яблоневый сад за ней ты полюбуешься позже, а сейчас нам туда, – он легонько подтолкнул меня к дорожке, по которой уже ушли вперед двойняшки Ирсэ, с деланным высокомерием поглядывающие вокруг, и Дэйр с Корделией.
– А что там? – я, прикрыв от яркого утреннего солнца глаза рукой, всматривалась в силуэты домов, утопающие в червонной дымке осин и березовом золоте.
– Жилой квартал, – Ксиль наклонился и легонько коснулся губами моего виска. – Идем, нас ждут.
И хотя я знала, что потом смогу еще разглядеть осенние чудеса Пепельных Палат внимательно, но все равно постаралась чуть-чуть растянуть эту прогулку. Рука Ксиля ненавязчиво лежала на моей талии, то ли обнимая, то ли поддерживая, его шелковые белесые пряди мягко щекотали висок, напоминая о невесомом поцелуе, и очень хотелось выбросить из головы все войны и бедствия… и просто пожить.
Но я не могла.
В груди засело тревожное ощущение, не дающее насладиться минутами покоя… Так утром, когда просыпаешься незадолго до звонка будильника хочешь и не можешь уснуть.
– Потерпи немного, – негромко попросил Ксиль, и в голосе его скользнули нотки вины. – Скоро все закончится, и мы с тобой отправимся туда, куда пожелаешь. Ты, я и Дэйр – втроем. В горы… или лучше – на океан. Куда-нибудь на дикий пляж, где толком нельзя купаться, зато очень здорово гулять по берегу и смотреть, как за кромку воды садится солнце…
От его слов веяло сказкой, нереальностью, как от наших общих снов о родном замке Ксиля и потаенной долине. Но сны-то уж точно не сбудутся. Замок превратился в руины, а долина, в которую сошел ледник, – в озеро.
А вот мечта о прогулке вдоль океанского берега… Почему бы и нет?
Все в наших руках.
– Мне нравится твой настрой, – фыркнул Ксиль. Скользнув по моей спине, его пальцы озорно дернули за косу. – С таким горы своротить можно.
Путь вывернул на аллею, вдоль которой стояли, как молодые курсанты в почетном карауле, золотистые клены – прямые, как стрелы, с разлапистыми листьями-ладошками. Дальним концом она упиралась в крыльцо невысокого, в два этажа, домика с белыми занавесками на окнах.
А на светло-серых ступенях сидел мальчишка, насмешливо щуря каре-зеленые глаза. Его широкие джинсы были изодраны до неприличного состояния, и в самые большие дыры проглядывали острые коленки. Черная футболка выглядела так, будто ею протерли все дорожки, а потом просто отряхнули, не особенно заботясь о внешнем виде. На шее болтались вперемешку цепочки с языческими кулонами, кожаные ремешки, бусы из мелких семян, а руки почти до локтей покрывали фенечки плетеные и бисерные, браслеты из металла, из дерева и из дешевых поделочных камней – все яркое, беспорядочное и абсолютно друг с другом не сочетающееся.
Но мне, конечно, не нужны были эти приметы, чтобы узнать своего старого друга. Достаточно оказалось взглянуть издалека на топорщащиеся во все стороны волосы, ночной кошмар парикмахера – малиновые прядки рядом с насыщенно-желтыми, нежно-салатовые – с пронзительно-синими, белые, розовые, зеленые, черные и лиловые…
Когда я подошла ближе, мальчишка лениво поднялся на ноги и сделал несколько шагов навстречу – неторопливых и нахальных.
– Ну, привет, что ли, – просто и искренне улыбнулся он, продевая большие пальцы в петельки для пояса джинсов. – До меня тут доходили слухи, что ты жива-здорова, хотя и продолжаешь огребать неприятности при каждом удобном случае. И, знаешь ли, я рад, что у тебя все в порядке, Найта-без- фамилии, или как там было…
Один шаг вперед – и я крепко обняла мелкого наглого мальчишку, по которому, оказывается, ужасно соскучилась.
– И я рада видеть тебя, Ками Кайл.
Он замер на мгновение, а потом фыркнул, как щенок, и стиснул меня в ответных объятиях, да так, что ребра чуть не хрустнули. В шею ткнулся холодный нос.
– Ты подрос, – отстранилась я, невольно расплываясь в улыбке. – Только не могу понять, сильно или нет.
– На пять сантиметров! – гордо похвастался Ками и добавил тише: – За два года, и, кажется, это мой предел…
Максимилиан, до этого молча наблюдавший за нами, усмехнулся и снисходительно потрепал мальчишку по голове:
– Подумаешь, велико горе… Будто в росте дело. Кстати, остальные уже внутри?
– Да, ждут. Пепельный князь прибудет позже, он пока в отъезде, – неожиданно почтительно ответил Ками, снизу вверх поглядывая на Ксиля.
– Да знаю я, где Тай, – отмахнулся князь и обернулся к крыльцу. – Ладно, вы немного поболтайте, а потом подходите. Я так понимаю, что мне сейчас представят нового члена группы. Кого из ведарси… Ногицкэ? Нацунэ? – неуверенно нахмурился Ксиль, будто забыв. Ну, да, с его-то идеальной шакарской памятью…
– Ногицунэ, – подсказал Кайл. Немного сердито, как мне показалось, хотя он тщательно прятал свои чувства за вежливостью. – Ее зовут Ногицунэ. Она моя наставница.
– Тоже лисица? – заинтересованно спросил Максимилиан. – Здорово, мне до сих пор приходилось общаться только с котами и волками. И если все, что я слышал о кицунэ – правда, то в группе она может оказаться незаменимой.
– Лисица, – подтвердил Ками. И полюбопытствовал: – А что вы слышали? Деревенские байки или, это, по-научному?
Князь пожал плечами, продолжая рассматривать крыльцо дома и не двигаясь с места.
– Разное. Например, что у лисы может быть девять хвостов. Каждые сто лет еще один вырастает. Говорят, лисы могут выдыхать огонь, наводить мороки… Даже в человека вселяться, – зловеще добавил Максимилиан, поймав мой взгляд. Я поежилась, как от сквозняка. Вселяться в человека – это уже из репертуара каких-нибудь демонов.
Кайл задумчиво почесал в затылке. Звякнули браслеты на запястье.
– Ну, честно говоря, насчет вселения в человека даже не знаю. Но огонь она правда классно выдыхает и меня учит, – прихвастнул он. – И мороки у Ногицунэ крутые. Реально крутые. Голову она дурит – будь здоров. И характер у нее вредный, так что берегитесь…
– Ногицунэ все слышит! – угрожающе крикнули из дома. Ками присел на корточки, озираясь. Взгляд у него стал цепким и сосредоточенным, как будто мальчишка ожидал подвоха.
Ксиля же все это нисколько не обеспокоило.
– Ладно, значит, разговоры и воспоминания пока откладываются, – он вздернул Ками на ноги и махнул рукой: – Идемте.
Поднявшись по высоким ступеням из серого камня, я следом за Ками и Максимилианом проскользнула в холл и сразу же завертела головой в поисках женщины с громким голосом, предупредившей лисенка о Ногицунэ, и, конечно, самой грозной наставницы. Но незнакомка в комнате была одна – та, что с улыбкой, скорее подходящей какому-нибудь древнему богу лукавства, слушала Корделию, кивая в такт словам. Наш проводник в это время показывал Дариэлю комнату в конце коридора и тоже что-то объяснял. Айне смотрела в окно, а Даринэ и Кирот, наверное, уже обживали свои апартаменты.
Когда мы вошли, Делия начала жестикулировать еще оживленнее:
– О, смотри, а это наш князь и начальник группы, так сказать… Ксиль, иди сюда, ты еще не знаком с нашей новенькой? – протараторила она, подталкивая вперед ту самую незнакомую женщину.
– Увы, нет, но с радостью восполню этот пробел, – галантно откликнулся Максимилиан, впившись глазами в маленькую незнакомку. Но прежде, чем он поклонился или протянул руку в знак приветствия, женщина уже склонила голову:
– Ногицунэ счастлива видеть князя Максимилиана, друга великодушного Тантаэ, и готова убить столько Древних во имя его, сколько понадобится.
«Так вот она какая, Ногицунэ!» – пронеслось у меня в голове, и я машинально принялась анализировать впечатление. Голос – скрипучий, но сильный и довольно приятный, произношение – почти
