Тонкий мир

наполнить изолированный отрезок тьмой. Моя сила разрушит зараженную часть потока, а заодно и связь с этим… как его… Томасом Штайном.

А что касается «якоря»… Кажется, я придумала, что с ним делать. Нужна же просто эмоциональная связь – любая привязанность. Дружба, вражда, даже яркие взаимные воспоминания сойдут…

Только бы получилось.

– Аксай?

– Ась?

– Сейчас будет очень больно. Постарайся, пожалуйста, меня не убить случайно, ладно?

– За кого ты меня принимаешь? У меня хорошие инстинкты.

– Поверь, сейчас тебе будет не до инстинктов. Тем более «хороших». И если можно… Постарайся не кричать. Я могу потерять концентрацию, и…

– Не объясняй. Понял уж. Эх, два раза не помирать, а один не миновать… Начинай, что ли.

– Хорошо. И, Аксай…

– Что?

– Прости.

У меня слегка кружилась голова, но мысли были удивительно ясными, а руки совсем не тряслись. Дэйрова школа. Жаль, что прежде мне не доводилось работать с такими сложными материями…

Но все бывает впервые.

Самое главное – успеть уложиться в семнадцать секунд. Больше Аксай просто не выдержит.

Итак, начали…

…один…

Я наполняю своей силой изолированный отрезок энергетического потока. Аксай дергается, но молчит.

…два, три, четыре, пять, шесть, семь…

Тьма разъедает «пиявку», как пламя – тонкий полиэтилен. Несколько капель попадает и в основной поток, и Аксай начинает поскуливать – сначала тихо, потом все громче и громче, пока скулеж не переходит в звериный вой.

…восемь, девять…

Выхватываю наугад несколько прочных нитей и буквально впаиваю их в то, что составляет суть Аксая. Вой захлебывается хрипом.

…десять, одиннадцать…

Замыкаю нити на себе. Они врастают в клубок связей почти мгновенно, и…

…двенадцать.

Все, справилась. Даже раньше, чем думала. Отмучилась.

И отмучила.

– Эй, Аксай… – я осторожно тронула скорчившегося демона за плечо. – Ты как? Жив?

Он с трудом разлепил глаза. С тремя зрачками. Интересно, это нормально?

– Жив, – прохрипел Древний и улыбнулся. Губы у него были серее пепла. – Твоими молитвами, видать… – его ладонь легла мне на щеку, и я только сейчас поняла, что плачу. Нервное, наверное. – Ты молодец. А теперь спи.

Перед лицом закружилась золотистая пыльца.

– Что? – глупо удивилась я… и отключилась.

* * *

Первой моей мыслью после пробуждения было лаконичное «Убью!». Затем я постепенно осознала, что чувствую себя неплохо. Диван оказался довольно мягким, одеяло – теплым, а комнату заливал свет заходящего солнца. На столике и у изголовья лежало блюдо, накрытое выпуклой крышкой, и стоял термос, под который чья-то шаловливая рука подсунула сложенную вчетверо записку на розовой бумаге.

На подносе оказалась еще одна пицца, украшенная двадцатью свечками. В термосе – кофе, пусть и сладкий, но все-таки вкусный. А записка гласила:

«Нэй, свет очей моих!

Ты и вправду прелесть. Прости, что сомневался в тебе и провернул эту некрасивую интригу с клятвой на жизни. Ты чудо! Живодерка, но такая специалистка! До сих пор коленки трясутся при воспоминании о том, что ты делала со мной на этом диване … (зачеркнуто) в общем, просто трясутся.

Я рад был бы провести с тобой остаток своих дней, но ветер свободы уже наполняет мои паруса и так далее, и тому подобное. Клятвенно заверяю тебя, что свою часть договора я выполню. То, что спасет твою жизнь, уже с тобой. Информацию об отряде я подкину в ближайшее время, потому что мечтаю, чтоб все они сдохли, как Томас (зачеркнуто) хочу поспособствовать победе добра.

Целую тебя тысячу раз (и пусть твой растяпа-князь плачет от ревности).

Навсегда твой,

Аксай Сайран

P.S. С днем рождения еще раз! Обязательно задуй все свечи на именинной пицце!

P.P.S. Если не сможешь зажечь свечи магией, то спички у тебя под подушкой.

P.P.P.S. Прости, но я тебе поставил небольшой блок от чтения мыслей. Надолго его не хватит, но года два работы – гарантирую. Честное демоническое».

Я несколько минут перечитывала коротенькую записку, пытаясь сообразить, кажется ли она мне двусмысленной или является таковой. Гм. Пожалуй, лучше Ксилю ее не показывать. Сойдемся на версии «я убила Древнего, а прах его развеяла».

И пусть никто и никогда не узнает правду. Должны же у меня быть секреты от Ксиля…

Глава 59. Надлом

Солнце катилось к горизонту. Закатные лучи окрашивали ржавчиной все вокруг – и оплывшие сугробы в палисаднике, и подсыхающий асфальт, и неряшливые прутья кустарника… Кофе уже подходил к концу. Пиццы еще оставалась почти половина. Надо было бы собираться и идти домой, но я медлила.

Интересно, сколько прошло времени? Сначала мне казалось, что всего несколько часов. Еда, оставленная мне Аксаем, была совсем свежей. Но голову словно обручем сдавливало от ноющей боли, как если бы я проспала целые сутки. Телевизор в квартире не работал, из радио на кухне теперь доносился только белый шум. Оставалось одно – либо спросить кого-нибудь на улице, какое сегодня число, либо вернуться к Феникс… А мне так не хотелось никого видеть – ни подруг, ни Дариэля, наверняка все это время сходившего с ума от беспокойства, ни тем более Максимилиана.

Предателя.

Только теперь, задним числом, я осознала, в какую передрягу влипла. После того, что наговорил Ксиль, мое чувство самосохранения будто отключилось на время. Древние, инквизиция, война – все стало таким неважным, второстепенным. Думаю, Аксай порядком удивился, когда не встретил ни малейшего сопротивления. Он-то приготовился к уговорам, к угрозам, к хитрым манипуляциям для того, чтобы принудить меня к сотрудничеству. Но я оказалась настолько уязвима, что хватило всего-навсего сочувственного отношения и куска пиццы вместо именинного торта.

После сна психика пришла в норму, и наступил откат. Меня трясло – и в переносном смысле, и в буквальном. В голове проносились десятки вопросов.

А если бы Аксай обманывал?

Если бы он попытался убить меня для подстраховки?

А вдруг его партнер почуял бы неладное и заявился бы в разгар операции по устранению связи?