лакированной при свете ночника. Розовые штучки, которые кажутся мерцающими. Желание, которое выдает себя минутными всхлипываниями, взмахом ресниц, вздрагивающей грудью. Розовые соски, которые делаются еще острее под вашим взглядом. Рот становится влажным и беззвучно приоткрывается, маня наклониться и послушать.
Я наклонился к ней, потом сел в ногах и мои руки стали гладить ее живот и нежную развилину. Она всегда ждала этого, но я в первый раз откликнулся на ее призыв. Теперь я трогал и чувствовал, и торжествовал, и знал, что все это мое. Она всхлипнула разок и сказала:
— У тебя сумасшедшие глаза, Майкл.
Ты их не видишь.
— Но я знаю. Они дикие, ирландские, коричневато-зеленые и сумасшедшие.
— Я знаю.
— Тогда возьми меня.
— Подождешь. Я сделаю с тобой все, что захочу, но теперь помолчи.
— Я хочу тебя…
— А ты готова?
— Я всегда была готова.
— Нет, не была.
— А теперь — да.
Ее лицо было повернуто ко мне и я видел, как сверкали ее глаза. Она требовала, жаждала. Я прилег с ней рядом и медленно поцеловал ее чуть приоткрытый рот, ощутил на минуту холод ее зубов и свежий, чистый вкус губ. Эта тигрица хотела проглотить свою жертву целиком, а я знал, что такое настоящая женщина.
Вдруг Велда прислушалась.
— Она проснулась.
Я натянул ей на подбородок одеяло и укутал плечи.
— Нет, не проснулась.
— Мы можем куда-нибудь пойти?
— Нет, честное слово.
— Майкл!
— Сначала избавимся от опасности. А до тех пор — нет. — Я чувствовал, как она смотрит.
— С тобой всегда будет опасность. Ты никогда не меняешься, да?
— Ну, хватит. У нас масса дел. Ты готова?
Она улыбнулась, понимая, куда я клоню.
— Я всегда была готова. Просто раньше ты никогда не спрашивал.
— Я не спрашиваю, а беру.
— Возьми.
— Когда буду готов. Не сейчас. Вставай!
Она выскользнула из кровати и медленно, со вкусом, оделась, чтобы я мог видеть все, что она делала. Потом надела под юбку свой любимый пояс из белой замши с кармашком, где лежал браунинг.
— Если кто-нибудь попытается стрелять в меня из этой игрушки, я им руки пообрываю.
— Не успеешь, если получишь пулю в лоб, — сказала она смеясь.
Я позвонил Рикрби снизу, и он прислал парня на то время, пока мы будем отсутствовать. Я полагал, что Сью спит, но не был уверен. Во всяком случае она не собиралась уходить, пока мы не вернемся.
Мы дошли до остановки, где я взял напрокат «форд», и отправились в Вест-Сайд Харвей. Она дотерпела, пока я выехал на полосу движения и спросила:
— Куда?
— Есть тут заведение «Зеленый бык». Новенькое место для фарцовщиков.
— Откуда ты знаешь?
— Пат.
— А кого я ищу?
— Парня. Дела Пеннера. Если его там не окажется, собери сведения. Он подстраховывал «Ручку» и, вероятно, займет его место в шайке. Все, что тебе нужно выяснить — кто такой мистер Декерсон.
Она удивленно посмотрела на меня, и я ввел ее в курс дела. Краешком глаза я следил за ней и видел, как она приводит мои слова в систему. В ней появилось что-то новое. Этого в ней, не было семь лет тому назад. Тогда она была секретаршей, девушкой со своим собственным пропуском и правом носить оружие. Тогда она была девушкой с прошлым, о котором я не имел понятия. Теперь она стала старше, но по- прежнему с прошлым и с оружием и с каким-то новым взглядом на вещи, который появился у нее после семи лет, долгих для меня.
— Как мы держим связь?
— С Патом.
— Или с твоим новым приятелем Рикрби?
— Держи его в резерве. Это пока не его область и мы все делаем легально.
— Где будешь ты?
— Пойду копаться в прошлом парня по имени Базиль Левит. Пат вернулся ни с чем. Они по-прежнему ищут, но у Левита не было конторы и не было бумаг. Все, что он знал, было под его шляпой. Но он точно на кого-то работал. Он пришел за тобой и крошкой, и четыре дня наблюдал за вами. Я не знаю, что тут происходит, но это единственные зацепки, которые у нас есть.
— И еще Сью.
— Она пока ничего не сказала.
— Ты веришь, что отец хотел ее убить?
— Нет.
— Почему?
— Это не логично. Она просто истеричка, и пока что-нибудь не прояснится, я не стану слушать ее детский бред.
— Двое мертвых — это не бред ребенка.
— Есть еще кое-что помимо этого. Дай я сам это разберу, о'кей?
— Конечно. Ты всегда все делал сам, правда?
— Конечно.
— И поэтому я люблю тебя?
— Конечно.
— А ты любишь меня?
— Конечно.
Я дотронулся до ее колена. Оно было мягким и теплым, как всегда, и под моей рукой оно словно замерло от неожиданной ласки.
Она все продумала, пока мы ехали, и помахала мне рукой, когда я высадил ее за городом. Теперь я чувствовал себя спокойнее. Все теперь стало на свои места и больше не было той зияющей пропасти, за которой была она. Она была рядом, ближе, чем всегда, по-прежнему с пистолетом на поясе и готовая на все.
Поездка к Левиту была простым любопытством. Комната как комната и ничего больше. Квартирная хозяйка сказала, что он снимал ее шесть месяцев и никогда не причинял беспокойства, платил регулярно, и что больше она не желает беседовать с полицией. Соседи не знали о нем ничего и не желали знать. Владелец местной пивнушки никогда не видел его и не собирался на эту тему распространяться.
Но в комнате у Левита все пепельницы были забиты окурками и в сигаретницу были натолканы картонки из-под сигарет, а все, кто много курит, должны где-то покупать курево.
Базиль покупал сигареты за два квартала. И бумагу — тоже.
Владелица лавки его хорошо запомнила и стала распространяться на эту тему.
— Знаю я его. Я уже беспокоилась, что полиция никогда не возьмет его на мушку. Я все ждала, что
