шторм, какую имели скорость?
- 13-17 узлов.
- Вот. А он имел под водой 32 узла. В хорошую погоду вы бы легко, еще до льда вышли на него и возможно утопили. Посмотрите по карте. Я беру три катера и ставлю их здесь, рисую зону охвата акустики, видите сколько дыр. А теперь, подводная лодка в Белом море, вот здесь в районе испытаний, она пошла на выход. Вот, так. Ваши действия. Сюда? Но ваша скорость 15-17 узлов, если не меньше. Просчитайте в уме...
- Уйдет, черт, если это действительно так, - расстраивается Курицын.
- Так, так. Как стоят наши катера ему, через спутниковую связь сразу известно. Капитан Гордон все заложит в компьютер и найдет щель...
- Значит надо выставить еще с десяток катеров и сторожевых кораблей, предлагаю я.
- Пригласить весь Северный флот. Вы думаете Гордон идиот, да при виде такого скопления кораблей, он даже близко к Белому морю не подойдет, не говоря о Баренцевом и в петлю не полезет. А нам надо его поймать не числом, а уменьем. Одна мысль только хороша, использовать знание местности. И здесь мы его поймаем...
- Сами же говорите, что со спутника нам ничего не укрыть...
- Почему же? Еще как укроем. Что у нас здесь ребята?
- Кладбище кораблей...
- А здесь?
- Корабли - артиллерийские мишени.
- Вот здесь то мы их и обхитрим...
Мы уходим в дежурство. На мостике я, вахтенный офицер, старпом и рулевой. Берег все больше и больше отдаляется от нас.
- Сейчас куда? - интересуется Наумов.
- К Мурманску и обратно.
- Чего мы все близко к берегу...?
- Просмотрим все заливчики, бухточки... Мы же пограничники и должны навещать наши земли. А если будет шторм, уйдем под берег...
- А как же подлодка? Она же может подобраться...
- Ее не будет. Теперь завод информирует нас, когда у него испытания. Эту неделю точно ничего не будет, так что дежурство будет спокойным.
Кончился сентябрь, задули ветры с Севера и лед Баренцева моря начал расти. Таня стала собираться в Архангельск.
- Ваня, мне нужна грузовая машина или катер... Надо взять много образцов, документов.
- Пообещай мне, что ты будешь осторожна. Как приедешь в город, сразу сгрузи где-нибудь груз в неприметном месте и никому об этом не рассказывай. Только когда приведешь комиссию, репортеров, тогда распакуй ящики...
- Не учи ученого. Я это знаю.
- У тебя есть место, где спрятать ящики?
- Есть. Там же в Архангельске, мои друзья по институту... А как ты меня доставишь туда?
- Синцов, ты его помнишь? - она кивает головой, - Его из нашего госпиталя переводят в кожную больницу Архангельска, там будут наращивать кожу на лицо, руки.... Вот на его машине и поедешь
- Ой, как хорошо. Ты меня проводишь?
- Нет. Не могу. Завтра утром весь дивизион выходит в море. Я попрошу Георгия Давыдовича, пусть он тебе поможет...
- Хорошо. А сегодня вечером, мы пойдем в клуб?
- Обязательно. Только я все время путаю. Что там по расписанию, танцы или кино?
- Кино.
- Отлично, какой фильм не спрашиваю, но все же отвлечемся...
- Сегодня следующий фильм с Лундстремом.
Мысленно я послал его подальше...
В этот вечер мы целовались, как безумные. Будь то расстаемся на всю жизнь.
- Может ты пойдешь ко мне? - предложил я.
- Нет. Ну что ты? У меня же дома будет революция. А папа, не дай бог, с его здоровьем...
- Когда же я теперь тебя увижу?
- Как провожу комиссию, так буду здесь... Ваня, пусти, мне уже пора. Вот мама свет зажгла ждет, наверное. До свидания.
Она целует меня и я не могу оторваться от этого давно ждущего ласки тела. Дверь скрипит.
- Таня, это ты? - слышен голос матери.
- Я. Пока, Ваня.
Я ночью припрятал свой катер среди изуродованных временем и людьми плавучих гробов, бывших судов кладбища кораблей. Матросы спешно камуфлировали катер под старую рухлядь. Утром нас не узнать, обрывки веревок, бумаг, разбросаны по палубе, завалены деревянными щитами орудия и кормовые мины, номер закрашен, а мостик и надстройки подкрашены черным цветом, будь то мы горели. На палубе ни души, работает в дежурном режиме одна радиостанция. Мы замерли и ведем себя, как все качающиеся и скрипящие вокруг нас никому не нужные посудины.
Стоим третьи сутки. Завод, по моим данным, со вчерашнего дня, начал ходовые испытания новой модели. На море немного штормит. Мы ждем...
В два часа дня, заторопилось радио. Шифровкой нас известили, что неизвестная подводная лодка вышла из-подо льда Баренцева моря и появилась в Белом, ее засекли гидрофоны. Я засекаю время по часам и медленно считаю время. Все в напряжении. Проходит минут пятьдесят.
- Пора, товарищ капитан, пора, - нетерпелив Нечаев.
- Нет, еще немного. Нам включать акустику еще нельзя, он, гад сразу же уловит.
Время течет очень медленно, я прикидываю, где же лодка теперь должна быть. Либо она попадет в зону охвата акустики Курицына, он спрятан под корабль - цель для артиллеристов, либо в мою. Пожалуй, пора.
- Акустики, включайтесь, ищите цель.
И тут же раздался голос акустика.
- Цель вижу. Левее семь градусов, от нас пять кабельтовых.
Ах ты хитрая, скотина...
- Проверьте, по каталогу, чья лодка?
- Типа 'Морской волк'.
- Отлично. Боевая тревога. Минеры, приготовить учебные торпеды. Двигатели включить, отсоединить кормовые и носовые, очистить палубу от всякой рухляди. Радисты сообщите пятому, что я атакую подводную лодку, прошу идти ко мне на помощь.
Катер ожил, полетели в воду щиты, веревки, заработали двигатели и мы стали выводить катер из тесного строя покойников и разворачивать на цель.
- Торпеды готовы, - слышен голос минера.
- Держите курс. Так. Внимание. Первая, приготовились, пли. Вторая, приготовились, пли.
Две длинных сигары выпрыгнули с палубы и плюхнулись в воду.
- Лодка нас поймала, пытается от нас уйти, она разворачивается на выход из Белого моря, - сообщает акустик. - Торпеды приближаются к ней.
- Не уйдет. Гордон сделал ошибку, он повернулся к торпедам кормой.
- А если бы носом? - удивляется Наумов. - Торпеды то все равно самонаводящиеся.
- Вот если бы он повернулся носом, то еще потягался бы с нами, мог бы их и сбить своими торпедами или поквитаться с нами, но повернувшись к нам носом, он бы упустил время - возможность удрать. Молчок, тихо.
Мы ждем. Я вцепился в ларингофон и чуть не раздавил его пальцами.
- Слышен хлопок и скрип, - говорит динамик.
- Только один.
- Один. Звуков второй торпеды не слышно.
- Где же вторая?
