Вотан (тихо и горько) Видя, что ты все постигла, велел я смириться тебе; но ты отца слабым сочла! И должен забыть он измену? Иль пред ним так ничтожна дочь? Брунгильда Я мало знаю, — одно лишь я знала: что ты Вельзунга любишь. В разладе с собою ты решил расстаться с этой любовью. Другое видел ты пред собой, надрывая сам сердце свое: что Зигмунд должен погибнуть! Вотан Ты знала о том — и стала все ж за него? Брунгильда (тихо начиная) Ибо взор мой видел любовь лишь твою, но от этой любви ты вынужден был в страшной тоске отвернуться! Мне, привыкшей в битвах твой тыл охранять, — мне виден был тот, кто стоял за тобой: Зигмунд смущал мой взор! — Вот я предстала ему... Смерть возвещая, речь с ним вела... Я проникла в святость доблестных мук. стоны героя мне громко звучали: страсти свободной страшная боль, скорбного духа мощный порыв! Услыхал мой слух, увидал мой взор то, что тайно тлело огнем священным в сердце моем... Я дивилась — в страхе, в стыде... Лишь о страдальце думать могла я: с ним разделить победу иль гибель, — вот что осталось Брунгильде избрать! — Ты мне любовь такую в грудь вдохнул, твоею волей Вельзунг стал мне люб; и, помня ее, жребий выбрала я! Вотан Ты свершила то, что свершить и сам я мечтал, но что рок двойной не дал мне совершить! Ты просто и легко там вкусила блаженство, где грудь мою пожирал огонь, где я принужден был злой судьбой — из любви к вселенной родник любви заглушить в измученном сердце? И там, где в тоске я с собою боролся, в бессильном гневе рвался и падал, где безнадежной жажды порыв внушил мне ужасную мысль — уничтожить мной созданный мир и мои страданья с ним вместе: — там радость сердца
