Н и к о л а й. А кому я мешаю? Я трезвый, трезвее тебя.
Л ю д м и л а (Венцовой). По-моему, вам не очень понравилось?
В е н ц о в а. Нет, я люблю этот спектакль, но, честно говоря, он мне немножко надоел. Я видела его, наверно, раз восемь и в лучшем составе. А главное - я до сих пор под впечатлением дня, проведенного в цехе.
В о с т р я к о в. Эка невидаль.
В е н ц о в а. Для вас. А я была потрясена: огромный светлый зал, именно зал, а не цех, умные машины, которые не грохочут, а шелестят, и около них молчаливые люди в белых халатах. Я бывала на операциях у Бурденко и Вишневского, и, знаете, у вас очень похоже на хирургическую.
Н и к о л а й. Обстановка для работы терпимая.
В е н ц о в а. Мне стыдно признаваться, но я все-таки до конца не поняла, в чем суть вашего метода.
Н и к о л а й. Метод - это сильно сказано. Есть кое-какой опыт... Вам разве Толя не рассказывал?
В е н ц о в а. Рассказывал. Но, по-видимому, я очень тупа. Так что придется вам меня просвещать. Не хочется?
Н и к о л а й. Не очень. Сейчас потанцевать бы... или почудить.
Л ю д м и л а. Расскажи, Миколушка, ты же обещал.
Н и к о л а й. Ну ладно - коротко. Суть дела? Как вам известно, наш цех изготовляет детали для точных приборов. Допуски у нас небольшие, часто порядка одного-двух микронов.
В е н ц о в а. Невероятно! Микрон - это ведь сотая доля миллиметра!
Н и к о л а й. Если вам не обидно будет - тысячная. У точности есть много врагов. Грязь, неисправность станка и инструмента отметаем - этих врагов мы побороли. Но вот горе: деталь по официальной технологии проходит больше десятка различных операций, следовательно, должна побывать в десятках рук, на разных станках, ее приходится снимать со станка и наново закреплять - на этом теряется точность, а стало быть, и время. Обычно мы с Толей сводим несколько операций в одну.
В е н ц о в а. Каким образом?
Н и к о л а й. По-разному. Например, изготовляем для себя специальные резцы с несколькими режущими кромками.
В е н ц о в а. Сами изготовляете резцы? Вы же токарь, а не слесарь.
Н и к о л а й. Без этого нельзя. Приходится и лекала делать, и фрезеровать, и нарезать зубья, и шлифовать. Так что правильнее будет сказать: я резчик по металлу. Мы с Толей вдвоем делаем работу десяти-двенадцати рабочих разных специальностей, а вскоре сможем делать то же самое врозь.
В е н ц о в а. Но это же кустарщина!
Н и к о л а й. Как угодно называйте. Только факт налицо - двадцать годовых норм.
В е н ц о в а. И при этом у вас не бывает брака?
Н и к о л а й. Совсем.
В е н ц о в а. Представляю себе, как вас придирчиво контролируют.
Н и к о л а й. Нас совсем не контролируют.
В е н ц о в а. Что за вздор! Почему?
Н и к о л а й. Именно потому, что у нас не бывает брака. Вот. (Вынул из кармана стальной стерженек.)
В е н ц о в а. Что это?
Н и к о л а й. Мое личное клеймо. Ставлю свое клеймо - вот так. (Показывает.) И продукция идет на склад мимо отдела технического контроля.
В е н ц о в а. Удивительно. (Вострякову.) У вас тоже есть такое?
Н и к о л а й. Будет. А пока мы работаем вместе - продукция идет под одним клеймом.
В е н ц о в а. Последний вопрос. Кто вам устанавливает расценки?
Н и к о л а й. Мы сами.
В е н ц о в а. Вы? Как же вы это делаете?
В о с т р я к о в. Выражаясь научно: органолептическим путем.
В е н ц о в а. Как, как?
Н и к о л а й. Органолептически. При помощи внешних органов. Попросту говоря - на глазок.
В е н ц о в а. Разве это не кустарщина? Почему вы смеетесь?
Л ю д м и л а. Дайте сказать бывшей нормировщице. Очень просто - работа мелкосерийная, если выводить цену из официальной технологии - для завода получится чересчур дорого. С ними спорить трудно - их расценки всегда ниже.
В е н ц о в а. Послушать вас, вы у себя в цехе уже построили коммунизм. Каждому по потребностям...
Н и к о л а й. В том-то и дело, что пока еще не каждому. Есть низкооплачиваемые, многосемейные - живут трудно. А про себя скажу - мне хватает.
В о с т р я к о в (вяло). Ну, заврался. Вот болтология...
В е н ц о в а. Хватает? Понимаю. Вы сыты, хорошо одеты, покупаете книги - но разве это всё? Разве вы можете приобрести комфортабельную квартиру, зимнюю дачу, настоящую машину?..
Н и к о л а й. Нет, пока не могу. А как вы понимаете 'каждому по потребностям'? Как в 'Сказке про рыбака и рыбку' - захотел дворец из чистого золота - на? С такими рыбаками коммунизма не построишь - по бревнышку растащат. Человек без совести - тот никогда сыт не будет, а если у человека совесть есть - она меру знает.
В о с т р я к о в. Путаешь ты...
Л ю д м и л а. Что такое? Сначала Микола киснул - Толя веселился, теперь братишка разошелся - этот, как туча, мрачен.
В о с т р я к о в. Я не мрачен. Только я считаю, что в ресторане надо пить, есть и танцевать, а для дел есть другое время и другое место.
В е н ц о в а. Не сердитесь, Анатолий Акимович.
В о с т р я к о в. Я не сержусь, а не люблю, когда Микола впадает в телячий восторг и интеллигентщину. 'Когда труд - удовольствие, жизнь хороша!' Типично босяцкое рассуждение! Сделай так, чтобы работа мне была приятна... Так все лодыри рассуждают.
Н и к о л а й. Чудак. Ведь мы с тобой сейчас не на дне, а вон куда забрались - на пятнадцатый этаж. В нашей стране...
В о с т р я к о в. Что 'в нашей стране'? Что ты меня учишь? Я сам знаю - в нашей стране труд почетен, он есть дело чести, доблести и геройства... И верно - без труда у нас не завоюешь ни власти, ни положения, за свой труд ты можешь иметь и деньги, и моральное удовлетворение, и всякое удовольствие. Но путать одно с другим - не надо. (Встает.) Пошли, Милка.
Л ю д м и л а. Куда?
В о с т р я к о в. Потанцуем.
Л ю д м и л а. Видали? По-хозяйски разговаривает. Нет, Толя, не хочется.
