Николай взял егоза руку, вдвоем они уселись на коньке крыши. — Okay, my friend. Look there… — Николай показал на горизонт за лесом. — You see… Овэр тэер… фар эвэй… си зэт тини-тини лайн ор стринг? [Там, за горизонтом, видишь тонкую ниточку?]
— Where?
Николай обнял Джонни за плечо, прищурился и показал второй рукой:
— Over there… Faraway… See it?
Джонни тоже прищурился:
— Yes, I see it… What is it?
— Итс май дрим, Jonny. Эври мэн хэв э дрим… Ин Раша ай хэв бэст фрэнд, хиз нэйм Монтана. Экшуали хи из нот Монтана, бат вы кол хим Монтана. Вэн вы вэр йангбойс, вы вэр дриминг ту ран аут фром Совиет Юнион ту Америка, ту Монтана. Hay ай зм хиар, бат Монтана стил овэр тзэар, овер тзэт горизонт… [Там моя мечта, Джонни. У каждого есть мечта… В России у меня есть лучший друг по кличке Монтана. В детстве мы с ним мечтали сбежать из СССР в Монтану. Теперь я в Америке, а эта Монтана все ещё там, за горизонтом…]
— So you are going to leave us for Montana? [Так ты хочешь уехать от нас в Монтану?]
Шум машины и автомобильный гудок отвлекли их от этой содержательной беседы.
Это «плимут» — чистый и с неслышным двигателем — вкатил во двор, и Лэсли, открыв багажник, стала выгружать из машины пакеты с покупками.
Николай и Джонни поспешили спуститься с крыши.
— Mommy! — закричал Джонни, спускаясь по стремянке. — Nick is leaving us for Montana!
Лэсли выпрямилась с пакетами в руках, посмотрела на Николая.
— It's not far away, mommy, — успокоил ее Джонни. — Just behind the horizon… [Это не так далеко, только за горизонтом…]
Нервно распаковывая пакеты с покупками, Лэсли пыталась потоком слов прикрыть свою обиду:
— Do you know we have a large Russian community here in Boston? Second in USA! And they have the Russian store called Gastronom. Oh, God, they have so good stuff over there! I’ve bought you a Russian borsch, pirogi, pelmeni, seliodka. They even have Russian caviar! But it's so expensive! And look! They have their own Russian newspaper, printed in Boston! Amerikanskaya Pravda! You see? You're now a hero at the Russian community! [Ты знаешь, что у нас в Бостоне громадная русская община? Вторая в США! У них есть свой магазин, называется «Гастроном». Боже там такие вкусные вещи! Я купила тебе русский борщ, пироги, пельмени, селедку. У них даже есть настоящая русская икра! Но так дорого! И смотри — они печатают в Бостоне свою русскую газету, 'Американскую правду'. Тут твоя фотография, ты теперь герой в бостонской русской общине.]
И Лэсли протянула ему газету с его фотографией и заголовком по-русски: «РУССКИЙ ГЕРОЙ СПАС СЫНА УЧИТЕЛЬНИЦЫ В МАРБЭЛХЭДЕ!»
Глянув на свой портрет (это была фотография, сделанная на пляже, когда он спас Джонни), Николай нахмурился:
— Блин!..
What? — обеспокоено спросила Лэсли. — Something is wrong? [Что? Что-то не так?]
* * *
Этой ночью Николай любил ее так, словно делал это в последний раз. Он довел ее до слез, до стона, до хрипа» до крика о пощаде.
— Enough!: Stop it! 1 can't do it any longer!
— Yes, you can!
— Please, I can’t do it…
— Do it!
— You're devil! I love you!
— Вот те, kurva! Так те хорошо, paskuda?
— Yes! так good! Так хорошо! I love you!
— А так, bliad?!.. А так, сука?..
— Yes! Yes! I’m coming!.. I’m coming!..
Темный «линкольн-континентал» Билла Лонгвэлла мчался из Манхэттена в Бруклин. Он миновал стройку, которая шла на месте «близнецов» Всемирного торгового центра, нырнул в Баттери-туннель, выскочил на мост-виадук, свернул направо, на Болт-парквей и покатил на юг вдоль серебристого Гудзона.
Стоял роскошный теплый день, по Гудзону плыли нефтеналивные баржи, паромы с туристами и спортивные яхты. За ними в солнечном мареве парила маленькая зеленая статуя Свободы.
Под указателем «Ocean Park Way» «линкольн», накренясь на скорости, вышел с шоссе, промчался по авеню вниз еще три квартала к морю и перед самым морем свернул налево, под виадук сабвея-надземки, похожего на клавиши гигантского ксилофона.
Однако здесь Биллу пришлось сбавить скорость. Потому что по мостовой, лежавшей под опорами
