Когда она вернулась, вся влажная, пахнущая женской прелестью, завернутая в полотенце, я уже не смотрел на нее. Я нарочно притворился, что разбираю вырезки, потом отдал их ей и проводил до дверей. Около лифта я погладил ее локоть.
— Со мной не стоит играть так грубо, котенок.
— Ты можешь на мне жениться хоть сию минуту — ты заставил ждать меня слишком долго, — или просто… быть со мной.
— У нас нет ни секунды.
— Тогда приготовься к страданиям, джентльмен.
В конторе Пата я получил дополнительную информацию.
Шерман Буфф — женат, живет в Бруклине, приобрел процветающий магазин электронных товаров. С адресом все в порядке, с деньгами — тоже. Жена — красавица, от которой он без ума. К прежнему возврата нет. Полиция считает его реабилитированным.
Николас Бекхауз. Докладывают о нем регулярно. Но он на содержании у брата-дантиста. В тюрьме во время драки его ударили. Поврежден позвоночник, он наполовину инвалид. Да к тому же он помешался, и его умственный уровень приравнивается к уровню десятилетнего ребенка.
Офицер ничего не знал о Гудвине. Сведения перестали поступать три месяца тому назад. Полиция боялась только, что прежде чем его найдут, он кого-нибудь угробит. На Арнольда можно было делать ставку.
Велда сказала:
— Может, узнаем что о Монтлее?
— Ему уже за семьдесят.
— Но у него «хорошее прошлое». Он замешан в историю с убийством и тремя миллионами.
— Он сидел не за убийство. Он три раза попадался при побеге, потом они поймали его на этой большой краже, и он заработал пожизненное заключение.
— Это может любого свести с ума.
— Может. Но после тридцати лет отсидки семидесятилетние старики хотят подышать свежим воздухом, а не идти на мокрое дело. Будь логичной!
— Все равно давай зайдем, Майкл.
Небольшая ремонтная мастерская принадлежала этому старику, и он сидел там с утра, вбивая гвозди в чью-то туфлю. Он молча покосился на нас сквозь очки, выбритый и почти лысый, старый Санта-Клаус. Когда он покончил с туфелькой Велды, я сунул ему доллар. Он пристально посмотрел и буркнул, сдвинув очки ближе к переносице:
— Репортер?
— Глупости ты говоришь, отец…
— Выглядишь ты как коп, но полиция мной больше не интересуется. Во всяком случае, городская. Значит, ты не оттуда? У меня много дела было с ними в жизни. Не давай им разочароваться в себе. Зачем пришел?
— Это ваша мастерская?
— Да. Тридцать лет копил денежки. А сапожничать я научился еще в тюрьме. Это все, что тебе интересно?
— Это хорошо, Сони, что вы по-прежнему любопытны. Я насчет вашего старого обещания пришить Торренса.
— О, тогда у меня кровь бурлила. Теперь, если он окочурится, я плакать не стану. А что касается… мистер…
— Мистер Хаммер.
Так вот, мистер Хаммер, не хочу опять сидеть за стеной. Мне уже это приелось. Ясно?
— Вполне.
— И потом, там у меня было много желаний: переспать с женщиной, например. Одна мысль о женских ногах… Убить Торренса, выбить его проклятые мозги из головы… но все перегорело. И только когда репортер, вроде тебя, придет с вопросами, тогда… Непонятно я говорю? — Он откашлялся. — В молодости я по бабам с ума сходил. И они от меня. Вот и надавали мне прозвищ. Сони, например. Выглядел я мальчиком… — Он размечтался, но потом вернулся к разговору и с гордостью развернул перед нами номер «Кордл» тридцатилетней давности.
Там он был героем. Все первые полосы были полны его подвигами, его фамилией. И еще одно имя — Блэк Коплей. Кража. Три миллиона. Такси с неизвестным номером, которое полиция никогда больше не видела, и Блэк Коплей, канувший в лету с тремя миллионами долларов. Сони прострелили ногу в переулке и он не смог удрать. Сим Торренс осудил его и он поклялся убить Сима, когда вернется. Он вернулся и перестал желать смерти Торренса. На улице Велда сказала:
— Патетично, не правда ли?
— Они все такие.
В конторе я оставил Велду и дал ей инструкции: найти все о Левите и «Ручке». Тоби сказал, что старые волки снова входят в игру. На это должны были быть причины. Причины должны были быть и для двух трупов, и для покушения на меня и Сью. Где-то должен быть человек, который знает ответ.
После этого я дал таксисту адрес конторы Торренса и откинулся на сиденье. Манхэттен бурлил… Вдруг прямо перед моим лицом мелькнул силуэт машины. Кто-то вскрикнул, я перекатился на сидении и нас накрыла волна лязга, шума, битого стекла и треска. Потом наступила тишина, как всегда бывает после происшествия.
Передо мной слабо застонал шофер. Его грудь была вдавлена в руль. Чьи-то руки открывали дверцы машины, чтобы извлечь его. Я помог поднять тело и вылез сам, отряхиваясь от осколков. Люди столпились около водителя. Ему досталось, но еще больше он был потрясен случившимся. Бывало и раньше, что водители автофургонов налетали на такси, но тут было другое. В фургоне вообще никого не было. Кто-то сказал, что водитель выпрыгнул наружу и притворился, что ему плохо, а потом довольно резво добежал до метро и нырнул в подземку.
Я осмотрел голубой тяжелый фургон и вспомнил, что такой же чуть не переехал нас с Велдой, когда мы возвращались в гостиницу. Я быстро скрылся в толпе, записав номер машины.
Еще одна попытка.
Когда я вошел в контору, то первым делом увидел Джеральдину. На ней были свитер и юбка. Голубые глаза мягко блестели, волосы струились по плечам. Ничего делового и секретарского в ее облике не было. Он был рассчитан только на то, чтобы ею любовались. Свитер из тонкой шерсти… А я достаточно хорошо разбирался в женщинах, чтобы с первого взгляда оценить ее тело и заметить, что на ней под свитером ничего нет. Она поймала мой взгляд.
— И вы, как все…
— Нет, милочка.
— Женщина должна быть как картинка. Приятно посмотреть.
— А если у вас недостаточно денег, чтобы купить картинку для дома?
— Иногда не нужно покупать. Картину могут и подарить.
Я засмеялся.
— Да, политика — это твое дело.
Она открыла дверь.
— Прошу вас. Он ждет.
Торренс не стал долго беседовать. Я прямо спросил его об Арнольде Гудвине. Он мог только вспомнить о том, что парень был сексуальным маньяком и, кажется, обещал его пристрелить.
— Он был эмоционально неуравновешенным юношей. И вы полагаете…
Я пожал плечами.
— Они на все способны. Я еще не проверил все до конца, но они обычно отдают все, чтобы отомстить.
— Полиция должна быть оповещена.
